Его стон облегчения был таким сильным, что на мгновение я было подумала, что он кончил сию же минуту. Честное слово, я не осудила бы его — до этого момента я дразнила его уже целую вечность. Но потом он начал двигать тазом, пытаясь трахать меня. Тем не менее мне еще не хотелось быть подконтрольной, поэтому я прижала его к кровати. Он затих. Мы оба замерли, и, не двигаясь, внимательно смотрели друг на друга, ожидая увидеть, как будут развиваться события.
Я улыбнулась ему.
— Твой самоконтроль выше моего.
Он кивнул.
— Но ты добрее относишься ко мне, чем я к тебе.
Я кивнула и нагнулась поцеловать его.
— Тем не менее это хорошо. Это просто забавно, как ты понимаешь.
Он засмеялся.
— Я это припомню тебе, когда в следующий раз сердито посмотришь на меня.
Медленно я потянулась и расстегнула молнию на платье, сильнее обнажая ложбинку между грудями и демонстрируя их. Я нагнулась вперед и подарила их ему, и он принялся жадно лизать и сосать их. Я расстегнула молнию еще ниже, чтобы они стали ему еще доступнее, и он по очереди взял в рот соски, толкая их языком. Больше я не могла сопротивляться и начала двигать бедрами — вверх и вниз, вперед и назад — вокруг его члена. Он стонал и задыхался в моей груди, пока я его трахала, все быстрее и быстрее.
Он вырвался на свободу из моих грудей и простонал:
— Пожалуйста, можно мне кончить?
В первый раз он просил меня о подобной вещи, хотя впоследствии он произносил эти слова, потому что, по сути, не хотел разрушать никакие другие мои планы больше, чем просить разрешения. И никто меня не переубедит.
— Конечно, можешь, — сказала я больше от удивления, чем по какой-то другой причине. Все это время я не прекращала двигаться.
Он закричал, когда кончил. Если до этого другие постояльцы отеля не подозревали, что мы занимаемся сексом, то теперь знали наверняка. Наверное, завтра с утра еду придется заказывать в номер. Я почувствовала, как его член дернулся и наполнил меня. Казалось, этот оргазм длился вечно, прежде чем он, обессиленный, свалился на бок, закрыв глаза.
Я быстро развязала ему руки. Он сказал, что немного поспит.
Если до этого другие постояльцы отеля не подозревали, что мы занимаемся сексом, то теперь знали наверняка.
Я встала, сняла латексный наряд и некоторое время всей кожей наслаждалась прохладой воздуха после теплой тесноты платья, а потом вернулась в постель, чтобы прижаться к нему. Я спросила, понравился ли ему мой подарок, но он уже давно спал — я не обиделась и приняла это как знак, что все прекрасно удалось. Я посмеялась над ним за это, когда он чуть позже проснулся, но потом он попросил шампанского, и мы все начали сначала.
Все окончилось тем, что на следующее утро мы завтракали в номере. Просто показалось, что это менее стыдно. К тому же это значило, что нам не нужно было одеваться.
Не рассказать Адаму, что Джеймс присылал цветы, — одно дело. Совсем другое — когда он неожиданно появился в моем офисе; казалось, об этом я обязана рассказать, и неважно, насколько это неудобно.
Прошла неделя, а может быть, две после дня рождения Адама. Тогда на работе у меня было несколько бешеных недель, но большое обновление, над которым мы все работали, подходило к концу, и я с нетерпением мечтала пережить остаток рабочего дня, чтобы потом отправиться на соответствующую случаю пьянку.
Я выскочила купить сэндвич, и в этот момент почти буквально налетела на Джеймса. Первой моей мыслью было подозрение. Его офис располагался на другом конце города, так что шанс, что он просто прогуливался мимо в середине рабочего дня, был очень слабым. Он поднял руку и приветственно помахал, в то время как я хотела притвориться, что не увидела его. Я вообразила, что он станет преследовать меня, если я просто сбегу.
— Привет, — улыбнулся он.
— Привет. — Я не улыбнулась. Было очень неловко. Я и в лучшие-то времена не знаю, по каким признакам определять дальнейшее развитие ситуаций. Мой опыт общения с Джеймсом свидетельствовал о том, что мне труднее предугадать его, чем кого-либо. Больше я ничего не говорила.
— Направляешься на обед?
Я подавила раздражение. Один час десять минут пополудни в пятницу. Шансы высоки.
— Нет, иду на работу.
Он посмотрел на меня долгим взглядом.
— Я могу купить тебе сэндвич перед тем, как ты уйдешь?
Мы оба знали, что насчет работы я солгала. И он явно хотел о чем-то поговорить. Мне стало любопытно, что подтверждает мои мазохистские наклонности, если они еще нуждаются в подтверждении. Может быть, прояснить обстановку — это хорошая мысль? Я вздохнула и пошла вдоль улицы, пока он догонял меня.
— Я сама куплю себе сэндвич.
К тому времени, как мы заказали сэндвичи, я уже задумалась, с какой стати я решила, что это хорошая мысль. Было в высшей степени неудобно. Я рассматривала лицо Джеймса, а он не смотрел на меня. Он выглядел более потерянным, чем я когда-либо его видела. В конце концов, как это часто бывало, я выдавила из себя:
— Что случилось? У тебя все в порядке?
Он глотнул свой напиток и медленно кивнул.
— Да. Все прекрасно. Я в порядке.
Длинная пауза. Все шло блестяще, хотя бы потому, что я была уверена, что меня не волнуют его дела.
— Я был на совещании тут недалеко и подумал, что мог бы пойти и побродить поблизости, посмотреть, не покажешься ли ты, чтобы мы смогли поболтать.
Сколько язвительных замечаний промелькнуло в моей голове! Я постаралась их проигнорировать.
— Ты мог бы позвонить.
Он криво улыбнулся. Он очень хорошо меня знал. Он знал, о чем я думала.
— Я так и хотел. Но ты или сменила номер, или игнорировала мои сообщения. Я подумывал насчет звонка в офис, но понадеялся, что элемент неожиданности может сработать в мою пользу.
Казалось невероятным, что тот, с кем я чувствовала такую связь, в кого была настолько влюблена, мог сидеть напротив меня, как незнакомый человек.
Я через силу улыбнулась. Это была унылая улыбка. Казалось невероятным, что тот, с кем я чувствовала такую связь, в кого была настолько влюблена, мог сидеть напротив меня, как незнакомый человек. Хуже, чем незнакомый — нежелательный знакомый.
— Ну и как, удалось?
Его смех отдавался эхом прежних дней.
— Не очень. Не думаю, что ты сильно рада меня видеть.
Губы его смеялись, но глаза были грустными. Я не стала даже пытаться изобразить улыбку. Порог терпения у меня очень низкий, а я устала от игр. Это было все равно, что копаться в ране.
— Так зачем ты здесь на самом деле, Джеймс?
