Везде люди.
Трое из футбольной команды Роли Хай барахтаются в снегу, хнычут, цепляясь друг за друга, и в ужасе смотрят на лужу крови, растекающуюся по снегу вокруг изуродованной головы Джейка.
Зандер и Холлидей стоят неподвижно, наблюдая за хаосом, справа от меня…
И, как ни странно…
Мой доктор крадется к старому боссу Алекса с пистолетом в руках.
Монти качает головой, его седые волосы выбиваются из конского хвоста, когда он отступает от нее.
— Послушайте. У меня есть деньги. Очень много денег. И бар. Вы можете взять бар. В любом случае я подумывал об отставке…
Словно по какой-то странной хитрости света, Зет возникает из ниоткуда, как будто сами тени слились воедино и дали ему форму и жизнь. Я никогда не видела ничего подобного раньше; в одно мгновение остается только чернильно-черная тьма, а потом появляется он, весь в убийствах и смерти, с самым большим серебряным пистолетом, который я когда-либо видела, в руках. Он нежно гладит доктора Ромеру по щеке, качая головой.
— А вот и она. Моя сердитая девочка. Ненавижу заставлять тебя нарушать обещание. Ты спасаешь жизни. Ты же их не заберешь.
Его рука взметнулась вверх, и Зет стреляет из пистолета. Я готовлюсь к этому звуку. Пистолет такой массивный, что я ожидаю оглушительного грохота, но это всего лишь глухой удар тела Монтгомери Коэна третьего об землю. Глушитель для винтовки. Обычный глушитель был бы недостаточно хорош для оружия в руках Зета. Он буквально нуждался в глушителе винтовки, чтобы заглушить его.
Начинается суматоха, когда Зет и доктор Ромера подходят к трем парням из футбольной команды. Я даже не могу собраться с духом, чтобы проявить больше интереса. Все, что меня волнует — это темная неподвижная фигура, лежащая на кусочке льда в десяти футах от меня. Джейкоб не стрелял в Алекса, но он слишком неподвижен.
Боже. О боже, нет, какого черта он не двигается?
Детектив Лоуэлл что-то говорит мне, но я вырываюсь из его хватки. Я дотягиваюсь до Алекса, скользя к нему на коленях, и в течение ужасной секунды я вижу, как он смотрит в небо, и думаю, что он мертв.
А потом парень моргает.
— Странная... ночь, — говорит Алекс, срывающимся голосом.
Поморщившись, он пытается перекатиться на бок, но у него словно перехватывает дыхание, и парень снова падает в снег. Я быстро помогаю ему, поднимаю его голову и осторожно кладу ее себе на колени.
— У меня галлюцинации, да? — говорит Алекс, его взгляд ищет и находят мои. Его лицо — это лоскутное одеяло из синяков, быстро образующихся под кожей. Его губа рассечена, как и левая бровь, а на виске зияет глубокая рана, но он выглядит вполне бодрым. Татуировки лозы вокруг основания этого горла движутся, когда он глотает. — Лоуэлл застрелил Джейка?
Из меня вырывается сдавленный смех, тревожный и слишком громкий.
— Да. Да, я нихрена не понимаю, что происходит. Ты в порядке?
Алекс кивает, медленно поднимая свою руку и беря мою, успокаивающе сжимая ее.
— Ну конечно же, да.
— Что-то ты неважно выглядишь.
Парень улыбается. К счастью, все его зубы остались там, где им и положено быть.
— Вау. Очень грубо.
— Если он улыбается, то определенно получил сотрясение мозга, — говорит Зандер.
Он опускается рядом с Алексом, подозрительно оглядывая его.
Шок наступает снова, когда Зандер суетится вокруг Алекса. Тяжесть того, что только что произошло, наконец, начинает давить на меня, и мое спокойствие начинает ускользать от меня.
Я только что видела, как застрелили двух человек.
Мой парень разорван на куски.
Снова.
Как, черт возьми, мы выберемся из этой дерьмовой схватки невредимыми?
Зет появляется напротив меня, присев на корточки, положив руки на бедра, его руки свободно висят между ног, когда он наклоняет голову, пытаясь установить зрительный контакт со мной.
— Иногда работа оказывается гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Иногда вам все-таки нужен специалист по сносу, — говорит он.
— И... как насчет этого?— тупо спрашиваю я, глядя на тело Джейкоба.
Боже, это так странно. Он был настоящим чудовищем. Существо из ночных кошмаров, которое еще пять минут назад представляло такую угрозу для меня и тех, кого я люблю. А теперь он — этот неприглядный, искореженный, пустой сосуд. Теперь он вообще никто.
— Не беспокойся об этом, — громыхает Зет. — Я все улажу. Я знаю одного парня.
Глава 42.
— Где он, черт возьми? Нет, нет, я не его отец. Послушайте, леди, я иду в ту больничную палату, нравится вам это или... мне нужно посмотреть, как он... спасибо. Да, можете сообщить обо мне в Службу безопасности. Мне все равно.
Дверь распахивается, и Кэмерон влетает в комнату, как метеор, раскаленный добела. Он тяжело дышит и выглядит так, словно готов физически сразиться с кем-то. Свернувшись калачиком в кресле, свесив ноги через подлокотник, Сильвер даже не просыпается, когда в комнату врывается её отец. Я улыбаюсь, потому что иногда он просто смешон.
— А обычно вы так хорошо ладите с людьми, — говорю я, надув губы. — Странно, что она вас не впустила.
Честно говоря, женщина, сидящая на посту медсестры возле моей палаты, просто ужасна. Сильвер пришлось солгать и сказать ей, что она моя сестра, чтобы получить доступ в мою комнату, что сейчас довольно неловко, так как медсестра видела, как Сильвер поцеловала меня в губы около получаса назад. Одному Богу известно, что, по ее мнению, происходит между нами.
— Значит, все еще жив. Это хорошо, — замечает Кэм, уперев руки в бока. — Новости разнеслись по всему Роли. Джейкоб Уивинг мертв? Что?.. — Он качает головой и смотрит в потолок. Я точно знаю, что он чувствует, потому что чувствую то же самое: растерянность, раздражение, отсутствие слов. — Какого хрена произошло? — спрашивает он. — Вы же пошли на выпускной, черт возьми. И каким-то образом этот ублюдок оказался с мозгами, разбрызганными по всей баскетбольной площадке? Клянусь Богом…
Я бы рассмеялся, если бы мог, но это слишком больно. Кроме того, это совсем не смешно. Впрочем, это вполне типично. Конечно, мы с Сильвер не смогли бы пройти через танцы в Роли Хай без того, чтобы весь мир не взорвался у нас перед носом.
Я объясняю, что произошло, как могу, пожимая плечами, как появился агент Лоуэлл и застрелил Джейка, а Кэм слушает, не говоря ни слова. Когда я заполняю детали, которые мне нужно передать, он вздыхает, разминая пальцами затылок.
— Почему ты вообще пошел туда с ним? — тихо спрашивает Кэм. — Ты должен был знать…
— Я решил, что смогу разобраться с ним. И просто хотел, чтобы все это закончилось. Сильвер уже достаточно натерпелась, — говорю я ему.
Это единственное реальное объяснение, которое я могу ему дать. Пришло время разобраться с ситуацией как следует, и я действительно думал, что все обернется иначе.
— Тебе ещё не надоело смотреть на себя в зеркало и видеть столько синяков? Все это время, Алекс. Ты выглядишь, как чертова боксерская груша, — мрачно говорит Кэм. — Доктор Ромера сказала, что это чудо, что они не сломали тебе челюсть.
— Да, ну, ощущается так, будто они это сделали, так что... — Я открываю рот так широко, как только могу, вытягиваю челюсть, и это чертовски больно. Мне следовало бы просто оставить все как есть, но я ничего не могу с собой поделать. Прислонившись к тому, что кажется облаком подушек в довольно сексуальном больничном халате, я знаю, что онемение всего тела, которое я чувствую прямо сейчас — это короткая передышка. Мне дали хорошие обезболивающие, когда привезли сюда, но пройдет совсем немного времени, и я больше не буду их принимать. Я бы предпочел быть в своем уме и страдать, чем быть вялым, как сейчас. — Что касается синяков, то их больше не будет. Я обещаю. Я вылечусь и выйду отсюда через пару дней, и все. Больше никаких драк. Больше никаких конфликтов. Больше никакой драмы. Я решил, что надеру свою задницу и получу место в Дартмуте. Это то, что она хочет, и я собираюсь дать ей это.
