Я задержала дыхание, позволяя ему закончить осмотр, отмечая про себя, что шикарное телосложение было отличительной чертой их рода.
И огромный рост.
Да, явно метра два.
Как бы не больше.
Только у этого были смешливые глаза с озорными искорками.
Они казались теплыми и добрыми.
И он пах осенью. Пшеницей и медом.
- Ты сможешь ему помочь, крошка?
В теплых осенних глазах появилась очевидная боль, когда мужчина уставился на меня серьезно и пронзительно.
Это именно то, что я собиралась сделать – помочь.
Но рана выглядела просто ужасно.
Синеглазый явно потерял много крови.
Тяжело дышал и был на грани смерти, пока я пялилась на его собрата, пытаясь утрамбовать в своей голове мысль о том, что сказки дедушки оказались чистой правдой!
- Я надеюсь.
Я хотела сказать, что мои познания в лечении не были столь обширны, как у дедушки, но я всем сердцем хотела спасти синеглазого, который, не задумываясь, встал на мою защиту.
Про то, что он сделала с моим дедом, а главное за какие грехи, мне бы тоже хотелось узнать, и хотя бы для этого Синеглазый должен выжить.
Только я не успела больше и пикнуть, потому что мой дом уменьшился до размеров спичечного коробка, когда на пороге появился еще один мужчина.
Чтобы войти внутрь дома ему пришлось пригнуться.
Белый медведь.
Его кожа была светлой и совершенно идеальной на вид.
Широкие плечи.
Длинные руки и ноги.
Светлые волосы, прядки которых падали на его красивое необычное лицо и голубые глаза.
Холодные, словно лед, острые словно сталь.
Великий воин.
В этом не было и доли сомнений.
Огромный. Жестокий. Невероятно сильный.
Он возвышался надо всеми, словно арктический ледник, сверля недовольными голубыми глазами, и, глядя на него, я понимала какой мелкой, никчемной и жутко беззащитной я была.
Моя макушка не доходила бы даже до его груди, подойди я ближе.
Но я бы не смогла сделать это, потому что мои колени мелко дрожали, и тело сжалось в единый комок, принимая мощь и силу этого огромного мужчины.
А ведь кто-то до сих пор сомневался в наличии невидимых импульсов!
Интересно, что бы сказали эти глупые люди, оказавшись рядом с этим великаном с блондинистой шевелюрой, прядки которой местами были словно выжжены солнцем почти до бела.
Сделав шаг вперед, он зашел в дом, выпрямившись в полный рост, и глядя свысока так холодно и отрешенно, что я даже не заметила, как отступила назад, словно само тело знало, что от него нужно держаться на расстоянии.
Чем дальше, тем безопаснее.
Не смотря на свою белокурую внешность, на ангела он был похож едва ли.
Он выглядел ужасающе в своей силе и отрешенности, измазанный в крови растерзанных врагов, которая выступала багровыми разводами по его подбородку и шее.
Огромные длинные руки были в крови тоже, как и ступни, которые оставляли за собой кровавые следы на деревянном полу.
Если он и мог быть ангелом, то только Смерти.
Страшной, беспощадной, болезненной смерти.
Медленным холодным взглядом он обвел весь дом, задержав взгляд на Синеглазом, но даже тогда нечего не изменилось в глубине этих голубых глаз, словно бирюзовый лед, озаренный солнцем, который был не способен растаять.
Заворожено и испуганно я наблюдала за блондином, и пытаясь понять и найти хоть одну эмоцию на лице, когда голубые глаза остановились на мне, заставив покрыться холодным потом, и задрожать сильнее.
Снова ничего не изменилось в его взгляде, словно ему было невообразимо скучно, когда раздался красивый и удивительно мягкий голос, от которого я просто впала в ступор.
Мужчина не рычал. Не грохотал басами.
Он говорил так плавно и мелодично, даже если в каждой произнесенной им букве был колкий лед:
- Убейте её.
- Подожди!
Бурый медведь встал так, что загородил меня собой.
Тяжело сглотнув, я осторожно выглянула из-за спины Осеннего, чтобы краем глаза наблюдать за Белым, понимая, что вряд ли смогу увидеть на его необычном красивом лице хоть какие-то эмоции.
Светлая бровь изогнулась, когда он перевел свой холодный взгляд на Осеннего, ожидая от него явных объяснений.
- Она – прямой потомок Хранителя леса.
- Всего лишь внучка.
- Но она всю свою жизнь прожила рядом с ним, она – дитя леса, в ней те же знания!
Ледяной взгляд Белого снова остановился на мне с высоты его роста, принявшись рассматривать медленно и надменно, начиная с грязных волос и заканчивая босыми грязными ногами, заставляя покрываться меня испариной.
