- Минируют! – сказала Анна, пытаясь набирать код. – Не получается, чёрт! Наверное, он код сменил... – Она опустила руки и виновато посмотрела на меня. – Джеймс, уходить можно только морем... Давайте на балкон! Сейф нужно уничтожить...
«Сейчас, сейчас взорвут двери!» - неотступно стучало в голове, в то время как я открывал выход на балконную галерею. Анна набрала, наконец, на сейфе какой-то код, и на нём замигала красная лампочка.
В углу с серебряным подносом в руках столбом застыла Сулла, глядя на всё происходящее круглыми от ужаса глазами.
- Быстрее, дура! – крикнул я, хватая её за руку. – Сейчас взорвётся!
Я вытащил её на балкон и оглянулся, ища глазами Анну. Её не было... Мы ринулись вдоль балкона, стараясь отбежать подальше от окон...
Двойной взрыв сотряс воздух; огонь рванулся из окон кабинета... И тут я увидел Анну: она неслась по галерее, обгоняя пламя, с браунингом в руке; красный халат на ней загорелся... Сбросив его с плеч и оставшись нагой, она подбежала к нам и вспрыгнула на широкий каменный парапет, ограждавший балкон. Под балконом, стоявшем на краю скалы, далеко-далеко внизу синело море...
- Нужно прыгать, Джеймс, - крикнула она, стоя над пропастью. – Плывите вон за ту скалу... Там есть грот, в нём лодка...
Тут из дымящегося кабинета послышались крики, подтверждающие, что прыгать придётся: в него ворвалась охрана, которая в дыму пока ничего не видела. Почти сразу же там взорвался и сейф, оборудованный системой самоуничтожения; донеслись стоны...
- Прыгайте! я прикрываю... – крикнул я, держа под прицелом балконные двери. Оглянувшись, я невольно залюбовался ею: высокая, нагая, крутобёдрая, с развевающимися волосами, она стояла над морской бездной, как статуя.
Вдруг она развернулась, губы её резко сжались, глаза сощурились, и она дважды выстрелила в сторону двери из своего маленького браунинга. И я увидел, что из дверей на пол валится тело в чёрном бронежилете. Когда я опять обернулся, парапет был уже пуст...
Нужно было срочно уходить. Я схватил Суллу, которая окаменела от ужаса, и потряс её.
- Сулла! ты слышишь меня?.. – тряс я её, а она смотрела на меня круглыми глазами. – Тебе ничего не будет, ты ни в чём не виновата... Поняла?.. Ляг вот здесь, в угол, лицом вниз, и жди, когда тебя поднимут. Тебе ничего не сделают. Ты только разливала кофе...
- Нет, господин! – страстно заговорила она, хватая меня за руки. - Я не хочу оставаться... Я здесь рабыня! Всю жизнь - никто! Я хочу с вами...
- С нами? – удивился я. - Прыгнешь в море?
- О-о-у-у! – завыла она от ужаса, глядя вниз. – Сбросьте меня, господин!.. Спасите!..
Я втащил её на парапет и поставил на самый край. Она закрыла глаза и задрожала, завывая... В это время раздалась очередь и из-под ног полетели осколки камня. Я выстрелил в мелькнувший тёмный силуэт, автоматически считая оставшиеся патроны, и отступив, изо всех сил толкнул бедную Суллу в пропасть...
5. * * *
...Белое сари её развернулось в воздухе, раздался крик и Сулла, подобно большой чайке, полетела вниз. «Если запутается в сари, не выплывет» - подумал я: было почему-то жаль её... Мне тоже следовало поспешить, но у меня оставалось ещё три патрона, и хорошо было бы задержать охрану... Я отошёл вдоль парапета на несколько шагов, чтобы потом сделать разбег, и изготовился к стрельбе.
Тут же из дверей выкатился первый мерзавец с автоматом, за ним показался второй. Они считали, что лучше атаковать лёжа... Я, однако, стоял против солнца, и открыл огонь первым. Люгер сделал целых четыре выстрела, и все они легли в цель. Отбросив пистолет и собрав всю волю в кулак, я глубоко вдохнул, разбежался по парапету и прыгнул...
* * *
Сулла едва не утонула в своём сари, и если бы не я... Когда я вытащил её на поверхность и освободил от одежды, она прониклась ко мне необычайной преданностью и не отплывала от меня ни на дюйм.
Анны нигде не было видно. Неужели ей не повезло?.. Но когда мы выплыли из бухты и разыскали, наконец, грот, Анна давно сидела в лодке и была сама не своя. Она сделала себе из ветоши набедренную повязку, а лодка была уже подготовлена, собрана, и мотор работал...
- Джеймс, где вы пропали?.. – вскричала она. - Зачем вы взяли эту дуру? Вы с ума сошли?? Я могла уйти одна - вас столько времени не было!.. Я решила, что вы убиты...
Мы уселись в лодку: две голые девушки, белая и чёрная, и мужчина, хотя и босой, но в смокинге. Мотор взревел, лодка вынеслась из грота и рванула в открытое море.
Мы шли всю ночь на предельной скорости, прыгая на волнах. Анна держала курс по компасу, изредка подсвечивая его фонариком. Дул ветер и голые девушки жестоко мёрзли: по очереди надевали мой мокрый смокинг. Хорошо, что в лодке была пресная вода и пачка сухих галет... Когда взошло солнце, стало легче. А ближе к полудню мы уже страдали от жары.
После полудня, ближе к вечеру нас остановил морской патруль под кипрским флагом...
* * *
...Мы жили в одном кипрском отеле, но виделись лишь изредка. Анна пропадала где-то, видимо на встречах со своими кипрскими коллегами, писала отчёты. Я тоже ездил в Никосию и посетил британское посольство. И я, и Анна получили через свои посольства временные бумаги, заменявшие паспорта. С Суллой же возникли проблемы... Мне пришлось обращаться в Лондон, к самому большому Джону с просьбой содействовать в выдаче британского гражданства бывшей рабыне Сулле, поскольку она в Ширистане подвергалась жестокому угнетению. И я своим глазами видел, что её пороли кнутом!.. Большой Джон обещал сделать всё необходимое.
Я следил за новостями, и вскоре в «Дейли Телеграф» появилось сообщение, что на правителя Мархабы светлейшего принца Суринама Бандаранаике совершено покушение, и он убит. О покушавшихся ничего не сообщалось. Новым правителем Мархабы стал его двоюродный брат, до того скрывавшийся в Бадристане, принц Даймонд, известный своими прогрессивными взглядами.
Наконец настал мой день отлёта, и Анна приехала проводить меня в аэропорт Ларнака. Сулла тоже летела со мной в Лондон...
- Прощайте, дорогой Джеймс, - смущённо говрила Анна. – Вряд ли когда-нибудь увидимся... А в Мархабе вы мне здорово помогли. Мархабу я не забуду!..
Она немного загрустила...
- Я тоже не забуду... Вы меня там просто спасли, милая Анна!.. Но вы же говорили, что у нас с вами всё впереди? – с улыбкой упрекал ёё я. – А теперь говорите «не увидимся»...
- Разве что в Москве, Джеймс. Нелегальную работу мне придётся оставить... Видимо, навсегда. А вы приезжайте!
- Вряд ли меня впустят в Москву... С моим-то послужным списком! – мы грустно посмеялись. Потом обнялись... Сулла хмуро смотрела на нас: она явно ревновала.
