Взглянув на мои надутые губки, парень хмыкнул и, не удержавшись, чмокнул меня в них.
— Всё-таки у тебя самые вкусные губы, — облизался парень и неожиданно для меня вырвал из моих губ вскрик.
Просто рука парня, до этого лежавшая на моем животе, стартанула и, оттопырив указательный палец, проникла туда, где ей быть не положено. Или положено?
— О боже, — прошептала я, выгибаясь на постели дугой, когда к одному пальцу парня присоединился и другой.
Сам же парень, продолжал посасывать мои соски, изредка прикусывая, наблюдал за мной из-под ресниц.
Когда же я наконец испытала долгожданный оргазм, забывшись на мгновение, что-то большое, даже гигантское проникло в пульсирующее лоно.
Я закричала, испытывая вместо удовольствия жгучую боль. Закусив до крови губу и сжав в кулаки простыни, я сдерживала рвущиеся наружу слезы.
Это боль должна быть…
— Тише, куколка, потерпи, сейчас все пройдёт. — Ярослав гладил меня по волосам и изредка поцелуями собирал все-таки поступившие слезы.
Он до сих пор находился внутри, но пока не двигался, давая мне возможность привыкнуть.
Спустя какое-то время, когда я немного успокоилась, Яр начал медленное движение, и вот парадокс: мне это начало нравиться.
Сначала удовольствие сопровождалось небольшим дискомфортом, но потом и это ушло на задний фон. В какой-то момент я начала сама подаваться навстречу, заставляя двигаться быстрее и все это сопровождалось его тяжёлым дыханием, едва уловимыми стонами и моими громкими ничем и никем не сдерживаемыми криками.
— Мамочка… — Простонала я, осознавая окончательно, как много я теряла.
Два потных тела, соединившись в танце любви, забывшие обо всем и отдававшие всего себя без возврата, до каждой частички.
Только этой ночью, когда маски были сброшены и все проблемы остались за стенами комнаты, мы показали настоящих себя, не страшась никого, не пытаясь следовать чьим-то указаниям, не пытаясь исполнить желания остальных.
— Ты моя… — Прозвучало словно в бреду, и пусть я ожидала совсем других слов, но тем не менее почувствовала, как кровь по венам побежала в другую сторону с удвоенной силой.
— Да, — тихо согласилась я, подставляя шею для болезненных поцелуев. — Как и ты мой…
В ту ночь мы буквально не отлеплялись друг от друга, раз за разом заставляя друг друга забываться от удовольствия.
Как два ненормальных, голодных, дорвавшихся до самого желанного деликатеса.
И только на рассвете Яр успокоился, упав без сил на кровать и заключив такую же уставшую меня в объятия.
Отключился он почти сразу, до боли сжав свою обожаемую куклу, с которой играл всю ночь.
Наверно, я чуть ли не впервые видела его действительно спящим.
Ярослав уснул, а я не могла.
Меня терзала три не сказанных мной ему слова.
— Я люблю тебя, — всё же вырвалось у меня тихо. Но Ярослав этого не слышал, уже спав без задних ног.
Маленькая назойливая мысль мельтешила в голове, как заведенная повторяя, что он со мной играет, не любит и в итоге я буду страдать. Но я загнала её глубоко на подкорки сознания, решив для себя прожить хотя бы сегодня и завтра ни о чем не волнуясь.
Пусть это будет такой вот мне подарок на день рождение.
***
Парень лежал на спине, обнимая самого важного для него человека. Его Мирослава, девушка, что несла его душе такой желаемый мир.
По привычки он изображал сон, не понимая какую ошибку совершает.
Если бы Ярослав в тот момент уснул, то в дальнейшем бы его не тяготили слова, которые он никак не должен был услышать.
— Я люблю тебя… — прошептала его куколка с такой болью в голосе, что Ярослав сжал зубы до скрежета.
Ничто в нем не выдало его реакции на эти искренние и редкие слова.
Парень с горечью осознавал: лучше бы он никогда не слышал их. Ведь одно дело подозревать и другое услышать воочию, получить подтверждение самым страшным и одновременно желанным мыслям.
Когда девочка, воплощение его самой главной и единственной слабости, уснула, уставшая, парень распахнул глаза, оглядел ещё раз хрупкую фигурку. Вся шея девушки была в засосах, бинт на руке растрепался, обнажая шрам, который навечно останется на теле Мирославы, как напоминание о доме, в котором случилось столько событий. Пшеничные волосы разметались по подушке.
Ярослав смотрел на неё и понимал насколько она хрупкая, и на что своими действиями он мог её обречь.
Парень жил в мире, где каждый шаг — это риск, который неизбежно заставит Ярослава обратиться во тьму. И он очень не хотел утянуть за собой девушку, что олицетворяла для него единственный лучик света.
— Не люби меня, Мирослава. — Парень поцеловал в лоб девушку, которой сегодня исполнилось восемнадцать лет.
В её совершеннолетие она стала полностью и безоговорочно его.
— С днем рождение, куколка. — Спустя какое-то время, когда налюбовался на спящую девушку, сказал парень.
А ещё через какое-то время он прошептал несколько слов, перед тем как уснуть, вдыхая сладкий запах ванили, исходивший от куколки.
— Лучше бы ты продолжала меня ненавидеть.
Он наконец-то понял, какую ошибку совершил. Но он не мог поступить иначе. Даже если каким-то образом получилось бы отмотать время назад, парень бы поступил также. Вновь бы наступил на те же грабли. И все из-за того, что запретное очень сильно манит, в его случае — не дает шансов к отступлению. Мирослава — это его самое большое искушение. Самое большая потребность. То, что он больше всего желает. Если подбирать сравнение, то девушка для парня была, как воздух для человека. Если без воды и еды человек способен прочить хотя бы неделю, то без воздуха он не проживет и дня. Вот и для Яра Мира была тем, без чего бы он просто-напросто задохнулся бы и погиб. Или же погибли бы другие.
28
Как же сладко я проснулась. Серьёзно, именно это слово первым меня посетило, когда я ощутила нежный поцелуй Яра на своих губах.
— С днем рождения, Мирослава. — Парень улыбался во все тридцать два зуба, демонстрируя ямочки.
Неосознанно я тоже начала улыбаться. Ну как тут можно не заразиться его настроением. И все равно, что тело ноет, а низ живота болит, ради этой улыбки я готова и не такое вытерпеть.
— Готова получить свой подарок? — Ярослав поцеловал меня в подбородок, а затем начал спускаться все ниже и ниже, остановившись лишь около соска, вмиг затвердевшего от его горячего дыхания.
— О, нет! — Я засмеялась, в шутливой манере отталкивая парня. — Мое тело этого не выдержит, смилуйся, а?
Ярослав, развалившись рядом со мной, облокотился о локоть, пожирая каждый сантиметр моего тела голодным взглядом.
— О чём ты подумала, маленькая ты моя извращенка?
Озадачено хлопнула глазами и в возмущение открыла рот.
— Но… — Только и успела сказать.
Перед моим лицом оказался кулак парня. Он так заговорщицки улыбался, что даже стало немного страшно.
— Держи. — Ярослав резко разжал руку, и я увидела цепочку.
Невероятной красоты, она свисала с указательного пальца прямо перед моим носом, что позволяло хорошенько её рассмотреть.
Некоторое время медлила, не зная принимать подарок или нет. Честно сказать, когда я смогла хорошенько рассмотреть украшение, то меня посетило нехорошее воспоминание.
На простой с виду цепочки (что-то мне подсказывало, что это не обычный металл и даже не серебро, скорее всего белое золото) свисала изящная заглавная буква "М". Я вспомнила, как увидела на дереве в лесу такую же, возможно, оставленную как послание Яру Цитрой.
Конечно, Ярослав, сделав мне такой подарок, явно имел ввиду "М" как первую букву моего имени, но все равно что-то настораживало.
По привычки закусив губу, я разглядывала украшение, не решаясь его принять. От Ярослава не укрылось такое мое поведение, и по его лицу поползли тени.
Видя изменение настроения парня, я все же решила не заморачиваться по пустякам и, улыбнувшись, приняла подарок.
