– У тебя самые красивые сиськи, которые я видел! – слышу я голос Малиновского, как через толщу воды. – Ох, детка! Зря ты меня так завела! Ты же сама не поняла, что натворила…
Почти неосознанно, я начинаю тереться об него там, внизу.
Мои пальцы впиваются в его плечи, за которые я пытаюсь ухватиться, чтобы не упасть от приятного головокружения. Глеб снова мнет мои ягодицы. Жадно и больно. Затем одной рукой давит мне на спину, так что я снова утыкаюсь лицом в его шею, а вторая его рука проскальзывает между моих ног. Именно проскальзывает, потому что там я вся мокрая.
– Глеб, – вырывается у меня вместе с очередным стоном, когда он надавливает на пульсирующую под его пальцами плоть. – Глеб, – снова зачем-то повторяю я.
– Я здесь, – рвано выдыхает он.
– Глеб, я боюсь, – честно признаюсь я, как будто Глеб мог мне чем-то помочь. – Пожалуйста! – попросила я, сама не зная о чем.
Очень вовремя я вспомнила Юлькин рассказ о ее первом разе. Приятно было только Валере. Я попыталась отстраниться от Глеба, но он не позволил.
– Чщ-щ-щ... – зашипел на меня Глеб, прекратив ласкать меня пальцами. – На нем так же елозила и стонала, как шлюшка? Его не боялась?
Он снова был зол. Грубо схватил меня за бедра, больно впиваясь в них пальцами, и я почувствовала, как в меня упирается твердая головка его члена. У меня началась паника. Что же сейчас будет? Он порвет меня своим огромным членом! Я уперлась руками в его грудь, пытаясь его притормозить. Но Глеб уже начал опускать меня на себя.
Я не издала ни звука, только стиснула зубами его плечо. Больно почти не было. Просто непривычно. Глеб снова приподнял мои бедра и снова насадил на себя, входя в меня до упора. Затем он остановился и перевел дыхание.
– Вот же блять! – хрипло простонал он. – Твою же мать!
Я разжала зубы, все еще впивающиеся в его плоть. Боже, ему, наверное, больнее моего? Я хотела открыть глаза и посмотреть, что там за укус, но Глеб снова начал двигаться внутри меня и я зажмурилась, прислушиваясь к новым ощущениям. Переживет, как-нибудь! Пусть спасибо скажет, что я ему хер не откусила!
– Расслабься, малышка, – услышала я опять его голос и почувствовала уже мягкие поглаживания на своих бедрах.
Я последовала его совету, и следующий толчок Глеба выбил из меня уже стон наслаждения. Глеб стал двигаться внутри меня увереннее, покрывая мою шею поцелуями.
– Вот так, моя маленькая! – шептал Глеб, толкаясь все глубже. – Вот так!
Я уже не понимала, что происходит, и кричала в голос. Для меня весь мир перестал существовать. Остался только Глеб и то, как он двигался внутри меня, уже жестко и яростно.
Толчок, еще толчок, я всхлипываю и взрываюсь. Меня накрывает такой волной наслаждения, что все предыдущие оргазмы, которые я испытывала с этим мужчиной раньше, блекнут.
Глеб еще несколько раз толкается в мое обмякшее тело и я чувствую, как он тоже взрывается внутри меня.
Мне не хочется открывать глаза и возвращаться в реальность. Я продолжаю полулежать на Глебе, наслаждаясь его мягкими поглаживаниями по спине и волосам. Сейчас я ощущаю себя целой и полностью счастливой.
Стук по батарее возвращает меня к действительности. Неужели я так орала, что соседи не выдержали? Через силу я открываю глаза, приподнимаюсь и смотрю на мужчину, который наконец-то стал моим. Моим первым мужчиной.
Его лицо напряжено, как будто он очень устал. Интересно о чем он думает? Придумывает, как покрасивее извиниться передо мной за свои грязные словечки, сказанные в порывах ревности? Или новые гадости? А может, ему снова все равно, как тогда в больнице? Ну что, Малиновский? Кто из нас моей девственностью подавился?
Он не говорит ни слова, и я молчу. Он просто подхватывает меня на руки и несет в спальню. Аккуратно опускает на кровать и укрывает одеялом. Хорошо, что я сегодня снова не намочила матрас, думаю я и отрубаюсь.
90. Глеб
Ну давайте, давайте!
Я знаю! Я сам все знаю!
Просто конченый мудак, козел, ну, и кто там еще...
Мне хочется выброситься из окна, но этаж всего лишь третий. Так себе идея.
А как она на меня посмотрела после? С усмешкой, мол, сам подавись!
Думаете, я не подавился? Еще как подавился! Да я и представить не мог такого! Хорошо, что я ее раком не загнул и не вогнал ей с размаху, как и собирался! Только она так меня приласкала, что мне хотелось подольше насладиться ее лаской.
Алена спит, а у меня ни в одном глазу. Пить хочется, но я не могу подняться, потому что боюсь ее разбудить. Не того, что ее сон потревожу, а что в глаза ей смотреть придется. Надо было с ней сразу поговорить и прощения попросить. Но что сказать?
Да что тут, сука, скажешь?
Блядь, а теперь это выглядит, как будто я ее трахнул и спать завалился.
За все можно попросить прощения, но не за все тебя могут простить. Да разве я заслужил того самого прощения?
Что теперь? Ну, выебал я жену, как и собирался, дальше-то что?
Снова ее долбаная девственность спутала все мои планы! Хорошо, что ее больше нет.
Ворочаюсь еще час. Ничего не приходит в голову. Только пить сильнее захотел, и член встал, потому что я уже в сотый раз вспоминаю, как тесно и горячо внутри нее.
В голове играет песня с концерта. Знаете, есть такие песни ебуче-прилипучие, которые как привяжутся с утра… А у меня с вечера…
Еще эти байкеры ебаные носятся за окном туда-сюда! Хер заснешь! А теперь над домом пролетает с ревом самолет. Я вспоминаю свой маленький домик в Испании, где тихо и спокойно.
Водички мне никто не принесет. Я с психом подскакиваю с кровати, натягиваю трусы и осторожно выхожу в гостиную.
Шарю в холодильнике, нахожу минералку «Омская-1». Параша редкостная, но пить хочется – жуть, а больше нет ничего. С хрустом бутылки всадил всю полторашку. Хо-р-р-ошо! Холодненькая!
Возвращаюсь в спальню, сажусь рядом с Аленой на кровать, любуясь ею.
Бедная моя девочка... сколько же она от меня натерпелась и не только от меня. А ей же всего 19. Что я делал в 19? Хуйней страдал. Девок ебал и папкины денежки проматывал. Ветер в голове. Даже не ветер, а так сквознячок...
А мелкая вон чего добилась в свои годы. Заберу ее к себе, хоть дела в фирме наладятся. Эх, заживем!
Нет, надо ей сначала ребенка влупить. Пусть посидит дома в декрете лет 10, может мне и так по работе помогать, раньше же получалось. Вон Валерка, как активно размножается. Я что хуже? Тем более, я вчера уже и так в нее кончил. Я не лоханулся с перепугу. Я специально так сделал. Ну да, коварно. Ну, а что поделать? Зато теперь ни куда не денется.
Готов ли я стать отцом? Да хер его знает... Месяцев 9 есть. Подготовлюсь. Тем более, что это не мне же с пузом ходить и тужиться. Пф! По ходу дела разберемся!
Алена поворачивается во сне, и одеяло сползает с ее остреньких грудок. М-м-м... Уже почти утро. Она скоро проснется, а я ничего не придумал, кроме того, что мне хочется стащить с нее одеяло совсем.
Я одеваюсь, беру с собой сигареты и выхожу из дома. На рассвете свежо и прохладно. Я закуриваю и двигаюсь в сторону Ленина. Там вроде был раньше цветочный магазин круглосуточный.
Я уже говорил, что не романтик, но тут ситуация. Да и цветы я ей всего дважды дарил, и то первый раз от Валеры... Ну вы помните. Мне нужно какое-то смягчающее обстоятельство моей тупой непроходимости.
– Масочку наденьте, – обламывает меня продавец в цветочном.
Еб твою мать! Да где я тебе ее выебу? Думаешь, я бы не надел, если бы с собой была?
Протягиваю ей косарь.
– У нас камеры, нас штрафуют, – вежливо отказывается девушка от взятки.
Я оглядываюсь по сторонам, прицениваясь к букетам.
– Давайте так, – Я изображаю самую очаровательную улыбку, на которую способен в пять утра. Убираю косарь и достаю пятеру. – Я это оставлю, а вы мне букет на улицу вынесете. И я ничего у вас не покупал.
