Стоило притиснуть нагую плоть к своему кожистому покрову, как волной хлынул эротический экстаз. На секунду они слились воедино, когда через секунду неистовство схлынуло, Карлсен опять очутился в своем теле, скованый и, словно, обескровленный, из-за оттока энергии. Непонятно почему, но было томительно стыдно, как бывает обычно у человека после оргазма. Освоившись глазами с темнотой, Карлсен испытал облегчение: тот, другой хайссер по-прежнему находился на безопасном расстоянии. Ночное море дышало мягким сиянием, сродни лунному свету.
Снаму, не теряя времени на расставания, поковыляли в море и через минуту-другую скрылись из виду.
— Куда теперь? — торопливо спросил Карлсен.
— Никуда. Ждем.
— Чего?
— Когда взойдет вторая луна. Если кинуться сейчас, угодим в гравитационную воронку, а она собьет нас с курса.
Карлсен нервозно глянул через берег.
— Где дожидаться-то?
— Шагай за мной. Хайссер не вернется, — успокоил он, чувствуя встревоженность Карлсена. — Я потому первого и уничтожил. До них дошло, что случилось, так что теперь не сунутся.
Они пошли вдоль берега. Наждачный песок немилосердно колол ступни, но на Крайски это как бы и не действовало.
— Почему у меня тело опять такое плотное? — спросил Карлсен.
— Не совсем. Но ты находишься на планете третьей вибрации. А на планете четвертой вибрации надавит так, что и пальцем не пошевелить.
Они прошли примерно две мили, так что море постоянно тянулось слева, а горы справа. Наконец вышли не то к долине, не то к широкому ущелью, умещенному меж крутых склонов. Крайски без колебаний повернул туда. Посвечивание моря осталось теперь позади, и потому шагали в кромешной темноте. Грунт внизу был холодным и плоским, как гладкий камень. Сверху донесся отдаленный раскат грома, после чего небо начало заметно светлеть.
— Что такое?
— Первая луна восходит. Она всегда вызывает атмосферные волнения. — Одновременно со словами долину озарила молния.
Удивительно: слева по ходу мелькнуло подобие какого-то здания, стоящего в отдалении на фоне горных склонов.
— Это еще что, там?
— Увидишь.
Сверху вместо луны за облаками различалась лишь смутная молочная белизна. Судя по яркости Ригеля, полыхать должно не слабее земного солнца. Однако свет слева, через горные пики, падал наискось, так что здание разглядеть не удавалось. Поступь Крайски стихла, видимо, пришли. Карлсен, осмотрительно вытянув вперед обе руки, ощутил холодную и гладкую, похожую на металл поверхность. И тут же отскочил: под ладонями она поползла. Тут вспыхнули огни, и он очутился перед сооружением, отдаленно напоминающим ангар, высотой в полсотни футов и такой же ширины.
Впереди простирался пол, судя по всему, из той же скальной породы. Стены были из какого-то беловатого металла, изъеденного, в выщербинах. В зеленоватом полусвете было сходство со свечением моря, мерцающим, словно жидкость, пронизанная струями потоков. Кстати, источника этого света не наблюдалось, он заполнял все, сто футов от пола до потолка подобно неуловимой взвеси, как подводное свечение ночного океана. Через несколько секунд до Карлсена дошло, что ряд крупных металлических предметов по центру помещения напоминают кресла — нечто общее с меблировкой той подземной космической капсулы у Грондэла.
— Что это за место?
— Лаборатория.
— Лаборатория?? — Карлсен, не веря глазам, огляделся.
В помещении, если не считать этой самой мебели да большой стеклянной емкости, шаром покати.
— Это было так давно.
— Кто, интересно, ее построил?
— Они звались толанами. Это с другой планеты звездной системы Ригель-35; сюда они прибыли на старинном корабле.
Помолчав, он добавил:
— Скажу сразу, это для нас одно из исторических мест. Можно сказать, что-то вроде святилища, — произнес он до странности сдавленно, с глубоким чувством.
Они шли по полу, стены вторили гулким эхом.
— Да какого ж они были роста? — недоуменно спросил Карлсен, оглядывая громадные металлические конструкции, по виду явно кресла, хотя по высоте просто башни.
Угадывался и прислоненный к стене складной стол — слоновьих размеров загогулины и металлическая плоскость.
— Футов пятьдесят. Притяжение на их планете Ригель-35 слабее здешнего больше чем наполовину.
— Но при этом гуманоиды?
— Вон там можно видеть, как они выглядели. — Крайски указал на дальнюю стену.
На ее исчирканной поверхности различались остатки группового портрета или фото. Фигуры были, очевидно, в натуральную величину и в естественных позах. На первый взгляд, похожи на людей, но если всмотреться, то потому лишь, что стоят вертикально и имеют руки-ноги. Головы чересчур длинные и немного конусоидные, кожа зеленая. На голове по обе стороны плоского пятака симметрично расположены четыре глаза, причем, судя, по одному созданию, стоящему вполоборота, глаза имеются еще и по бокам. Руки длиннющие и тонкие, с крупными трехпалыми ладонями (не то пальцы, не то наросты). Одежды на них не было, а потому различалось, что среди них есть свои мужчины и женщины. В отличие от людей, бедра вверху не сходились, образуя зазор, так что ноги походили на два столба, подпирающие постамент. У мужчин отчетливо выделялся длинный кожистый член, свисающий до колен, у женщин полового органа заметно не было: лысый лобок был совершенно плоским. Женщины (грудки крохотные) были также миниатюрнее и стройнее мужчин. К сожалению, изображение на металле уцелело лишь местами.
— А это что? — Карлсен указал на середину помещения, где из пола фута на четыре выступали два полушария, покрытые чем-то похожим на черную траву.
— Это подкладывалось под ноги. На них можно сесть (наверное, для того и шли через зал). — Крайски рухнул на крайнюю, и та, вдавившись, образовала углубление по форме его тела.
Карлсен осмотрительно опустился на соседнюю. Чем-то напоминало сиденья в капсуле у Грондэла. «Трава» оказалась мягкой и шелковистой, хотя было в ней что-то от резины. Но все равно, приятно и комфортно, будто завалиться в стог свежего сена. Только сейчас, в минуту расслабления почувствовалось, как, оказывается, ноют мышцы. Карлсен, вытянувшись, блаженно вздохнул. Что странно, в теле по-прежнему мрела теплота поглощенной протоплазмы. Любопытно, ведь обменялись же телами. Вблизи было видно, что и кресла изъедены какой-то белесой ржавчиной — кое-где она проточила металл насквозь.
— Что они делали, в этой лаборатории?
— Изучали формы жизни на этой планете, в особенности, снаму.
— Ага! — Карлсен повернул голову, чтобы получше разглядеть стеклянную емкость: вышина футов тридцать, а в ширину шире, как минимум, вдвое. — Да, здесь их держали. — Опять голос ему, будто перехватило.
