ГЛАВА 97
Он полюбил её. Так и есть. Он охренительно сильно полюбил эту женщину. Ему нравилось, как она хихикает, когда не может сдержаться. Ему нравилось озорство в её глазах, когда у неё было игривое настроение. Ему нравилось, как напрягалось её тело, сжимались руки, а взгляд мог прожечь взрослого мужика насквозь, когда она злилась. Но ничто из этого не могло сравниться с тем, как ему нравились её вздохи, звучание его имени, когда она выкрикивала его, то, как её губы отвечали на его поцелуи, её запах – Боже, он мог бы разлить по бутылкам её соки и стать миллиардером, но он никогда не станет этого делать, потому что в этот момент он не мог даже представить с ней другого мужчину. Он убьёт, чтобы сохранить её для себя, заплатит каждый цент своего состояния, разрушит свою карьеру и никогда не захочет заняться ничем другим, только бы её удержать. Это не было решением приударить за ней в пику жене после их разрыва, это не было влюбленностью, это был конец той жизни, что он вёл раньше, и осознание того, что даже если она не захочет с ним остаться, он никогда не найдёт другую такую женщину, никогда не сможет забыть её. Коул закрыл глаза, почувствовал, как Саммер пошевелила ногой, как вздымается её грудь, как рот Саммер прижимается к его шее, и понял, что никогда ещё не был так напуган.
ГЛАВА 98
После того как я, наконец, скатилась с Коула, ударившись плечами о холодный кафель, после того как я встала на дрожащие ноги, и между нами настал момент неловкого молчания, после того как я захихикала, а он улыбнулся, было принято решение, что нам необходим десерт. Желательно мороженое. В этом наши мнения совпали. Я пошла в ванную и тут меня накрыла волна паники, когда обнаружились очевидные следы его оргазма. Ну, разумеется. Ещё один незащищённый акт. Хорошо, что у меня только что закончились месячные, и опасные дни ещё на наступили. Но, вероятно, всё же придётся поехать в Таллахасси. Кроме того, мне следовало вскрыть черепушку и осмотреть содержимое, потому что я, по-видимому, потеряла нечто важное – то, что поддерживало во мне разум.
В Куинси не было магазина мороженого, во всяком случае, открытого в пятницу после десяти вечера. Мы стали обсуждать возникшую проблему, но на самом деле существовало только одно решение.
— Уолмарт? — Коул посмотрел на меня так, словно я предложила устроить переворот и захватить органы власти Куинси.
— Да. Знаешь, такой гигантский супермаркет, где всё можно купить в любое время?
— Я не могу пойти в «Уолмарт».
— Из-за того, что…
— Не хочу показаться напыщенным придурком, но из-за того, кто я есть. Сразу набежит толпа. Папарацци. А если меня сфотографируют вместе с тобой, ДеЛука надерёт мне задницу. Особенно после… — он сделал какой-то неопределённый жест рукой, который, уверена, означал ситуацию с журнальной статьёй.
— Это Куинси. В десять тридцать вечера. Там будет от силы человека три. И посмотри… — я отодвинула занавеску и показала. — Все фотографы разбили лагерь около моего дома. Ждут, когда у меня от этого дурдома поедет крыша, — это была правда, они всё ещё были там – очередь из шести машин, вежливо растянувшаяся слева от ворот Холденов. Мама собиралась всю ночь то включать, то выключать свет, держать шторы задёрнутыми, а телевизор – включённым. Ей хотелось придумать ещё более хитрый отвлекающий маневр, но я решительно закрыла эту тему. Мама, когда хочет применить творческий подход, способна зайти слишком далеко. — Мы могли бы купить там что-нибудь вкусненькое для Коки! — добавила я.
— Опять же, в «Уолмарте» наверняка есть камеры видеонаблюдения, — покачал он головой. — Нет.
Но тут мне в голову пришла идея, и я не смогла сдержать улыбку.
ГЛАВА 99
— Мы будем похожи на грабителей.
Саммер с серьёзным видом посмотрела на два пакета, разложенных на обеденном столе.
— Ты прав, — наморщила она лоб, а потом уставилась на Коула с возбуждённым выражением на лице. — Мы должны их разукрасить.
Коул нахмурился в ответ, но затем уголки его рта тронула улыбка. Саммер радостно захлопала в ладоши и теперь уже точно знала: он никогда не сможет сказать ей «нет».
— Это глупо, — Коул потянул дно бумажного пакета и потёр шею, которая чесалась от бумаги.
— Заткнись, — пробурчала Саммер, перегнувшись над рычагом переключения передач, и поправила на нём пакет, глаза Коула внезапно стали видеть через прорези лучше. Они сидели напротив друг друга, её лицо закрывал собственный бумажный пакет, единственное, что было видно – её глаза, сверкающие через два овальных круга, её отверстия для глаз, по словам самой Саммер, были гораздо более «женственными», чем простые круглые дырки Коула. Она постаралась, когда рисовала на своём пакете с помощью найденной в кабинете упаковки с тридцатью маркерами голубые тени для век, огромные ресницы и аккуратные брови.
— Твой макияж на глазах выглядит фантастически, — прошептал он и внезапно почувствовал вес её руки на своём бедре.
— Спасибо, — прошептала в ответ Саммер и хихикнула. — Хотя тебе стоит взглянуть на родинку. Она вызывает беспокойство. — Ах да, родинка, которую сочла нужным добавить Саммер и изобразила её на его карикатурной щеке. Пририсовала тонкий волосок, торчащий из родинки, и в один миг его бумажный пакет внезапно стал уродливым. Коул усугубил проблему, нарисовал тревожные морщинки на лбу и мешки под глазами. — Он выглядит напряжённым, — сказала Саммер и добавила сигарету, безвольно свисающую у него изо рта. — Вот, — торжествующе произнесла она. — Теперь у него появилась причина для беспокойства.
— Рак лёгких? — догадался Коул.
— Нет! — Саммер толкнула Коула в плечо, и ему безумно захотелось смахнуть пакеты со стола и взять её, прямо там, среди маркеров, укатившихся к краю стола, с разметавшимися по ореховой поверхности волосами. Но он этого не сделал. Он позволил Саммер закончить. — Неприятный запах изо рта и жёлтые зубы, — мрачно сказала она. — Очень серьёзные побочные эффекты.
— И это заставляет моего мужчину-пакет волноваться.
— ДА, — подчеркнула Саммер, взяв арбузно-розовый маркер и подкрасив губы своей женщины.
Теперь, сидя в машине, он смотрел на эти губы, затем импульсивно наклонился вперёд, бумажный пакет сморщился, когда он прижался губами к её губам через два слоя коричневой бумаги. Затем всё закончилось, и рука Саммер сжала его бедро. А в глазах промелькнули лукавые смешинки.
— Ты закончил меня соблазнять? Я хочу попасть внутрь, пока ты не размазал эту супердорогую помаду «Крайола».
— Закончил.
— Тогда давай сделаем это, — Саммер вскинула кулак вверх и открыла дверцу машины со стороны Коула, решив переползти через его колени и выйти с его стороны, вместо того, чтобы сделать это, как нормальный человек. Он не возражал, помогая ей выйти, руки Коула были чересчур дружелюбны, и она протестующе вскрикнула, прежде чем обе её ноги приземлились на землю.
Почти в одиннадцать вечера их автомобиль на стоянке был пятым, если не обращать внимания на ряд служебных машин, припаркованных у дальнего конца здания. Саммер, перепрыгнув через бордюр парковки, направилась ко входу, но Коул замедлил шаг. Она повернула к нему голову и, увидев, что он отстаёт, протянула руку и схватила его.
— Давай, трусишка. Отрасти яйца, — наклонила голову Саммер, гигантский пакет на голове делал её похожей на болванчика, и он усмехнулся под маской.
Это было глупо.
Это было нелепо.
Но это была её идея, и Саммер ей радовалась, и будь он проклят, если испортит дело. Коул позволил Саммер тащить его вперёд, и они подошли к входной двери. В бумажных пакетах, натянутых на головы. Местный зазывала, невысокий пожилой мужчина с животом, повернулся с улыбкой на лице и замер, позволив незажжённой сигаре повиснуть у него на губах.
— Привет, Боб, — прощебетала Саммер, выхватывая у него тележку и толкая её вперед.
