Стэнфорд, Калифорния
Кембридж, Массачусетс
Нью-Йорк, Нью-Йорк
Чикаго, Иллинойс
Он уезжает.
США
Он уезжает из страны.
По запросу студента куратором не может быть Гермиона Грейнджер.
Он уезжает от неё.
Когда это произошло? Неужели она действительно была настолько поглощена собой, что даже не задумалась спросить о его планах? О его других лекциях. Неужели она так погрузилась в работу, что не заметила, как он берёт на себя почти тройную нагрузку? Её сердце отчаянно стучало в груди.
Гермиона открыла следующий ящик и пробежалась пальцами по стопке отпечатанных рукописей, к каждой из которых была прикреплена одна и та же записка:
Поздравляем, Ваша статья принята к публикации.
«Административный авторитаризм: как в рамках закона появляются диктаторы» Д. Малфой
…выбрана для нашего следующего выпуска…
«Лазейка для тирании: как правовая дискриминация подготовила почву для геноцида» Д. Малфой
…подтверждённая публикация…
«Разделение — это дискриминация» Д. Малфой
На глаза навернулись слёзы гордости. Боже, он с головой погрузился в этот вопрос. Неудивительно, что он попал в грёбаный Гарвард.
Несмотря на зияющую дыру отчаяния, грозившую поглотить её целиком в тот самый момент, когда она полностью осознала, что Драко скрыл всё это, собираясь уйти, её сердце сжалось в груди оттого, насколько же он изменился. В его жизни была не только она. Он учился, работал и писал, транслируя важные мысли, чтобы изменить мнение других. Так же, как изменил своё.
Гермиона снова взяла письмо из Отдела магического правопорядка, перечитала его несколько раз и громко усмехнулась: страшно представить, что весь его потенциал был бы потрачен на работу мракоборцем.
Сзади скрипнула половица, и она повернулась. В дверном проёме стоял Драко, внимательно наблюдая за ней.
***
Когда Драко вошёл в спальню, он тут же заметил Гермиону, стоящую перед его столом, и, как всегда при виде неё, его губы растянулись в улыбке.
Но затем он увидел, как она потянулась к знакомому письму, и ласковое выражение стёрлось с лица. Сердце ушло в пятки, стоило её пальцам сомкнуться на том самом листе пергамента, который он перечитывал раз двадцать.
Стыд прожигал его внутренности, пока Гермиона изучала пергамент, и Драко уже хотел вырвать его из её рук, но было слишком поздно. Ей оставалась всего одна строчка.
Одна строчка, чтобы подвести итог их долгожданному совместному будущему в волшебном мире. Отказы. Вежливые извинения. Даже без рассмотрения.
Они неплохо провели время, и это в любом случае должно было когда-нибудь закончиться. Она — Золотая Девочка, перед которой открыты все двери. Перед ним парочка тоже есть, но не в этом мире. Не с ней.
Но пока он смотрел на неё, какая-то его часть так отчаянно хотела верить, что она поймёт. Что сможет смириться с этим. Сможет любить его, несмотря ни на что.
А потом она усмехнулась.
Звук поразил его, как удар в живот, и Драко отшатнулся. Пол скрипнул под ним, и Гермиона повернулась.
Если бы она только что не раздавила всю его душу одним движением, он смог бы посмеяться над её взглядом. Драко узнал его моментально. Это была одна из первых её эмоций, которую он распознал в Хогвартсе, после того как сдал их с драконом.
Удивление, опасение, вина. Взгляд кого-то, кто был пойман.
Драко в два шага пересёк комнату и вырвал пергамент из её рук. Его глаза сузились, когда он взглянул на лист.
— Убирайся, — произнёс он, не поднимая глаз.
Потребовалась каждая частичка самообладания, чтобы сохранить тон ровным.
Она резко сглотнула и начала дрожащим голосом:
— Драко, я…
— Уходи сейчас же, Гермиона, — прервал он её, по-прежнему не поднимая взгляд. Он не мог сейчас вынести пустых слов.
Она колебалась ещё мгновение, прежде чем пересечь комнату. Драко закрыл глаза, услышав, как она поднимает сумку с кровати. Грейнджер остановилась, и он подумал на секунду, что она может попытаться сказать что-то ещё, но она молча трангрессировала.
***
— Как мисс Грейнджер?
Драко сжал челюсть.
— О, дорогой. Это было быстро, — Люциус откинулся назад и скрестил ноги. — Что ты сделал?
Он фыркнул.
Брови Люциуса вскочили вверх.
— Она что-то сделала? Интересно…
Драко уставился на тусклое отражение в металлической поверхности стола, почувствовав мрачную благодарность за то, что не может разглядеть в нём себя.
— Я поймал её, когда она рылась в моих вещах.
Отец сузил глаза.
— Ты беспокоишься, что не можешь ей доверять?
Драко не ответил.
— Нет, не то, — сказал Люциус, смерив его внимательным взглядом. — Беспокоишься, что она тебе не доверяет?
Этот вопрос тоже остался без ответа. Драко просто поднял глаза.
— Ты думаешь, что она доверяет тебе, — Люциус склонил голову. — Это тоже интересно. Значит, ты беспокоишься о том, что она нашла?
— Моё письмо из Отдела мракоборцев, — ответил Драко с едва скрываемым вздохом.
Отец неодобрительно покачал головой.
— Ты не сказал ей?
— Естественно, не сказал, — огрызнулся Драко, уронив голову на руку. — Не то чтобы я собирался распространяться о своих недостатках. Полагаю, она достаточно умна, чтобы разобраться в них самостоятельно. И на самом деле я удивлён, что это заняло так много времени.
Люциус снова наклонился вперёд. Драко боролся с желанием поёрзать под его взглядом. Казалось, свет в комнате внезапно стал ярче, будто на него направили софиты. Отец исследовал его лицо и, заговорив, едва пошевелил губами:
— Дело вовсе не в мракоборцах.
Драко почувствовал, как ноздри раздуваются, пока он пытается сохранить ровное дыхание. Его сердце внезапно подпрыгнуло, перекрывая доступ кислороду. Он сглотнул.
— О чём ты?
Глаза Люциуса продолжали неотрывно следить за Драко.
— Что ещё ты ей не сказал?
Драко вздрогнул, и глаза отца расширились.
— Драко… — начал он, покачивая головой.
— Не смей, — остановил его Драко, подняв руку. — Просто молчи.
После осознания отца, его сердце, казалось, съёжилось в своей новой локации. Теперь дышать стало слишком легко, и каждый вдох со свистом пролетал по трахее, эхом разносясь по пустующей груди.
— Ты должен рассказать ей.
— Зачем? — прокричал Драко, потеряв терпение. — Какой в этом смысл? Что это изменит? Я просто хочу провести с ней немного больше времени. Неужели это настолько неправильно?
— Да, — просто ответил Люциус.
Драко покачал головой, чувствуя покалывание в переносице. Он хотел рассказать ей.
Ну, может, это и враньё. На самом деле он не хотел бы никогда поднимать эту тему. Но он ненавидел скрывать это от неё. Было так эгоистично позволять ей быть рядом с ним. Касаться, утешать и показывать отношения всем. Но единственное, что он ненавидел ещё больше, так это возможность потерять её, заговорив начистоту. Трусливая его часть надеялась, что в конце концов Грейнджер сама спросит. Он ждал этого. Казалось, она была в шаге от этого вопроса после последнего кошмара. Он убедил себя, что не будет лгать, если она спросит. И поэтому он ждал, но она не задавала вопрос.
— Я не хочу видеть, как она посмотрит на меня, — сказал Драко, когда к нему вернулся голос.
— Нет, хочешь.
Драко резко поднял взгляд.
— Нет! Я знаю, что…
— Нет, ты не знаешь, — сердито выплюнул Люциус. Его тон застал Драко врасплох. — Ты боишься того, как она посмотрит на тебя, сын мой, — тихо продолжил он, — но ты не знаешь.
Какое-то время Драко просто смотрел на отца, прежде чем кивнуть. Возможно, это была тонкая грань, но он увидел разницу.
— Выучи этот урок заранее и спаси себя от огромной боли, Драко, — сказал Люциус, снова наклонившись вперёд. — Не принимай решения за вас обоих, основываясь на том, как тебе кажется, она отреагирует. Если вы собираетесь быть партнёрами, то она заслуживает быть услышанной. Не забирай у неё возможность удивить тебя. Понимаешь?
