Глава 39
Едем домой. Тишина снова давит, и бесит.
— Марат, ты опять за свое.
— За что?
Даже не посмотрел на меня.
— Молчишь и злишься. Что случилось?
— Ничего.
— Я тебя сейчас ударю, — выпалила я вслух то, о чем думала.
Он бросил на меня удивленный взгляд. Не поверил, а зря. Я могу и ударить. Не когда Марат машину ведет, конечно, а дома. Вполне могу. Но лучше без рукоприкладства, конечно.
В начале вечера все было отлично. Мне несколько испортило настроение шампанское, во рту до сих пор горчит. Но Марат был нормальный — разговаривал со мной, даже улыбался. А после разговора с Дмитрием Константиновичем пришел в привычное и нелюбимое мной мрачное состояние.
Или это раньше произошло, а я и не заметила?
— Что случилось? Может расскажешь?
— Ничего.
— Это из-за ваших переглядок с Юрием? Или из-за Дмитрия Константиновича?
— Может, отстанешь от меня?
— Даже не подумаю! — требовательно уставилась на его профиль. — Ты как-то посмурнел после разговора с Дмитрием Константиновичем. Но ничего же такого мы не обсуждали. Он не приставал ко мне, просто предложил помощь. Или я что-то упустила?
Задумалась, вспоминая наш разговор. Было что-то странное, или не было? Помню, как пыталась не опозориться, подавляла тошноту. Папу обсуждали, помощь в его поисках, связи в органах, вроде. Было что-то странное — в словах или в тоне… или не было? Или я просто сошла с ума и докапываюсь до уставшего после работы и вечеринки мужчины?
Сжала виски пальцами, уже и не надеясь вывести Марата на разговор. Может, сама вспомню, что заставило настроение Марата испортиться. Или успокоюсь, и отброшу всё это.
— Ладно. Прости, думал ты не заметишь. Приятель твоего отца ни при чем, — неожиданно заговорил Марат. — Это все, как ты выразилась, «переглядки» со Смольяниновым.
Помню тот взгляд, да. Немой разговор. Не люблю чувствовать себя дурой, а именно дурой я себя и ощутила, так как ничего не поняла.
— И?
— На такие вечеринки приводят либо жен, либо постоянных подруг, либо эскорт. Заметила ведь, что все мужчины были со спутницами? Но не все из них имеют жен и подруг.
— Эскорт, — кивнула я. — Ясно, меня приняли за эскортницу.
— Нет.
— Ой, не ври, — поморщилась я.
Прав был Руслан. Прав! Шлюхопроклятие в действии. Всю жизнь теперь это клеймо носить.
— Ты ему понравилась, вот смотрел на тебя так. Я дал понять, что ты не из эскорта, и чтобы к тебе не подкатывали. Всё, — обрубил Марат.
— И поэтому ты так себя весь вечер ведешь? И не пошел с Юрием обсуждать эти ваши перевозки труб тоже из-за этого? Обычная ревность?
— Да. Что, очередной вечер испоганил? — Марат припарковался, вышел, и открыл мне дверь.
— Переживу. Я просто голову сломала, что опять случилось. А то что ни вечеринка, так вечно какая-то напасть. Прямо проклятие.
— Тебя моя тетя не кусала? — Марат взял меня за руку. — Во всякую дурь верит.
— Ой, перестань. Кстати, она уговорила Егора на деревню-то?
— Он пока держится. Работы у брата много, да и Наташа занята, по врачам ходит. Но осенью, я уверен, она Егора уломает, — Марат нажал на кнопку вызова лифта, а я удивилась.
— Егор работает?
— Целыми днями. Программист, отличные бабки зашибает, кстати.
— Ого. Молодец, — улыбнулась я.
Снова стыдно стало. Ну да, он не ходит, но почему я решила, что раз Егор на коляске, то ничем не занимается? Ужас. Совсем не соображаю.
Лифт остановился на нашем этаже. Фу, Боже.
— Гадость, — сморщилась я, и тяжело сглотнула.
— Что? Ты побледнела, — Марат приобнял меня, и повел к квартире. — Что такое?
— Краской пахнет. Ненавижу этот запах.
Марат принюхался, приложил палец к замку, и от отпечатка дверь открылась.
— Слабый запах. Видимо, обновляли где-то покраску.
Ничего себе — слабый. Густой дрянной аромат. Такое чувство, будто даже мои волосы успели им пропитаться. Мы вошли в квартиру, и я покачнулась — в глазах потемнело.
— Что за… Алика!
— Да, это каблуки, — я выровнялась. — И запах отвратный.
— Запах почти не чувствовался, слабый.
— Для тебя слабый, а я в детстве отравилась. Дома полы покрывали краской и лаком, бабуля меня к Кристине отправила, и сама заболталась с соседкой. А я в квартиру вбежала, мы с Крис вроде поругались. И нанюхалась — ужас. В больницу даже отвозили. Да я в порядке, — улыбнулась, скинула туфли и пошла на кухню.
Тошнит жутко. Но Марату лучше об этом не говорить, а то опять заведет песню про больницу. Еще, чего доброго, со мной решит поехать, а там как-нибудь узнают про гормоны. Или не узнают? Черт, я вообще в медицине не разбираюсь, иногда кажется что врачи мысли читают. Лучше не рисковать. Просто больше не буду пить. А от запаха краски, лака и ацетона меня всегда ведет.
— Ты с врачами списываешься? Может, мне свою секретаршу подключить? Пусть поможет тебе.
— Я сама.
Мы вошли на кухню. Марату и говорить ничего не надо, я точно знаю что он хочет кофе. Эспрессо, разумеется. Поставила чашку, и включила кофеварку.
— Завтра ты точно никуда не пойдешь с подружкой Руслана. Пусть сам ей шмотье покупает. А ты отдыхай.
— А если точнее — деградируй, — взглянула на него с насмешкой.
— Курсами своими занимайся.
— Столько недовольства в твоем голосе.
— Хочешь честно? Не понимаю, зачем вообще тебе работа, да и многим другим женщинам тоже. Феминизм? Ну если сильно хочется, если от бытовухи усталость, можно на пару часов ездить в офис. С бумажками сидеть, с коллегами разговаривать. Так, чтобы обстановку сменить, отдыхать от дома, но не более того.
— Вау, — поставила перед Маратом чашку эспрессо, — ты сейчас верх сексизма выдал. Я в полнейшем восторге. Браво, Марат!
— Если рядом есть мужчина, на которого можно опереться, то вполне можно не думать про работу. Но я не против — занимайся. А завтра ты все равно никуда не пойдешь.
