Придется снова прослушку ставить в кабинет, иначе так и буду мыкаться слепым котенком.
— У тебя будет только двадцать процентов. Еще сорок выкупит Самсонов. Ты уверен, что он поддержит тебя? Это нужно все сделать быстро.
— В свое время, — фыркаю я. — Андронов сильно подставил жену Самсонова и вез в Европу в гадюшнике вместе с детьми. Так что он поддержит любого, кто решит сделать Андронову плохо.
Марат еще пару минут отходит от информации, болтает пиво в бокале и после глотка спрашивает:
— Ты не думал просто заказать его? Ты потратил три года, чтобы создать ему ловушку, когда мог просто убрать…
— Мог бы, — киваю и слышу, как тональность музыки изменилась, а Марат уже выпрямил спину, раздулся как индюк и воззрился вперед. — Но я не дам этой твари просто сдохнуть. Не могу доверить дьяволу его страдания. В своем котле я сварю его сам…
— Да, да, я помню твою горячую любовь в папаше. Забудь об этом, — бросает он на меня уже повлажневший взгляд и кивает на сцену. — Лучше вспомни о том, где мы. Фемины буквально источают флюиды любви, но от этой пышет жаром. Я бы не прочь сгореть в этой стройной киске. Знакомься, Дикая кошка.
Я только хмыкаю, делаю обжигающий глоток янтарного напитка и поворачиваюсь к полукруглой сцене. Снизу выезжает шест, прямо в руки девушке с зализанными назад хвостом. На лице столько макияжа, что может спокойно сойти за трансвестита, а на теле леопардовый халат.
Он мог бы быть скромным, если бы не вырезы со всех сторон, создающие эффект офисного уничтожителя документов, что режет бумагу на множество полосок.
И я бы даже отвернулся, никогда не любил дешевый стриптиз, если бы не заиграла музыка.
Долбанная песня, как выстрел из прошлого, когда я как идиот стоял, разинув рот. Смотрел за воздушной акробатикой, что исполняла Лана в Балашовской школе танцев.
Она там была не одна. Но мне казалась самой лучшей, самой грациозной. Да ладно, чего уж там. Просто то, как широко она раздвигала ноги, возбуждало неимоверно. Делало из без того влажные фантазии, промокшими насквозь. Ее движения и улыбки рождали внутри подобие животного инстинкта, который еще тогда рычал в голове. Моя.
Сквозь туманную пелену воспоминаний, еле вглядываюсь на сцену.
Наблюдаю за легкими, плавными движениями стройного тела.
За тем, как мужики готовы чуть ли не на сцену лезть. А парни в черных футболках еле их сдерживают. Балаган. И все ради одной, самой скромной бабы. Занятно…
Бросаю взгляд на сцену. Музыка долбит по мозгам все сильнее. Девушка на сцене кружится вокруг стальной палки все быстрее.
Ловлю себя на мысли, что не прочь бы увидеть выверты ее тела на своей елде.
Она падает вниз головой, цепляясь ногами за шест и все ее тело вплоть до бежевых трусиков становится видно.
Соски торчат, как две вишенки на торте, просвечивая даже сквозь полупрозрачную ткань лифчика. Светлый хвост возякает по полу, и я, наконец, полностью вижу ее лицо.
Нет.
Меня прошибает холодный пот. По телу проходит судорога ужаса и липкого страха.
Не может быть…
В горло словно залили горячий метал, а руку начало жечь с адской силой.
Кидаю на нее взгляд и понимаю. Сжал стакан с такой силой, что он треснул, а по ладони растекается алое пятно крови.
Вытираю руку об штаны и сжимаю челюсть.
Еще никогда мне не хотелось убивать так сильно. Выжечь это место дотла. Выколоть глаза каждому, кто пялился на сцену последние несколько минут.
Сука. Даже музыка та же.
Вскакиваю со стула, но его падение глушит новый бит. Танцовщица уже открывает глаза, и медленно, соблазнительно растягивает губы в улыбке. Поднимается вверх, продолжая будоражить воображение.
И кипеть во мне адскому пламени гнева и, что говорить, лютой ревности. Она же почти голая!
Лана может наложить на себя тонну макияжа, одеться как шлюха, но эта улыбка слишком невинна и соблазнительна, чтобы не узнать ее.
Лана, тварь…
Это так ты зарабатываешь на учебу.
— Макс, ты чего? Тоже понравилась девочка? Она, конечно, никому не дает, но может нам вдвоем удастся ее убедить…
— Еще хоть одно слово о ней, отстрелю яйца… — рычу в сторону Марата, но делаю шаг к сцене. — Кстати, дай пистолет.
Глава 10.
*** Светлана ***
Чувство свободы. Оно ведь весьма опасное. К нему привыкаешь, как к сладкому, как к алкоголю и сигаретам. Пристрастишься раз и не сможешь забыть никогда.
Такое ощущение вызывал у меня Максим. С того самого первого дня, когда я увидела его в драке. Он словно дикий кот сражался с медведем. Ловкий, быстрый, невообразимо опасный. Как лезвие. Одно движение и смерть от потери крови неминуема.
Так она настигла и меня. Смерть от его острого взгляда. Жажда поцелуев. Голод по касаниям.
Он, как молния, разверз мое небо и поглотил вспышкой света. Меня. Он просто поглотил… меня.
И без него я задыхалась, словно в клетке, словно на цепи. А с ним парила.
Тоже прикованная сильнейшим чувством зависимости, но парила под облаками.
Когда все закончилось, меня ломало очень долго. Почти два месяца я не могла прийти в себя. Функционировала на автомате. Сначала от того, что больше нам не быть вместе. Потом от стыда, что занималась сексом с собственным братом.
И пусть я не знала. Я должна была почувствовать. Но спутала родство душ с единством крови.
Мы хотели сбежать. Уехать вместе и у нас почти получилось...
— Свет, там уже мужики уже ссутся, как хотят тебя видеть, — заглядывает в переполненную полуобнаженными телами гримерку наша администратор.
Вот так вот.
Мне не хватило одного дня, чтобы прийти в себя после встречи с Максимом. И тем более от того, что мы вытворяли на том диване. Порочное место. Как мне теперь там работать?
Такой прыжок в прошлое, что страшно. Но все закончится. Надо быть к этому готовой. И продолжать жить так, как планировала. Перво-наперво зарабатывать деньги. Ни на кого не рассчитывая.
Так что пора оставить стенания по поводу появления Макса и улыбаться. Арлекино должен развлекать гостей и не важно, что творится у него в душе. Им всем плевать.
Той толпе мужиков в задымленном зале главное, чтобы крутила жопой позадорнее, да улыбалась поярче.
И я так и делаю.
За это хорошо платят.
За проституцию платили бы еще большое, я это знаю. Но пересилить себя не могу.
Приятель моей соседки по комнате, Даши, сутенер. Он часто предлагал мне подобрать богатого клиента. Один раз возжелал стать им сам.
Но после удара ножом в бочину как-то резко передумал.
И стал гораздо реже напоминать о том, кем работает.
Женя давно зовет жить к себе, но я ведь понимаю… Это даст ему особые привилегии, а я никому не могла их дать.
Кроме Максима.
Вернее, он сам все взял, раздробив как кофе все мысли о собственной фригидности. Вот тебе и специалист. Всем спецам спец. И я специалист. По танцам на шесте. Даже в соревнованиях поучаствовала.
Ради денег, конечно.
И три работы ради денег. И жизнь в общежитии тоже ради лишней копейки. Все ради того, чтобы увидеть, как Андронов сдохнет в тюрьме.
С этой последней мыслью откидываюсь назад на стальной палке, жадно улыбаюсь собственным мыслям. Предвкушая победу. Пусть пока только в мечтах.
В зал почти не смотрю, сосредотачиваюсь только на свете софитов и любимой мелодии, под которую работаю, как минимум, раз в неделю.
Поднимаюсь вверх, сползаю по шестую и сдергиваю с себя подобие халата. Остаюсь в одном полупрозрачном белье, провожу руками по телу, вспоминая, с какой силой и страстью вонзался в меня Максим.
Он не изменился в этом. Все тот же дикий, необузданный, самый желанный.
Делаю новый прыжок на шест.
Тело, разбуженное после сна, двигается еще лучше. Словно разогретая глина. И лишь одни руки могут слепить из меня что-то оформленное.
