— Да? А что если не начнут? У Мартина три приемника. Их бесчинства продолжатся.
— Посмотрим. Людьми управляет страх. Всеми без исключения, — выдал и на короля посмотрел.
А он на меня с укором.
— Пап, мои воины настолько злые сейчас, что мне хватит трёх гард, чтобы стереть в порошок всю армию Андарии, — выдал сквозь зубы. — Что вы возитесь⁈
— Да, и где твои воины? — Съязвил король. — Если бы ты не забрал сто пятьдесят тысяч солдат в Редуш, этого бы не произошло! Мы бы сыграли на сдерживании.
— Млять, то есть это я виноват, что вы сдали город⁈
Король аж отшатнулся, едва сдерживая испуг. Нахмурился следом.
— Ты стал, как сущий одержимый зверь, — выдал он, скривившись брезгливо. — Никакого уважения. Сына в тебе больше не узнаю.
Смотрю на него пристально. Он в ответ, не сдаётся, сверлит взглядом.
— Это война, пап.
— Не важно. Сейчас ты похож на ту самую нечисть, с которой мы всю жизнь и боролись. С которой борешься сейчас и сам. Очень жаль сын, что ты переменился не в ту сторону, какую бы нам хотелось.
— Очень жаль отец, что ты сидишь здесь спокойно, не задаваясь вопросом, где твоя советница Кириан, где Гунуа, как там за стенами города две твои дочери Ангелина и Линелла.
Аргирис потупил взгляд. Вздохнул.
— Я делаю всё, что в моих силах, — произнёс, уже не глядя на меня. — А главное — это не выказываю озабоченностей и тем более паники. Я — король, и моральный дух моих подданных зависит во многом от меня.
Дверной замок защёлкал, и дверь, через которую вышли все, толкнули неуклюже.
— Ваше высочество, вам нужно лежать! — Раздалось из проёма беспокойное.
— Я должен присутствовать, мне лучше, — бросил через плечо Фейрат и двинул к нам за стол, шатаясь.
В светлой сорочке, балахонных штанах.
— Вы позволите, ваше величество? — Спросил, подходя и вылавливая вопросительный взгляд отца, который неотрывно смотрит в него с пол — оборота от самой двери.
Аргирис жестом указал на стул напротив меня.
Присел братец с усилиями, и едва сдерживая оскал от боли.
— Верно говорят, что Кристиан спас тебя? — Обратился король настолько спокойно, что я даже удивился.
Это надо же после нашего эмоционального разговора он так быстро перестроился.
— Так Имира сказала, и я ей верю, — ответил Фейрат, глаз с меня не сводя.
— Ты ослаблен, — констатировал король. — Не стоило утруждаться. Мы не на официальной церемонии.
— Я узнал, что Кристиан здесь и решил поблагодарить его лично, — произнёс Фейрат и впервые обратил внимание на голову в тарелке с салатом.
Секунды две смотрел на неё, раскрыв рот.
— Голова короля Мартина, с… короной Андарии, как я полагаю, — прокомментировал Аргирис недовольно. — Проведя в чужих землях достаточно времени, наш Кристиан нахватался варварских методов ведения политики.
Фейрат вдруг захихикал нервно и продолжил смеяться себе под нос, пока король не продрал горло спустя минуту.
— Прошу простить мне моё невежество, ваше величество, — выдал Фейрат, едва держа свою голову и мне: — брат, прими мою сердечную благодарность за спасение меня и супруги. Мы у тебя в вечном долгу.
Прозвучало, будто он имеет ввиду даже не сегодняшний случай. А прошлый.
Кивнул просто. Жалко смотреть на некогда гордого принца. Не думал, что такие ощущения посетят меня.
Я вдруг подумал, что мне больше неинтересно болтать с этими двумя тряпками, сидящими со мной за одним столом.
Но тут Фейрат задал вполне актуальный вопрос:
— Как успехи в Редуше, брат? Я слышал, ты с одного магического скачка добираешься сюда.
Интересно, кто ему это слил. Имира рассказала? Только откуда знать это ей?
Аргирис вздёрнул брови. Ухмыльнулся себе под нос.
— Из Редуша пришлось отступить, — ответил, нехотя.
— Вот как? — Ахнул Фейрат без тени наигранности. Видимо, действительно переживает.
— Да, мы дали уже три боя и отступили.
— Вот видишь, сын, не всё зависит от тебя одного, — выдал король наставнически.
И это меня взбесило. Посмотрев на папашу зло, я начал:
— Вы, ваше величество, помниться мне, стоя у карты в соседнем зале, рассказывали о том, что у вампиров войско тысяч в двести.
— Так и есть, — пожал плечами король.
— А в миллион не хочешь⁈ — Взвинтился я. — Мы потеряли больше ста двадцати тысяч воинов, положив четыреста тысяч вампиров и под сотню приспешников. Остановили первую волну атаки, вынудили их осторожничать, вселили опасение и страх. И теперь новая орда не меньшая идёт на Левант.
— О, Дракон, — ахнул Фейрат, опустив свою головушку.
— И что ты будешь делать? — Спросил король неожиданно строго.
— Есть план, — ответил сквозь зубы и опрокинул бокал вина.
Месяц уже не пил, наверное. Как бальзам на душу. Мне бы поспать часок…
— И какой же? — Вмешался братец. — Сколько у тебя ещё воинов?
— Больше, чем было. На новом этапе выступили армии Кусубата и Фелисии. Думаю, всё, что у них есть встало в наши ряды.
— О, Дракон, — снова ахнул Фейрат.
— Удивительно, — прокомментировал король спокойно. — Чтобы фелисы воевали плечом к плечу с суккубами, такого никогда не случалось. Стоит ли так рисковать, сын?
— Они будут на разных направлениях, — ответил деловито.
И понял вдруг, что Аргирис не сильно удивлён тому, что я рассказываю.
А ещё он не спрашивает, что там с Гунуа. Странно это.
Поэтому выдаю, проверяя реакцию вновь:
— Сехмет, Акелдама и Малькольм повержены… общими усилиями. Уничтожены три драконида из четырёх, две сирены из двух, около сотни вампирских генералов.
Король глаза расширил и рот раскрыл. Нет, всё же удивление на его лице уже нескрываемое.
— Это невероятная новость, сын! — Заявил приподнято и рассмеялся, будто не он сам смеётся, а что — то внутри него выдавливает этот смех.
Поймал себя на мысли, что стало даже жутко. Фейрат вон сидит, лица на нём нет. Чтоб король так когда — нибудь смеялся. Всегда по — доброму. А здесь, как сущий дьявол.
Получается, поверил? Не усомнился даже.
Аргирис посерьёзнел вдруг и вперёд наклонился сильно с несвойственной ему осанкой. Да выдал воровато с глазами горящими:
— И каков же план, Кристиан? С Боргулом справишься? Вейзевул уже трёх Высших потерял, он должен засомневаться. И беречь своего последнего, пока не найдёт достойных новых.
Фейрат сидит в ужасе. Нервы на лице подрагивают. Что это с ним⁈ От упоминания Высших такой? Или от чего — то другого его так колбасит⁈
А я от папаши не чую никаких излучений. Никакой опасности. Просто чересчур свойский разговор в присутствии старшего сына. Который почему — то тоже очень удивлён, аж до трясучки.
— Не обязательно бросать все силы, сын, — продолжил король воодушевлённо. — Подумай, как выманить Боргула. Оставшись без Высших, Вейзевул побежит.
— Откуда ты знаешь? — Хмыкнул я, не веря в такое почему — то.
— В древних свитках нашей библиотеки есть письмена об этом, Вейзевул бессилен без четырёх.
— И как мне его выманить? — Спрашиваю уже я, не отрывая от папаши взгляда.
Откидывается Аргирис на спинку стула, вздыхает.
— Я не знаю сын, — признаётся вдруг вымученно и дальше задумчиво: — Фелисия, Кусубат, никогда бы не подумал, что чуждые народы пойдут за тобой так самоотверженно. Получается, погибнуть готовы, зная, что нечисть не грозит их землям? Они ведь знают, что Вейзевул идёт на Левант?
— Знают.
— И всё равно не ушли.
— Да, не ушли.
— Нечто в тебе объединяет их больше, чем ты, как человек и мой сын, — делает выводы король. — Но они ведь не идут на верную погибель. Они надеются на успех вашего предприятия. Так к чему же нам готовиться, Кристиан? Как по — твоему, сумеете их остановить?
— Да.
— Я чувствую неуверенность в твоём голосе.
— Мы сожжём весь Уширский лес вместе с ними, — выдавил я и спохватился.
Такое ощущение возникло, что он вытянул из меня это! Язык сам молол, вот же чёрт. Не хотел я делиться своим планом, ой не хотел…
