— Взгляни на меня, Джесси.
Она покачала головой.
— Это правда, все то, что говорили о тебе, не так ли? Ты владеешь магией.
Она распахнула глаза.
— Я не сделала ничего дурного, Грегор, честное слово! Я знаю лишь несколько заклинаний и никогда не причиняла никому вреда.
Она крепко обняла его, словно боялась, что он навсегда от нее отвернется.
Хотя на самом деле бояться стоило скорее ему, и он это понимал. Он отвергал все это, принимая за чепуху и уловки, и теперь ему предстояло столкнуться с последствиями своего легкомыслия. Грегор Рэмзи должен был признать, что впервые за много лет испытывал страх. Кроме того, предмет его страхов был также предметом его страсти и вожделения.
— Грегор, пожалуйста! Прошу, не оставляй меня.
Зловещий крик совы легко разносился в прозрачном ночном воздухе. «Я должен. Я должен положить этому конец прямо сейчас», — думал он. Холодок пробежал по его спине.
Джесси издавала жалобные звуки, а свечение, что окружало ее, начинало бледнеть. Голова ее снова металась, а тело устремлялось к нему.
Все его мысли спутались, и все же многое из того, что с ними происходило, теперь прояснялось. Ему не стоило так легко отвергать все эти предположения. Следовало бы прислушаться к тому, что о ней говорили, но он был заворожен ее внешностью. Сейчас, после всего, что было между ними, он не мог более отрицать того, что похоть сделала его совершенно слепым и глухим. Стоило ему увидеть ее, и желание мгновенно вспыхивало в нем. Это была истинная правда. Здравый рассудок покидал его, как только перед глазами всплывали образы тех дней и ночей, что они провели вместе. Он понял это в тот самый день и все же пришел сюда, вожделея ее, Джесси Таскилл.
— Ты применяла ко мне свои способности? — Он настаивал на ответе.
— Нет, никогда. — Убежденный тон Джесси вселял уверенность, но она торопилась продолжить, пылко оправдываясь и защищаясь: — Я использовала их, чтобы способствовать вашему делу, там, в доме, но никогда для того, чтобы навредить вам или повлиять на вашу волю. Я никогда не поступила бы так. — Она замолчала, и он почувствовал, что она собирается с духом. — Я благодарна за все, что вы для меня сделали. Вы спасли меня от бальи. И я хочу помочь вам в вашем деле. Я никогда не сделаю вам ничего плохого.
Она вцепилась в воротник его сюртука и притянула Грегора к себе.
— Грегор, пожалуйста, вы нужны мне. Когда мы занимаемся любовью, это делает меня сильнее. Это помогает мне справиться с заданием.
Ощущение ее ладоней, скользящих по спине, пленило, влекло его. Она была так соблазнительна, так притягательна, лежа под ним на траве, прижимаясь к нему бедрами. Соблазн был так велик, а твердый член, в ответ на ее желание, наполнился еще большей мощью. Он снова начал двигать бедрами, желая изведать ее сладкой сочной плоти, и никакие последствия не имели сейчас значения.
Грегор почувствовал, как земля уходит из-под ног и весь мир меняет очертания, как будто все, что он когда-либо знал, не могло даже сравниться с этим мгновением, когда он сходил с ума от желания проникнуть в эту женщину, женщину, которая была одновременно шлюхой и ведьмой, беглой ведьмой, приговоренной к смерти. Лишь только эта мысль пришла ему в голову, и он вспомнил ревущую толпу, готовую разорвать ее прямо там, на постоялом дворе в Данди, как в тот же миг его пронзило острое чувство несправедливости и жажда вызова этим устоям. «Я не позволю этому случиться».
— Господи! Я не могу больше держаться. — Он направил пальцами член в ее жаркое лоно. Он жаждал ее до безумия.
Когда он надавил на нее своим весом и тело ее поддалось, головка проникла внутрь. У него перехватило дыхание, едва его напряженный член попал в сладостное объятие ее вагины. Ему пришлось остановиться на мгновение, чтобы набрать в легкие воздуха. Он ощутил плавное движение ее тела и проник еще глубже, скользя внутри ее нежной плоти. Стенки влагалища обволакивали член, сжимая его. Это были несравненные ощущения, и долгие мгновения он упивался пленом ее тела. Затем он отдался своему желанию и вонзил член до самого основания.
Джесси. Ее имя затмило все его мысли, когда головка уперлась в мягкую преграду.
Стон наслаждения вырвался из ее уст, а пальцы впились в его спину, заставляя его продолжать. Но его не нужно было просить об этом. Она выгнула спину под его напором, и он, вонзаясь, целовал ее бледную шею. Она была горячей и влажной, и он провел по коже языком, пробуя ее на вкус.
— О, Грегор! — кричала она. — Ты словно даришь мне энергию, вселяешь в меня еще больше жизни, делаешь меня сильнее.
Он снова повторял про себя проклятия. Все было как в безумном сне, как в наваждении. «Сумасшествие, все это чистейшее сумасшествие».
И все же единственное, о чем он думал, была Джесси; и сама ночь вокруг них, казалось, сияла от ее свечения, и даже воздух, которым они дышали, был пропитан ею. Он не мог отрицать того, что видел и чувствовал сам. Казалось, все вокруг существовало для нее и было ею самой. Он ощущал, как ее тепло распространяется по траве и подлеску, она была как будто созвучна с дикими обитателями этих мест. Глаза ее горели, волосы разметались по траве, и прямо на его глазах прекрасные пряди словно врастали в землю, как корни могучих деревьев.
Пальцы ее тоже сливались с землей, впиваясь в почву с каждым его толчком.
Он приподнялся, опираясь на руки, и стал вталкивать член еще глубже в ее влажный и нежный жар. Если бы это были последние мгновения в его жизни, он не стал бы ничего менять. Ее ноги плотно обвились вокруг его бедер, ступни ударялись о его ягодицы при каждом движении. В таком положении он проникал еще глубже, и член его изогнулся внутри ее. Стенки влагалища сдавили член. Яички напряглись и готовы были излить его семя.
— В такие моменты ты не боишься меня, ведь так? — Она задала вопрос, но в голосе ее звучала такая уверенность, как будто она и сама не сомневалась в ответе.
Она была необыкновенной женщиной, и он едва не попал в плен ее чар. И если даже он не осознавал этого прежде, то точно знал теперь. Но как это случилось?
— Нет, я боюсь, — проговорился он, вонзаясь в ее тело с неутолимой жаждой ее самой и их взаимного наслаждения. — Ты вся горишь. Мне кажется, я проникаю в самое прекрасное место на земле, ничто не может доставить большего блаженства.
Его слова были приятны ей. Она выгнула спину, и огонь, что горел в ее глазах, разлился по всему телу и осветил землю там, где они лежали.
Ее жаркая плоть обволакивала член, голова ее металась, сама Джесси шепотом повторяла его имя. Этот пылкий шепот все сильнее разжигал в нем желание. Резким движением головы он смахнул каплю пота, что стекала с его лба.
