- Relashio! - прокричал Гарри; звук собственного голоса ударил ему по ушам, заметавшись внутри пузыря, а палочка, вместо того чтобы ударить в загрыбастов искрами, как положено, выпустила в них заряды кипящей воды - зелёная кожа демонов в местах ударов сделалась красной. Гарри беспрепятственно выдернул ногу из пострадавшей лапы загрыбаста и как мог быстро поплыл прочь, не оборачиваясь, но периодически отстреливаясь через плечо кипятком; его то и дело хватали за ноги другие загрыбасты, и тогда он с силой брыкался, и неизменно чувствовал, что его нога ударялась о рогатый череп. Оборачиваясь, он всякий раз видел медленно тонувшего, погружавшегося в чащу водорослей загрыбаста со съехавшимися к переносице глазами и его соплеменников, грозивших кулачками.
Он плыл уже, по ощущениям, не меньше двадцати минут. Под ним простиралась обширная илистая равнина, и своим движением он невольно поднимал на её поверхности небольшие тёмные смерчи. Когда ему подумалось, что направление он таки выбрал неправильно, до него донеслись долгожданные звуки - обрывки русалочьей песни:
- И у тебя всего лишь час,
Чтоб это отобрать у нас...
«У них что, на все случаи жизни только одна песня, вот эта, сочинённая к Турниру неизвестным министерским чиновником?»
Гарри поплыл быстрее, и вскоре перед ним прямо из мутной воды вырос громадный камень. На нём были выцарапаны чем-то острым русалиды с копьями в руках - кажется, сцена охоты на гигантского кальмара. Гарри проплыл мимо камня, двигаясь на пение:
- ...но уж не час, а полчаса,
и мешкать более нельзя,
не то - ужасный поворот -
то, что ты ищешь, здесь сгниёт...
«А, значит, всё-таки есть вариации!»
Со всех сторон из темноты стали вырастать грубые здания из неровного камня, все в пятнах водорослей. В окнах Гарри увидел лица... вовсе не похожие на лицо, изображённое на картине в ванной для старост... «Художник то ли покурил хорошо, то ли опасался детей напугать суровой правдой жизни…»
У русалок и русалов была серо-зелёная кожа, на головах - в жизни не чёсаные копны длинных тёмно-зелёных волос. Глаза, как и щербатые зубы, поражали непривычного Гарри своей желтизной, на шеях висели толстые связки каменных бус. «Неандертальцы ушли под воду, и им тут понравилось. Мамонты вымерли, а гигантские кальмары ещё нет - на них ещё можно охотиться…» Они украдкой глядели на проплывающего мимо Гарри; двое или трое, сжимая в руках копья, вышли из своих жилищ, чтобы получше рассмотреть его. «Человека не видели, что ли?». Мощные рыбьи хвосты русалок с силой хлестали из стороны в сторону, поддерживая своих хозяев в равновесии.
Оглядываясь по сторонам, Гарри ускорил движение. Вскоре домов стало больше, вокруг некоторых из них росли сады из водорослей («Их что, просто так вокруг мало?!»), а рядом с одной дверью он даже увидел цепного загрыбаста. «Зачем он тут? Охранять эти, с позволения сказать, дома от своих свободных собратьев, что ли?» Русалы, появляясь отовсюду, пристально наблюдали за ним, показывали на пузырь вокруг его головы, переговаривались, прикрывая рты руками. Гарри поскорее завернул за угол - нездорового внимания ему и на суше хватало. К тому же он настолько замёрз, что теперь, пожалуй, не смог бы даже сказать «Релашио» - так у него стучали зубы - и был настроен покончить с этим балаганом, именуемым испытанием, как можно скорее.
Перед шеренгой домов, обступающих русалочью версию деревенской площади, плавала целая толпа подводных жителей. В центре пел для чемпионов народный русалочий хор, а за ним высилась грубо вытесанная из камня скульптура: гигантская фигура то ли русалки, то ли русала - ни о первичных, ни о вторичных половых признаках скульптор, чьё имя в веках вряд ли сохранилось, не позаботился. К хвосту этого загадочного существа были крепко привязаны в ряд четыре человека.
Скользя взглядом слева направо, Гарри узнал Анджелину Джонсон, Виктора Крама и Элоизу Забини. Четвёртой была незнакомая Гарри девочка лет восьми, но, судя по облаку серебристых волос, окружавших её голову, и изящным чертам лица, он решил, что она - младшая сестра Флёр Делакур. Все четверо пребывали в очень глубоком сне. Их головы качались из стороны в сторону, из ртов вырывались тонкие струйки пузырей.
- Мерлин меня заавадь… - высказался Гарри. Среди всего бесчисленного множества вариантов, что он передумывал с тех пор, как узнал о задании, присутствовали самые разные люди, но никогда ему не приходило в голову, что кто-то сочтёт подходящей кандидатурой человека, которого ему, Гарри, не будет хватать на земле, Элоизу Забини. Кого он только не вспомнил, от Снейпа до Рона, от Невилла до Молли Уизли… но Элоиза Забини не входила в этот список. «Кажется, кто-то из устроителей начитался Риты Скитер».
Гарри пожал плечами и подплыл вплотную к Элоизе, раздумывая, как бы отвязать её. Пропитавшиеся водой крупные узлы нечего и было надеяться распутать онемевшими от холода пальцами. Гарри вытащил палочку и прицелился, надеясь, что не отхватит попутно от Элоизы что-нибудь жизненно важное:
- Caedo! Caedo! Caedo!
Верёвка, сдерживавшая её руки и ноги, расплылась в стороны, медленно и вальяжно. Безвольное тело Элоизы покачнулось и, приняв почти горизонтальное положение, всплыло на несколько футов. Гарри обхватил её за талию - длинные волосы, как обычно, не стеснённые даже самой завалящей лентой, окутали его лёгкой тёмной волной. Он скрутил их в жгут и затянул самым обычным узлом у корней волос - получился своеобразный хвост. Элоиза его убьёт за такое подобие причёски, когда оно так высохнет, но сейчас Гарри был совершенно не расположен бороться со склонностью её волос закрывать ему весь обзор. Оттолкнувшись от дна ногами, Гарри начал всплывать. Вода давила ощутимо, и Гарри быстро выбился из сил - подняться одному было бы сложно, а уж таща с собой кого-нибудь ещё, неважно кого, главное, бессознательного и не способного справиться с этим самостоятельно.
Ближе к поверхности подниматься стало проще, и на воздух Гарри вылетел, как пробка от шампанского; он едва улучил момент сказать «Фините Инкантатем», убирая пузырь. Они были довольно далеко от берега, и Гарри интенсивно заработал руками и ногами, стараясь держать голову Элоизы над водой. Тело в руках было тяжёлым, сам Гарри уже от холода не чувствовал толком ни одной клеточки, и мышцы с каждой секундой наливались усталостью. Он доплыл до мелководья и поднял Элоизу на руки. На воздухе она стала в два раза тяжелее, и у него чуть не подогнулись коленки, а руки мелко задрожали от усилия, резанувшего по и без того ноющим мышцам, но он донёс её до самой кушетки рядом с поджидавшей наготове мадам Помфри. Медсестра без лишних слов закутала в одеяла сначала Элоизу, потом Гарри, и напоила его, оставив Элоизу «досыпать», каким-то зельем, от которого у него пошёл пар из ушей. Возможно, Перечным, первым средством от простуды; Гарри хотел было объяснить ей, что не простудится ни в коем случае, но, почувствовав, как по телу распространяется приятное тепло, захлопнул рот. Толк от Перечного зелья, безусловно, был, даже если в его основной функции, противопростудной, не было ни малейшей нужды.
