— Будь готов к тому, что я отберу «Уголь», — ответил Егор одним махом на все заданные вопросы.
Отец, было, радостно встрепенулся, а потом напрягся. Непонятно толком, что там у сына случилось с Удовиченко. Скорее всего, не желание поступаться в силе, но то, что Егор начал сметать всех поголовно – настораживало. Добром это не кончится.
— Не подставляй меня так перед Семёном. Я начинал с ним. Мы через многое прошли вместе.
— Мне глубоко наплевать, кто с кем начинал, — сухо заметил Егор, полоснув по отцу холодным взглядом. — Со мной только так: или в друзьях, или…
Не закончил. Если обстоятельства сложились так, что у него не осталось выбора, тогда и действовать он будет своими методами.
— Ты хоть понимаешь, на что идешь? Из-за чего вообще сыр-бор? И Молокова прессуешь. Так нельзя.
Егор не собирался отвечать. Вместо этого окинул взглядом парк, прикинул, сколько времени, если вдруг действительно пройдет, понадобится на его восстановление. Чувствовал пристальный взгляд отца, выедающий мозг, но старался держать себя в руках. Не вспылить бы.
Андрей Вениаминович тяжело вздохнул, смиряясь с бетонной решительностью сына.
— Ладно, действуй, раз у тебя всё давно расписано. После захвата решишь, как быть дальше и кого поставить у руля. Но Егор, — против желания голос дрогнул, — не забывай: сегодня они тебя – завтра ты их. А потом всё по кругу. Запасной жизни нет и не будет.
— Мне нечего терять, — констатировал Егор, повернувшись к машине, давая понять, что больше не желает говорить на эту тему. Сейчас его волновало совсем другое. — Ты к матери собираешься?
Андрей Вениаминович не успел отойти от настроя сына, как тот уже сменил тему. Ехать к жене хотелось меньше всего. Да и какая она ему жена, если не живут вместе хрен знает сколько. Так, в паспорте штамп. Не более того.
— А нужно? Боюсь, только растрою.
Егор горько улыбнулся, открывая дверцу.
— А ты не бойся – возьми и навести. Она спрашивала о тебе. Переживает за сердце. Просто наведайся, просто поговори, пока тебя помнят. Потом будет поздно.
Не стал задерживаться – пора возвращаться в офис. С отцом попрощался натянуто. Впрочем, как всегда. Время всё расставило по своим местам. Он уже не тот вспыльчивый парень, пытающийся прыгнуть выше головы, лишь бы доказать всему миру, что он сын своего отца. И ведь прыгал, шел напролом, добивался поставленных целей. Сам. Без его поддержки. И сейчас все его советы, все опасения воспринимались Егором как что-то далекое. Единственный человек, кто искренне за него переживал, кто вспоминал о нем, думал и молился – мать. Вот чье слово, наставление, совет – важнее всего. Всё остальное – видимость. Отец вряд ли бы приехал, если бы не «дипломатическая, миротворческая миссия». Передача, так сказать, благословление свыше. А он не нуждался ни в чьем протежировании. Пошли они все на хрен.
В последние дни Егор чувствовал себя чересчур напряженным. Он бы мог объяснить это состояние каждодневным стрессом, выбросом адреналина, которым природа одарила его весьма щедро; постоянными встречами с деловыми партнерами, избирателями; поездками на карьер, но… это все могло быть так, если бы не острое возбуждение, в котором он находился изо дня в день. И, казалось бы, вот она, бери, пользуйся сколько душе угодно. А не-е-ет, бл*дь, не устраивало. Мало взять. Мало выпить все соки и отпустить обессиленной, растрепанной. Он хотел большего. Мало тела. Чертовски мало.
Это состояние не могло не отразиться на нервах. Чувства не поддавались контролю, заставляли взрываться по каждой мелочи. Ему срочно нужен отдых. Просто день-два обычного мирского существования. Ему бы хватило.
* * *
С тех пор, как повстречал Матвееву, не было дня, что бы у него не возникло желания опрокинуть в себя стопку хорошего коньяка прямо на рабочем месте. А в последнее время и вообще, хотелось упиться в хлам и проспать беспробудно несколько суток.
Безумно захотелось ощутить её рядом. Чтобы вошла сейчас в кабинет, вызывающе улыбнулась и буквально швырнула в лицо чашку с кофе. А он бы улыбнулся в ответ, так, как может улыбаться только ей, и не упустил бы момента вывести её из себя, потребовав переделать кофе, помассировать плечи или же усадить себе не колени, заставив потерять голову от его жадных ласк.
Знал, что её присутствие не доведет до добра. И так с трудом получалось сосредоточиться на бумагах, а стоило представить, что она находится рядом, буквально за дверью – внутри разгорался нехилый такой пожар.
Твою ж мать…
На календаре третье сентября. За окном – ещё лето. Какое-то оно ненормальное в этом году. Обезумевшее. Захотел бы забыть – не сможет.
Дударев поднял голову, устав просматривать документы и тоже посмотрел в окно.
— Бл*дь, Студинский, ты в курсе, что сегодня воскресенье? Как бы выходной и всё такое. У меня, между прочим, такой отдых накрылся из-за твоей обезумевший тяги подмять Юхимова, что просто слов нет.
Егор отошел от окна и вернулся за стол, придвинув к себе документы, которые просматривал Вал.
— Нарыл что-то?
— Даже если провернуть всё, как ты спланировал – могут возникнуть проблемы, — вздохнул Валентин. — Валерка пускай и на ладан дышащий, но считается полноправным хозяином и крыша за ним имеется.
— Тимуровская что ли?
— А хоть бы и Тимура. Считаешь мелочи? Егор, а может, ну его, этот «Уголь»? Ты его и так вывел из строя. Пускай рихтуется по-тихому, а мы двинемся дальше. Ты ведь определился?
Валентину мало знать плана, по которому они подвинут Валерку. Мало перспектив, полученных от этого в дальнейшем. Ему необходима правда. Почему Егор так взъелся на дальнего родственника. Неужели дело действительно в Матвеевой?
Егор сложил на столе руки и переплел пальцы, внимательно посмотрев на друга.
— Вот скажи, как бы ты поступил на моем месте?
Вал понимающе улыбнулся:
— Признаюсь, неожиданно, но… кто ж от такого откажется. Это такие перспективы, такие возможности.
Егор довольно кивнул, ожидая подобного ответа. Валентин расслаблено откинулся на спинку стула.
— Значит, всё-таки решился?
— Решился. После того, как побывал в прокуратуре. Вал, на меня там такое пытались повесить с его подачи что, если бы не… — психанул, треснув со всей дури кулаком по столу, — ладно, проехали. Дело не в предприятии. Мне не нужен «Уголь». Хочешь, заберешь потом себе. Хочешь, поставим своего человека, который верой и правдой отработает оказанное доверие. Ты знаешь мой принцип: пока меня не тронут – я никогда не начну первым.
Дударев молча согласился, раз пошла такая петрушка. Егор прав: ты или собираешь возле себя надежных, проверенных людей и наглядно демонстрируешь всем остальным, где они могут оказаться в случае конфликта или молча сворачиваешь армию, сразу сдав все позиции.
— А поехали к Жорику? — предложил он, сверившись с часами. — Посидим в випке, вискарика хлебнем, оценим девушек. Это полюбасу надо отметить. В кой-то веки оторвемся вместе.
Пока Студинский думал, как лучше, Валентин уже набрал их общего друга и попросил организовать комнату.
— Ну, Егор, чего застыл? Ещё скажи, что поедешь к Михеевой, тогда я точно обижусь.
— А с чего ты взял, что я с Никой?
Вал растерялся.
— Так… кхм… вы не вместе?
— Валентин, ты в курсе, что такое свободные отношения?
Дударев пробубнел что-то невразумительное, мол знает и засобирался на выход окинув друга заинтересованным взглядом. Почему-то был уверен, что у Егора кто-то появился, причем совсем недавно. До последнего думал, что Михеева. Как оказалось – ошибся.
В огромном зале, где располагался бар и общая на всех сцена – было людно. На мягких диванах у дальней стены отдыхала шумная компания, отмечая то ли мальчишник, то ли днюху. Вал снова настоял на випке с приватом, тем более что Жорик нараспев восхвалял новую девушку, от которой даже «у мумии встанет». Но Егор не захотел. Что ему какая-то блонда, когда у него есть Лида, от которой стояк круглосуточно. Предложил просто выпить и расслабиться без всяких там приватов.
