– Мне пора ложиться спать, – она поднялась, отодвинув стул и убрав от меня руки. – А тебе нужно отдохнуть. Я проверю колено утром.
– Молли, подожди...
– Позовешь, если тебе потребуется помощь, – ее взгляд был где угодно, только не на моем лице. – Огонь тебя согреет, но могу принести одеяло на всякий случай.
– Молли, – я смягчил тон, говоря сейчас как с пугливым жеребенком. – Пожалуйста, сядь. Всего на несколько минут.
– Зачем? – она прочистила горло. – Чтобы ты смог бросить еще больше обвинений относительно отца мне в лицо? – эти слова должны были прозвучать гневно, но на самом деле, в них слышалась печаль.
Черт, я был еще большим придурком, чем думал. Я потянулся к Молли.
– Пожалуйста?
Она посмотрела на мою руку как на ядовитую змею.
– Я устал быть засранцем... – усмехнулся я. – Ну, по крайней мере, по этому вопросу.
Это дополнение прорубило трещину в ее строгом фасаде, я заметил легкий намек на подергивание губ, свидетельствовавший о том, что мое обаяние работает.
– И, эй, если тебе станет от этого лучше, я позволю тебе шлепнуть меня по колену, а? – я указал на ногу и одарил Молли, как надеялся, милой улыбкой.
Молли бросила взгляд на лестницу, колеблясь с решением, и скрестила на груди руки. Наконец, после нескольких напряженных мгновений, она встретила мой взгляд и снова села.
– Я приму твое предложение чуть позже.
– Никто не станет тебя винить. Ни капельки, – я лег на диван, дав, тем самым, ей больше личного пространства.
Молли прижала ноги к груди и плотно прикрыла плечи шалью. Оборонительная позиция. Из-за моих слов.
– Что ты изучала в колледже? – я решил начать хоть с чего-то.
Она приподняла бровь.
– В основном, театр.
– Это... эм, интересно?
Молли усмехнулась, но так и не посмотрела на меня.
– Можешь сказать, что это было пустой тратой времени, я не стану сердиться.
– Нисколько, – я едва закончил старшую школу, потому это было совершенно неприемлемо. – Мне кажется, это было весело? Ты играла в пьесах или чем-то подобном?
– Не совсем. Я была скорее художником-декоратором, делала костюмы и работала за сценой. Иногда я играла второстепенные роли, как, например, одно из морских существ в «Пиратах Пензанса» или какого-то Монтегю в «Ромео и Джульетте».
– Ну, это точно пустая трата времени, – сказал я очевидное. – Ты должна была быть в центре, причем в первых рядах.
Она рассмеялась.
– Я слишком неуклюжа, а когда на меня падает свет прожекторов, я забываю слова. Так что, нет, я была счастлива творить волшебство с заклинаниями и реквизитом, а не когда сама исполняла роли.
– Все равно, чертовски жаль. Ты слишком красива для этого.
Молли склонила голову набок.
– Может, у меня был провал в памяти, но я могла бы поклясться, что ты только что сделал мне комплимент.
Теперь пришла моя очередь смотреть на елку или потолок, избегая взгляда Молли. Я всегда считал ее милым ребенком. Но с тех пор, как она вернулась на ранчо уже взрослой женщиной, меня часто посещали отнюдь не невинные мысли о ней. Казалось, они множились каждый раз, когда Молли мне дерзила. Но я не позволял себе думать о ней в подобном ключе, особенно учитывая мою уверенность в том, что она оставила отца, когда он в ней нуждался. Но я ошибался. И уже не в первый раз.
– Не забивай себе этим голову, – добавил я.
– Постараюсь, – я услышал улыбку в ее голосе, и это согрело меня почти также сильно, как виски.
– Ранчо хорошо выглядит.
– Спасибо. Мы перекрасили дом, устранили поломки от ветра, и Джулия старалась хотя бы через день осматривать заборы. Правда она повредила ногу на прошлой неделе. Кажется, здесь это обычное дело.
– Ее тоже сбросила лошадь?
Молли фыркнула.
– Если бы так, она бы никогда не призналась. Мы работали в сарае, раскладывали сено. Джулия поднялась на чердак, а когда стала спускаться, перепрыгнула несколько последних ступеней, – Молли, казалось, поморщилась при этом воспоминании. – Это было не очень.
– Надеюсь, с ней все будет в порядке.
– Да, мне просто нужно, чтобы она как можно дольше берегла свою ногу. Без Джулии я бы не смогла справиться с ранчо. Всего так много, и столько вещей, о которых папа никогда мне не говорил, – в ее голосе послышалось беспокойство, одно из тех, что не давало спать по ночам.
– Послушай, если тебе что-то нужно, или есть вопросы, просто спроси меня. Если Поуп чему-то не научил тебя, то наверняка позаботился об этом со мной. Первые пару лет он просто изводил меня.
– Я помню, – рассмеялась Молли. – Ты приходил на ужин весь в грязи, мыл руки, в знак благодарности кивал головой, а потом съедал все, что было у тебя на тарелке. Ты не произносил ни слова, пока твой желудок не наполнился, и то это были лишь «Да» и «Нет» на вопросы Поупа.
– Я обычный человек, – пожав плечами, я прикрыл глаза.
– Не думаю, что это правда. Ничуть, – она снова подоткнула мне одеяло, прижав к теплым бокам, и оставив нетронутым холодный мешок на колене.
– Молли, – я открыл глаза, заметив склоненное ко мне красивое лицо.
– Да? – она встретила мой взгляд. Несмотря на таблетки, выпивку и боль, я хотел ее. Больше, чем кого-либо в своей жизни. Такое чувство было для меня чересчур огромным. Больше, чем ночное небо или широкая полоса земли по ту сторону Скалистых гор.
Молли нависла надо мной, ее губы слегка приоткрылись, а рубашка на пуговицах немного оттопырилась, открывая вид на белый бюстгальтер. Руки буквально чесались от желания схватить Молли и прижать к себе, чтобы проверить походила ли она хоть немного вкусом на клубнику, которой всегда пахло вокруг нее. Я старался не двигаться, когда Молли взглянула на мои губы, а ее ресницы затрепетали.
Наконец, я прочистил горло.
– Не волнуйся об угонщиках. Я о них позабочусь.
– Ох, – она выпрямилась и попятилась, момент был упущен, как по щелчку хлыстом. – Мы сможем обсудить это завтра. Метеоролог сказал, что в полдень ожидается оттепель, прежде чем снова начнется метель, которая заволочет все на день или два. Может, мы бы смогли вместе съездить к Пайперам.
Это была плохая идея. Совсем. Я не хотел, чтобы Молли приближалась к этому змеиному гнезду, но веки весили больше, чем мой призовой бык, и мне совсем не хотелось сейчас спорить.
– Спокойной ночи, Ингрэм, – ее нежный голос погрузил меня в глубокий сон, полный ее образов на клубничном поле.
*****
Бекон. Я приоткрыл глаза, в гостиной все еще было темно, но я не мог упустить восхитительный аромат бекона в воздухе и шипение сковороды. Взглянув в окно, я понял, что оставалось минут пятнадцать до того, как солнце заглянет за вершину Скалистых гор.
– Сколько тебе яиц? – спросила Молли с кухни.
– Три больших, – я сел и осмотрел колено. Боль была тупой, с равномерной пульсацией, соответствующей моему сердцебиению.
Лед давно растаял, я положил пакет на кофейный столик еще среди ночи. Развернув повязку, я обнаружил темно-фиолетовый синяк вдоль верхней части колена и по бокам от него. Я мягко тронул колено пальцем, пытаясь понять, насколько все плохо. Но боль, казалось, была постоянной и не стала больше от прикосновения. Повязка все еще была чистой, поскольку сам порез Молли закрыла белой марлей.
Убедившись, что себе не навредил, я спустил ноги с края дивана и встал, правая нога приняла на себя основную долю моего веса. К колену тут же прилила кровь, и слабая пульсация превратилась в острое колючее чувство.
Я сделал вдох, а потом еще один, пока, казалось, боль не отступила. После я смог натянуть джинсы и прохромать к телефону на столу в углу. Из-за отсутствия вышек сотовой связи нам приходилось делать все по-старинке. Либо так, либо использовать спутниковый телефон. Я набрал номер и подождал, пока Зейн возьмет трубку.
– Как там у вас дела?
– Все хорошо. Скот в безопасности и в тепле, а Эрла я привел к себе домой. Он всю ночь храпел перед камином.
