Сидя на работе, я никак не могла сосредоточиться. Я снова и снова прокручивала в голове прочитанные сообщения, и думала о том, кто же такая эта Бри, которая хочет встретиться с моим парнем в «Фастфреддис». Моя смена началась всего тридцать минут назад, но я уже не могла больше работать. Вы пробовали когда-нибудь концентрироваться на работе, когда каждая ваша мысль была занята совершенно другим? Чувствуя себя так, будто и не лгу, я пошла к своей начальнице и сказала, что заболела, и мне надо домой. Она сочувственно на меня посмотрела и выразила надежду, что мне станет лучше, затем отпустила меня.
Когда я вышла из офиса, в моей голове стучала одна мысль: мне надо всё увидеть самой. Я понятия не имела, во сколько Бри назначила Камдену встречу, но я знала, где. Через дорогу от «Фастфреддис» был ресторан, в стене которого была застеклённая ниша, и через неё я могла наблюдать за людьми в «Фастфреддис», а меня увидеть было нельзя. План был составлен, я сбавила скорость и припарковалась за углом. Я только надеялась, что личность, не позволяющая забыть, почему я всё это затеяла, и в чём собиралась убедиться, не позовёт Камдена в другую закусочную.
Через десять минут неспешного потягивания воды, осознание того, что я делаю, накрыло меня. Насколько я потеряла веру в наши с Камденом отношения, что решила прибегнуть к шпионажу, или у меня с самого начала не было веры? Он никогда не давал повода не доверять ему. В какой момент я стала такой сбрендившей? Я хотела уйти, чтобы доказать себе, что не должна быть здесь, и что могу отложить в сторону свои сомнения. Не копать дальше, просто уйти. Но каждый раз, когда я собиралась подозвать официанта и рассчитаться, я останавливала себя. Моя глупая голова зациклилась, и каждую тикающую минуту я становилась всё злее на себя.
После часа своего «преследования», я взглянула через улицу на открытое патио «Фастфреддис» и увидела странно знакомую темноволосую девушку, сидящую там. Почему она знакома мне? Я перебрала в памяти лица, пытаясь вспомнить, где я могла её видеть, но колокольчик узнавания так и не звякнул. Хм... может, она знакома мне по школе или по чему-то подобному? Я собиралась выбросить её из головы, но в этот момент к моей стороне дороги приблизилась машина Камдена, и остановилась, чтобы припарковаться. Я вжалась в кресло, как будто он смог бы меня увидеть, хотя, в действительности, стекло ниши было сильно затемнено. Моё сердце колотилось в горле, и я задержала дыхание, когда он вышел из машины и оглядел улицу. Девушка помахала ему рукой, и тут меня как будто ударило. Святое дерьмо, это же та девушка, с фотографии, которая висела в доме его родителей. Нет, нет, нет, этого не может быть! Было ощущение, что мои глаза обманывают меня. Я ошарашено переводила взгляд от неё к Камдену и обратно. Меня затошнило. Камден повернулся в мою сторону, но смотрел куда-то на свой автомобиль. Пассажирская дверь открылась, и из машины вылез Доджер. Какого чёрта он здесь делал? Братья перешли на другую сторону улицы, пересекли ресторан и вышли на веранду. Девушка поднялась им навстречу, и я видела, как она обняла Доджера и поцеловала его в щёку. О, Мейси устроила бы счастливую жизнь его причиндалам, если бы увидела, чем он сейчас занят. Когда настала очередь приветствовать Камдена, девушка широко улыбнулась, как если бы она стала счастливее, от того, что увидела его. Она шагнула в его раскрытые руки, и он крепко обнял её. Он что-то говорил ей на ухо, и она кивала ему в ответ. Когда он отпустил её, она взяла Камдена за руку, и они сели.
Он лгал мне. Он пришёл, чтобы встретиться с девушкой, хотя никогда не говорил мне об этом, и по какой-то причине с ним был Доджер. Я бездумно сидела и смотрела, как они разговаривали и делились друг с другом какими-то шутками. Не знаю, почему я оставалась на месте, позволяя каждой капле уважения к Камдену превращаться в пустоту, но я не двигалась. Можно назвать это пыткой, скорбью о потерянном – как угодно – я будто вросла в кресло. А потом вдруг это вырвалось на свободу. Всё, что можно было испытать – отвращение, обиду, боль, гнев – покатилось через меня как неистовый шторм.
Меня перемкнуло.
Вытащив бумажник, я бросила деньги на стол и встала. Ярость двигала меня вперёд. Выйдя на улицу, я подошла к машине Камдена, взглянув на них троих поверх капота. Всё, что сейчас пылало в моей памяти – это как он сказал, что «задержится на работе допоздна». Я думаю, я сломалась в тот момент, когда моих ушей достиг перезвон её смеха. Слёзы хлынули из моих глаз, застилая зрение, но недостаточно, чтобы помешать мне сделать то, что я задумала. Я двинула сумкой по пассажирской дверце его машины так сильно, как только могла. Звук удара опьянил меня, побуждая сделать это снова и снова. Несколько человек остановились и смотрели, как я неистовствую, но ни один не сказал мне ни слова. Ладно, может, кто, что и говорил, но я их не слышала. Я была целиком в своём злобном маленьком пузыре. Я надеялась, что избиение машины принесёт мне некоторое облегчение, даст маленькую отсрочку от необходимости идти к ним и сделать больно Камдену. Я никогда не утверждала, что всё, что я делала, было правильным, и остатки благоразумия покинули моё тело. Когда сумки стало недостаточно, я её бросила и стала пинать машину ногами. Как назло, на мою погибель, я подняла голову и увидела, как Камден протянул через стол руку и прижал ладонь к щеке своей собеседницы. С вами бывало такое, что от гнева глаза застилала красная пелена? Его жест добил меня. Я пинала все, что попадало мне на глаза: бампер, двери, капот. Я носилась вокруг машины как безумная. Вокруг меня образовалась небольшая толпа зевак, слышались призывы вызвать полицию. Мне хотелось кричать: «Да, позвоните в полицию, потому что если он придёт сюда, боюсь, после нашей встречи мне будет предъявлено обвинение в убийстве!». Когда и ударов ногами мне показалось мало, я стала молотить кулаками по лобовому стеклу в попытке его разбить. Как будто автомобиль был Камденом, и я выбивала из него дерьмо, как хотела бы сделать с ним самим.
Внезапно сильные руки блокировали меня, поднимая в воздух и оттаскивая от объекта моего внимания. Я закричала:
— Нет! Отпусти меня!
Передо мной стоял Камден, его грудь вздымалась:
— Киган? Какого чёрта ты делаешь?
— Я ненавижу тебя! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — выплюнула я. — Кто она, ты, сукин сын? Ты врал мне!
Я не понимала, кто держал меня сзади, пока не услышала голос Доджера над ухом:
— Киган, утихомирься. Боже правый, тебе надо успокоиться.
— Пошёл ты, Доджер! Не могу поверить, что ты знал, что у Камдена есть кто-то ещё, и не сказал мне, — я хрипела.
Я ударила его в голень, пытаясь вырваться.
