- Ладно, рассказы потом. Сейчас вина выпей - силы сразу добавит - и налила из нашего бурдюка мне в кружку воды, как мне показалось.
- Ты мне воды наливаешь, а где же наше красное вино? Все выпили? - Спросил я разочарованно, увидев в кружке что-то прозрачное, воду верно.
- Сама не понимаю - ответила Мира озабоченно, рассматривая бурдюк - Я уже глотнула, так вкусом ну едва вино, но что-то с ним стало, видно заклинанием прихватило, когда я к изначальным силам воззвала.
Выпил это вино - чуть пьянит, а вкуса нет совершенно - вот чудеса!
Что-то она сотворила, пока я в беспамятстве лежал. Прислушавшись к токам силы я ощутил, что нет привычного течения сил - как замерло все. Видно Великое и Тайное волшебство было сотворено, но кто же это сделал, и зачем? Здесь ведь не было Великого противника, а духов я и сам уничтожил, когда был еще в сознании.
Пока я думал о том, что здесь без меня случилось, Мира запалила костер, поставила на него наш котелок с водой, насыпала крупы, бросила пару кусков сушеного мяса, которое было густо просолено и только потому сохранилось. Вот сейчас поем, так и силы прибавит! Тогда и расспрошу моего друга, что здесь было, а то скрывает что-то, не хочет говорить. Сам же не могу понять - с ее слов выходит, что Мира все сотворила, но как? Не звала же она Изначальных? Что она, совсем безумна? Изначальные могучи, но позвать их - это отдаться на их волю, а что они захотят - никто не ведает. Могут не только твою жизнь, но жизнь родных потребовать и возьмут без колебаний все, что им дано за помощь.
Котелок быстро закипел, весело булькал, Мира пошла по берегу за сушняком, вернулась, подбросила в костер. Сказала разочарованно - Ничего живого нет, даже в реке, все погибло, придется нам на сушеном мясе прожить, пока до города не дойдем.
Похлебка сварилась, Мира покрутила в ней палкой, выловила кусок сушеного мяса, проглотила - я даже за куском проследил - следующий точно мне. Только Мира и следующий к себе в рот потащила. - Мира, да ты что, а мне? - схватил я ее за руку.
- Прости, но тебе мяса нельзя - слаб очень. Тебе кашу и отвар, завтра в городе будем, тогда попробуешь осторожно поесть, а сейчас - нет - ответила моя милая - заботливая, дрянь, а мне ведь так хочется поесть нормально!
Да уж, ребенком себя чувствовать! Но подумать если - права она, нельзя мне мяса сразу, обождать надо.
Про ребенка я правильно решил - Мира мне под голову бревно подсунула и стала с ложки кормить - ну как ребенка, правда! Были бы силы, так воспротивился, а так - покорно стал есть - что делать?
Меня Мира покормила, потом остальное сама быстро доела. Я лежал сытый и силы понемногу возвращались, но очень хотелось спать - не до расспросов. Мира видно поняла мое состояние, положила на подстилку, а сама рядом легла, согревая, обняла руками и ногами, прижалась горячим животом - Да какая же она мягкая и ласковая, когда захочет! Успел я подумать и провалился в сон.
Проснулся утром, когда солнце уже встало и ощутимо нагрело камни. На душе была легкость, какой не ощущал уже много месяцев. Приподнялся, встал, опираясь на палку, но опять упал - не могу еще стоять. А где же Мира, ушла? Куда, почему?
Посмотрел вокруг - вон вдали Мира, сюда идет от края леса, помахал рукой, она в ответ свистнула - сейчас будет здесь. Все хорошо, по делам видно ходила, может съестное что раздобыла мне?
Мира подошла ко мне - Шери, как себя чувствуешь? Я зайца словила, сейчас мелко порежу, сварю похлебку и ты поешь.
Я приподнялся, сел, осмотрелся. Мира с беспокойством смотрела как я сажусь, помогла сесть и опереться о ствол дерева. После этого занялась свежеванием зайца, на огонь поставила котелок с водой, засыпала крупы.
- Мира, - я ее позвал - Я уже ничего, нормально, только слабость не дает идти - это все магическое истощение. На следующий день смогу ходить видно. Если это тебе не мешает в приготовлении завтрака - расскажи, что со мной произошло. Я же ничего не помню, помню только как Вы с Фелой ушли, а я провалился в беспамятство, а больше - ничего.
Мира повернулась ко мне - Шери, а тебе не вредно будет слушать? Ты же не вполне поправился?
Я заверил моего друга, что готов слушать, а неизвестность меня томит хуже, чем любая правда, какая бы тяжелая она не была.
- Хорошо, я расскажу как было дело, но ты не сердись на твою Миру, если я не то что сделала - ответила моя милая и начала рассказывать, занимаясь приготовлением еды.
- Шери, ты видно знаешь наш обычай, да и у людей я слышала такой же - если кто тяжело ранен и умирает, то не дело рядом с людьми умирать, ведь умирающий открывает окошко между мирами и через него может высунутся злой дух и схватить кого из живых, кто рядом будет. Потому умирающего относят в лес, а там - будь что будет. Будет воля богов - оживет, нет - пойдет на пропитание лесным зверям. Вот мы с Фелой и поехали в город тебя оставив здесь. Я сама не хотела и верно бы оставалась с тобой до конца, не побоявшись злых духов, Фела же убедила меня поступить по обычаю.
Проехав немного, может полчаса я так затосковала по тебе, что зарыдала и сошла с коня и никакие уговоры Фелы не помогали - я ни за что не хотела ехать, а желала вернуться как можно быстрее. Я представляла, как из леса вышла гиена или медведь и терзает тебя, беспомощного, а я далеко и не могу помочь.
Как только я вскочила на коня, чтобы скакать назад Фела обозвала меня трусом и плаксой, а это у наших тяжелое оскорбление и вот.... - Мира отодвинула в стороны волосы и мне открылись четыре кровавые раны, идущие по щеке на шею и ниже.
- Мира, ты ее .... - я не сказал - "убила", но подумал об этом, зная характер моего друга.
- Нет, Шери, у нас был бой, но в походе не принято убивать, да и я нарушила бы обещание, которое дала ей в храме. Я ее тоже пометила и теперь у нас есть веское основание сойтись в поединке в городе. Так даже хорошо вышло - теперь если призовут мага для выяснения истины, никто не усомниться, что основанием для поединка послужил урон для чести нас обоих. Шери, посмотри - Мира сняла рубаху и на груди и боках обнажились несколько ран, нанесенных когтями. Я попытался подлечить, но я был пуст, абсолютно пуст.
- Шери, не беспокойся, у меня не болит - попыталась успокоить меня Мира - Как поднакопишь сил, так и подлечишь, если захочешь, конечно, и если простишь меня - я же занялась мерзкой некромантией и сама себя не могу простить, но так надо было, чтоб ты жил, а не умер. Если же тебя беспокоит месть Феле, то знай - я ей сама отомстила - она изодрана так, что много крови потеряла и живого места на ней нет! Я ее не убила только из-за обещания того, помнишь, в храме, когда она в нашу комнату пришла с просьбой.
