Последним, ближайшим к спальной зоне, был столик, который, судя по его состоянию, Малахия собрал из найденных в мусоре обломков.
Его тумбочка.
А сверху — книги и комиксы. Они были тщательно разложены, почти благоговейно, и Чейз знал, если он подойдет и внимательно присмотрится, они будут методично организованы.
Когда Малахия лежал в спальном мешке и читал, его ценные вещи всегда были у него под рукой.
И эти ценные вещи были под рукой только потому, что они ценились.
Чейз втянул воздух, чтобы подавить всплеск чувства, замораживающих его внутренности, и переместил луч дальше. Больше ничего, никакой мебели, только снежные сугробы, наметенные сквозь дыры в потолке и зазоры в стенах.
А вот в углу напротив спальной зоны, усиливая мерзкую вонь, зияла вырытая яма. Поскольку Чейз стоял близко к двери, нужно было сделать всего шаг, чтобы заглянуть в глубокую яму и увидеть там экскременты. Рядом высилась большая куча земли. Он насыпал ее сверху, вероятно, чтобы избавиться от запаха.
Он не следовал зову природы на природе.
Он делал это здесь.
Потому что не хотел, чтобы кто-то нашел это в другом месте.
Его страх обнаружить себя был настолько велик, что он жил среди собственного дерьма.
Он жил среди собственного, мать его, дерьма.
Чейз провел лучом фонаря по земле вдоль стены.
Там обнаружилось еще три небольших холмика рыхлой земли.
Вашу мать, он жил здесь давно.
Вашу мать, он жил здесь давно.
— Господи Иисусе, — прошептал Чейз.
— Брат, теперь он в безопасности, милашка сидит рядом с его больничной койкой, — тихо сказал Дек возле него.
— Господи Иисусе, — повторил Чейз.
— Я облажался с тем бездомным и должен это отпустить, и, Чейз, чувак, ты тоже должен преодолеть это и отпустить, — продолжил Дек.
Чейз уставился в яму.
Дек молчал, давая ему время.
Потом прервал молчание.
— Не позволяй полиции забрать этого ребенка, — прошептал Дек.
Чейз кивнул, не сводя глаз с чертовой ямы.
— Что бы ни довело его до такого отчаяния, не подставляй его задницу системе, — продолжил Дек, и Чейз повернулся, пронзив друга яростным взглядом.
— Он не попадет в систему.
Дек выдержал его взгляд.
Затем кивнул.
У Чейза зазвонил телефон, и он вытащил его, направляясь мимо Дека к черту из этого сарая.
Как только он снова вдохнул чистый воздух, ответил на звонок и приложил телефон к уху.
— Китон.
— Чейз, это Сайлас. Послушай, сынок, часы посещения подошли к концу, и Сондру и Фэй заставили покинуть палату. Сондра посадила Фэй в ее «Чероки», мы уговорили ее уехать. Она ничего не может сделать, сидя в приемном покое, а все, что она может сделать завтра, у нее получится лучше, если немного отдохнуть. Мы везем ее домой.
— Ясно, — пробормотал Чейз.
Сайлас молчал.
— Сайлас, я все еще у сарая, — сказал Чейз, когда тишина затянулась.
— Хорошо, сынок, но ты не ответил на мой вопрос, — заявил Сайлас.
Чейз моргнул.
Вопрос?
— Извините, я не услышал вопроса.
— Мы везем Фэй домой.
— Это я понял.
— Сынок, мне нужно знать, в чей дом ее везти.
Иисусе.
Спрашивал ли церковный дьякон, отец девушки, которую Чейз лишил девственности, на чьей кровати Чейз хочет спать с его дочерью этой ночью?
— В твой или ее? — уточнил Сайлас.
Охренеть, он реально спрашивал об этом.
Чейз быстро обдумал вопрос и решил, что Фэй захочется быть в знакомой обстановке.
— В ее, — ответил он Сайласу.
— Хорошо. Ты еще долго?
— Уезжаю минут через пять, дорога до Су-стрит займет около десяти минут или чуть больше, потом мне потребуется еще пара минут.
— Ясно. Мы готовы выезжать прямо сейчас. Вероятно, прибудем к Фэй примерно в одно время с тобой. До встречи. Если мы уйдем раньше, увидимся завтра.
Завтра?
Он не спросил, просто сказал:
— Хорошо, Сайлас.
— Если меня не будет, когда ты приедешь, — мягко продолжил Сайлас. — Присмотри за моей девочкой. Фэй во многих отношениях похожа на свою маму, а не только в прическе и характере. Она может стойко пережить кучу дерьма, сынок. Держаться такой сильной, что ты даже и не узнаешь, что внутри она страдает. Но она страдает. И сейчас один из таких моментов. Ты меня понял?
Вот оно. Причина, по которой Сайлас Гуднайт не возражал против того, чтобы Чейз спал рядом с его дочерью.
— Я понял вас, Сайлас, — тихо ответил Чейз.
— Думаю, да, — пробормотал он, — до скорого, Чейз.
— Увидимся, Сайлас.
Чейз отключился.
Дек, Терри и Дэйв подошли ближе, но заговорил Дэйв.
— Что ты хочешь сделать с тем, что внутри?
— Ты сделал фотографии? — спросил Чейз.
— Да, около сотни, — ответил Терри.
— Хорошо, — сказал Чейз, кивнув. — Ящики из-под молока со всем содержимым и книги привезите в участок. С книгами аккуратнее. Оставьте их в том виде, в каком они есть, во что бы то ни стало. Я заеду за ними, когда их позволят пронести в больницу, и я хочу, чтобы он получил их в том виде, в каком оставил. Понятно?
Дэйв кивнул и сказал:
— Да.
Чейз посмотрел на Дека.
— Я должен ехать к Фэй. Они покинули больницу.
— Хорошо, Чейз. Я помогу парням с вещами мальчика.
Чейз кивнул Деку, затем Дэйву и Терри, после чего повернул назад, откуда они с Деком пришли.
Он шел темной, тихой ночью, луна серебрила снег, на который деревья отбрасывали свои тени, и единственным звуком, раздававшимся вокруг, был хруст подошв его ботинок по ледяному насту, покрывавшему землю.
Но единственное, что он видел перед собой, — внутренности того сарая.
И он все еще ощущал вонь.
Ему нужна была Фэй.
Дек был прав и ошибался. Мысль о ней не помогла бы ему забыть увиденное.
Ему нужна была Фэй.
А Малахии, кем бы он, черт возьми, ни был, нужно было все.
* * * * *
Чейз моргнул, и первое, что увидел, — мягкие светло-голубые простыни на кровати Фэй.
Другими словами, он видел простыни, потому что Фэй не было с ним в постели.
Он сел и уже собирался встать с постели, но замер, увидев ее на диване. На ней был его свитер, и она натянула его на прижатые к груди колени. На ее ногах были массивные, толстые носки. Голова повернута в сторону, подбородок покоится на руке, лежащей на спинке дивана, глаза устремлены в окно, освещенное первым поцелуем рассвета.
Она выглядела как обычно мило, но в ее профиле Чейз также увидел что-то такое, что уже однажды видел на ее лице. Что он видел много лет назад. О чем забыл, пока не увидел снова.
Это произошло в один из тех редких случаев, когда они оказывались в одном и том же месте в одно и то же время, и она на несколько секунд ловила его взгляд, прежде чем быстро отвести свой и уйти.
Это произошло сразу после его женитьбы на Мисти.
Он увидел печаль.
Теперь он знал, что означало то воспоминание, и когда Фэй повернулась к нему, и ее взгляд остановился на нем, в тот момент этот взгляд пронзил его лезвием.
Она наклонила голову, прижалась щекой к колену, но выдержала его взгляд.
— Я люблю этот город, — прошептала она.
— Возвращайся в постель, — прошептал он в ответ.
— Прожила здесь большую часть жизни, уезжала учиться, но вернулась так быстро, как только смогла.
— Дорогая, вернись в постель.
— Мне бы хотелось отправиться в путешествия, многое повидать, заняться чем-то интересным, но я бы всегда возвращалась сюда.
— Милая, иди в постель.
— Ты спас этот город, — продолжила она шептать, и он почувствовал, как все его тело напряглось.
— Фэй, детка, вернись в постель.
— Не знаю, какие у тебя секреты, но какими бы они ни были, я всегда буду верить, что ты спас мой город.
— Ложись в постель, Фэй, или я приду и заберу тебя.
— Ты должен спасти его, Чейз, — она все еще шептала, ее щеки раскраснелись, и не от смущения, а потому что она боролась с эмоциями.
