Минут за двадцать мимо нас прошло челок сто, все здороваются, некоторые знакомятся. Все на подруг пялятся, как на нечто диковинное. Я и не сомневался, что Ольви, что Инесса пока тут бесспорные топ два.
Люди проходят и растворяются в общей массе, казалось бы бесследно. А тем временем музыка постепенно расходится. И вот уже, чтобы поболтать, приходится к уху прислоняться или кричать. Графиня предпочитает первое.
Но спасает Гертруда, появившаяся в самый подходящий момент. Причём не со входа. А с лестницы спустилась под руку с мужем, а с его стороны ещё и дочка, доставившая мне в прошлую встречу хлопот и моральных терзаний! Ух, а вырядилась, сиськи выкатила, волосы распушила, глаза раскрасила, разрумянилась, губёхи блестят. Свежая молодуха. А вот взгляд теперь не такой уверенный, как тогда. Скорее застенчивый и перепуганный.
Не пойму, зачем её мамаша притащила. Она ж вроде несовершеннолетняя? Куда ей здесь? Хотя кто его знает. Для помолвки сойдёт.
Моя покровительница сразу спешит ко мне, не обращая внимания на всех прочих. Будто уже заранее знала, что я здесь. Хотя если так поразмыслить, с балкона второго этажа могла и увидеть.
Платье у неё шикарное, всё сверкает, снизу свободного кроя. Видимо, чтобы легче было его задрать. Когда оборачивается с Белоисом поздороваться, булки трясутся, окутанные лёгкой тканью. Похоже, она горит желанием сегодня обновить со мной этот дворец.
— Как всегда безупречно выглядите, принц, — шепчет на ухо Гертруда, посматривая на Ольви с явной ревностью, несмотря на то, что представил её, как двоюродную сестру.
А магичка стоит теперь, как не пришей к кобыле хвост. Видно, что не в своей тарелке она. Поэтому беру её под руку и подтаскиваю ближе.
— Леди Гертруда, а вы знали, что моя сестрёнка запатентовала несколько серьёзных научных открытия! — Заявляю приподнято.
— Да⁈ Какая умница, — подхватывает женщина, которой явно плевать на такое.
Зато Ольви сразу оживает, зная, что перед ней какая — никакая, а целый член Сотни.
— Нам бы с патентами кто помог, — раскручиваю дальше. — А — то чиновники все процессы тормозят.
— Напомните об этом вопросе где — нибудь утречком, — выпалила Гертруда! — Думаю, я сумею решить все проволочки и недоразумения.
Мы с Ольви переглянулись. Укор в её глазах? Или что? Сарказм. Ну а как ты хотела, крошка. Буду за тебя своей честью торговать.
Около часа простояли. Народу уже набралось прилично. Мостин промелькнул обиженный! Быстро поздоровался, стараясь даже на Инессу не смотреть, и помчал по лестнице наверх, как угорелый. Прокурор со своей молодой барышней блядского вида подтянулся и с нами встал. Ещё человек десять Гертруду облобызав обнимашками, познакомились с нами и пристроились вокруг, собой моих красоток закрывая.
Музыка разыгралась классическая, хоть пляши. И в какой — то момент оборвалась резко. Следом гам схлынул! И по залу прокатилось перешёптывание с ахом:
— Шатур, Шатур, Беринг Шатур…
Ох, млять, встрепенулся и я, выходя чуть вперёд для лучшего обзора.
— Беринг здесь, — констатировала и Гертруда с нескрываемым волнением и пристроилась со мной, протискиваясь между прокурором и его пассией.
Делегация человек в двадцать пять показалась в арке на входе и устремилась в нашем направлении по центру в полнейшей тишине и под взглядами сотен гостей.
— Самый первый, — шепчет на ухо Гертруда. — Как всегда великолепен, наш владыка.
Владыка⁈ А я и думаю, что народ стоит, как обосрался.
Ну и что ты за рыба? Вскоре уже вижу его! Быстрым шагом идёт, его свита едва поспевает.
Глава 27
Глава 27. Бал в разгаре: о, наши кислые рожи!
Не удосужился даже верхнюю одежду снять, идёт в белой шинели каракулевой. Судя по штанинам, костюм тоже белый. Первое, что в глаза бросилось, так это лампасы синие сбоку на штанах, а следом и синие погоны, приляпанные прямо на пальто, вышитые золотом, со звездой здоровенной, как, млять, у маршала Советского союза. И ведь здесь такой системы различий нет. Но никому, скорее всего, не показалось странным, что Шатур под маршала Жукова косит. Подумаешь, очередная дизайнерская мысль талантливого мыслителя.
Мужику лет пятьдесят на вид, темноволосый короткостриженый, с бакенбардами, переходящими в сантиметровую щетину уже седовато — рыжую. Нос с горбинкой, губы недовольно сжаты, глаза насыщенно синие устремлены чётко в сторону картины на лестничном полёте. Шурует быстрым чётким, строевым шагом, корпус подал вперёд, руками машет активно. Спешит проскочить скорее, впечатление такое, будто боится, что из толпы в него закуска полетит.
В профиль лицо наполеоновское, лучше пока не рассмотрел. Когда поравнялся со мной, прикинул, что он даже повыше меня будет.
В свите его пятнадцать матёрых на вид бойцов со шпагами, эти во все стороны головой крутят, как локаторами. В конце группы вроде спешат, но будто бы прогуливаются балерун сорокалетний с чёрной примой под руку! Светлоликие, улыбчивые, в вечерние наряды одетые. Красавцы, глаз не оторвать. Он в костюме белом на золоте. Аурелия в платье цвета морской волны донизу свободного кроя, но приталенном, от талии сексуальный переход на торчащую попку, которая упруго трясётся от летящей походки.
С ними ещё восемь господ среднего и пожилого возраста, морды почти у всех суровые, тоже ни на кого не смотрят.
На пять ступенек Беринг поднялся, и к нему навстречу выскочил старенький дядечка, судя по одежде, дворецкий или организатор какой. Суетливый и важный одновременно. Глава Сотни, не останавливаясь, выслушал его шёпот и на первом пролёте встал.
Что — то шепнул в ответ дядьке, не оборачиваясь, махнул рукой нервно и двинул дальше ещё быстрее.
Дворецкий подождал, пока вся делегация мимо пройдёт и выдал старческим, дрожащим голосом громко:
— Бал, объявляется открытым! Маэстро велел всем веселиться и танцевать!!
Напряжение схлынуло в одно мгновение. Загалдел народ и зашевелился, бокалы зазвенели. Гам людской тут же накрыла торжественная оркестровая музыка. Люд расслабился и начал занимать свадебное пространство по всему залу, центр стал быстро смыкаться. Получается, все ждали прохода Шатура. Интересно, а если бы мы встали у него на пути, как скоро бы нас попросили свалить?
К Гертруде подкатываю.
— С Шатуром познакомишь? — Шепчу ей на ухо, женщина сразу меняется в лице.
— Ты же видишь, он не в духе, — отвечает с заметной нервозностью.
— А что с ним?
— Они только вернулись с Тирсы, бал по случаю его возвращения, но вероятно, что — то не срослось, или путь вышел тяжёлый, — отвечает.
— Я думал, он был в городе.
— Оказывается, нет, сама только сегодня узнала. Шатур часто предпочитает выезжать инкогнито. Ему так проще.
— Ну и какой же праздник без виновника, он что, даже не будет присутствовать? — Возмущаюсь я.
Какую — то хрень мне загоняет, плановый бал по случаю или без. Темнит зараза.
Гертруда смотрит по сторонам воровато, будто я что — то плохое про её владыку сказал, а она за меня теперь переживает. И кивает наверх, над картиной.
— Обычно он в своём ложе, любит смотреть сверху, — сообщает мне.
Смотрю, куда показала. ВИП — ложе целое у него там, как на футбольном стадионе, только вместо стёкол перила.
— Сэр принц, неприлично пялиться вот так, — осекает, дёргая за ткань локтя суетливо.
Послал бы уже эту милфу, но она мне ещё пригодится.
Мдя. Если речь действительно о самом верхнем балконе, то это этаж пятый навскидку. Что он оттуда увидит? Как крохотные человечки суетливо бегают у его ног? Ни задниц спортивных вытаращенных, ни красивых глаз с ресницами длинными не разглядит, разве что шары сисек крупных сможет для себя отметить.
Не на то ставки? Смешно и горько.
Да что ж это такое⁈
Ищу глазами Инессу, а она шагах в пяти, от рук папаши оторвалась. К ней уже мужчина усатый лет тридцати на вид в костюме богатом подошёл, что — то втирает с чувственным видом. Морда кривая, особенно нос, боксёр со стажем. Вокруг нас незнакомые мужчины стягиваются, как мухи на мёд, замыкая круг и жадно рассматривая моих подружек. Дорвались, наконец! Рассмотрели.
