Возвращаюсь в нормальный режим времени, и от шума воды с криками толпы кривлюсь. Противник проносится с криком отчаяния мимо и, спотыкаясь, летит прямо в толпу, которая едва успевают разбежаться. Благо сам мужчина отводит шпагу в сторону, чтобы никого не задеть. Делает кувырок, а затем встаёт и оборачивается.
— Да как так⁈ — Кричат его дружки. — Точно не попал⁈
— Не попал! — Визжат девушки и начинают аплодировать.
Секунду назад озлобленный соперник делает шаг навстречу и кривится! Упс, походу у него что — то со стопой, которую я подсёк.
Захромал сразу, но снова встал в стойку уже не с такой рьяной рожей.
— Как вы ушли от выпада? — Спрашивает меня он, при этом подступает, хромая. — Это невозможно.
— Почти попали, сэр гвардеец, — объявляю я. — Предлагаю вам сдаться.
— Дуглас Исид никогда не сдаётся, — выдаёт с оскалом и ковыляет ко мне с обречённым видом.
Толпа затаила дыхание. Под шум воды слышны шарканья бедолаги. Но что — то в его взгляде подсказывает мне, хитрит поганец.
И точно! За три шага до меня, козлина вдруг резко ускоряется. Но крик боли выдаёт его с потрохами. Со стопой всё же проблемы. Мне не требуется ускорять время, я прекрасно вижу и так, куда шпага летит. Ловко ухожу с линии атаки, будто танцую. И бью в челюсть. Встречный удар, ох мля… что — то хрустнуло. Дуглас прямо носом и рухнул.
В груди моей похолодело, когда понял, что переборщил.
Сам подскочил к неподвижному телу быстрее всех прочих. Шею трогаю. Фух. Пульс есть!
— Прекратить! — Раздаётся бешеное откуда — то из — за толпы.
Зеваки переполошились.
— Кристиан! — Завизжала Гертруда, прорывающаяся через людей. Меня увидела, успокоилась. Едва сдержалась, чтобы в объятия не кинуться.
Похоже, добилась своего!
— Я же говорила, — слышу от Инессы горделивое. Это она Ольви и Алану втирает, какой я классный…
За минуту полиция набежала, гвардейцев в разы больше замаячило. Ещё один злой старенький чиновник появился, которого я в делегации с Шатуром видел. Они с тем первым пошептались быстро, на меня строгими взглядами посматривая, и пошли прочь.
К фонтану вышел седой и важный, но щупленький гвардеец лет пятидесяти с кучей красивых знаков на кителе, явно не простой. И объявил громко:
— Сэр Беринг Шатур подписал указ о запрете всех дуэлей до особого разрешения! Кто будет замечен в подобном, арест на тридцать суток независимо от чина, регалий и подданства! При этом за ранение оппонента следует заключение до трёх циклов, в зависимости от степени тяжести, за убийство до десяти! Указ действует с момента объявления! Всё, расходимся, господа!
Быстро же у них штампуются законы.
— А вас, сэр Кристиан Везучий, — обращается крутой гвардеец уже ко мне. — Ждёт глава Сотни с объяснениями. Прошу принять подобающий вид и следовать за мной.
Да неужели!
Рубаху Валиант дрожащей рукой подал. Застёгиваясь, смотрю на милфу радостный. А она в ответ, будто нашкодила.
— Добился своего? — Выпалила с претензией Ольви, мимо проходя с Инессой моей под руку.
Народ расходится, на меня с интересом посматривая. А главный гвардеец терпеливо ждёт, пока заправлюсь.
Шатур ждёт!
Глава 29
Глава 29. Беринг Шатур и вечер откровений
Не думал, что даже оркестры умолкнут в главном зале, а люди встанут вопросительно у столиков. Нормальный переполох устроил!
За главным гвардейцем, который явно очень спешил, я промчал по залу до главной лестницы с небольшой делегацией из шести гвардейцев. В манеру Шатура: быстрым шагом, ни на кого не глядя! Но чувствуя на себе лазеры и сканеры всех расступившихся, словно теперь не Аурелия звезда бала, а я!
Липкое волнение охватило меня уже на подходе к пятому этажу, где я не осмелился обогнать главного гвардейца, который на лестнице стал сдавать и пыхтеть.
Новая смена гвардейцев без вопросов пропустила нас через арку на пятом этаже. Шатур на широком кожаном диване лилового цвета сидит вразвалочку один, перед ним стеклянный столик с раскрытой шахматной доской и бардаком фигур, перпендикулярно два кресла, где они с дочкой сидели до этого, третье кресло напротив. Позади него обособлено на диванах сидят Аурелия с балеруном и ещё тремя дядьками из числа чиновников, во что — то увлечённо играют, похоже, в карты. Там и бокалы вина, и закуска. Вообще на нас дофени. Ещё за одним столом уже с полноценными блюдами остальные его приспешники, делают непринуждённый вид, но явно напряжены, на меня посматривают изучающе.
Похоже, это и есть первый круг Сотни. Два суровых дядьки, ушедшие с потасовки у фонтана, тоже здесь.
В анфас лицо Шатура ещё больше смахивает на наполеоновское, а с бакенбардами чем — то отдаёт пушкинским. Вдобавок, что — то в нём женственное есть. Мужчина с небольшим пузиком, одет в белоснежный костюм с синими лампасами на штанинах, благо хоть на кителе погон нет, иначе бы я не смог скрыть брезгливости.
Пока переводит дух дядечка гвардеец, Беринг смотрит на меня прямо с откровенным вызовом, изучая своими синими глазами — пуговками.
— Сэр Кристиан Везучий из Леванта, по вашему поручению, — отчеканил главный гвардеец спустя десять секунд, и отступил в сторонку.
Остальные конвоиры как стояли по флангам, так и стоит. Пока Шатур лёгким жестом руки не отправляет их в холл у лестницы.
— Тёплого вечера, сэр Беринг, — здороваюсь первым и даже киваю учтиво.
Секунды две он молчит. В глазах претензия, и нечто ещё.
— Тёплого, сэр Кристиан, — выдаёт женственным голосом. Тон с некой хитринкой или подвохом. — Присаживайтесь.
Делает приглашающий жест на кресло напротив. На нежной белой руке всего один перстень из серебра с тёмно — красным камнем. На цыганский смахивает.
— Благодарю, — проявляю вежливость и усаживаюсь со скрипом.
Улавливаю, что Аурелия впервые на меня взглянула, причём выражение лица в миг сменилось с непринуждённого на встревоженное! Но увы, я сразу перевёл внимание на Беринга. Ибо он мой взгляд вылавливает своим с заметным наездом. Мол, даже не думай смотреть на мою дочь!
— Вижу, что запыхались, хотите вина, шампанского, может, холодного чая? — Спрашивает не без иронии.
— Не откажусь от вина, — брякаю. И Шатур даёт сигнал жестом одному из официантов, который стоит в сторонке наготове у стеклянного бара.
— Простите сэр, — опускается к моему уху с перепуганным видом прислужник и вибрирующим голосом начинает перечислять, что у них есть.
— Красное сухое, — отвечаю и добавляю с иронией. — Если не отравлено.
На секунду мне показалось, что Шатур улыбнулся краем губ. Но быстро посерьёзнел, продолжив меня изучать.
Официант суетливо налил в бокал, подал на край, чтобы доску с фигурами не трогать. Шатур жестом отказался.
— Я один не буду, — заявляю нагло. — Это признак алкоголизма.
— И где вы такое услышали, сэр Кристиан? — Заинтересовался тут же Беринг, перемяв со скрипом булки.
— У нас на родине так говорят, — отвечаю с улыбкой и «пёсьими» бровками.
— А это где, простите? — Уточняет глава Сотни с хитрецой.
— Как где? В Леванте. Может, слышали, там ещё такая трещина по Стеклянному морю идёт. Ууу, разрастается собака.
Шатур брови тёмные аж вверх вздёрнул. Ооо, мужик, это твоя тема, от которой не можешь остаться равнодушным.
Кивает официанту, тот без вопросов наливает в чистый бокал из той же бутылки.
— За знакомство, — объявляю тост, поднимая бокал.
— Что ж, давайте за знакомство, — согласился Беринг и поднял свой.
Стукнулись, где я подал руку с большей инициативой. А этот перец в своей манере вальяжно.
Я опрокинул всё. А Шатур лишь пригубил. И тут же выдал:
— И сильно прошёл Разлом?
Вроде непринуждённо так! Но по жестам волнение не скроешь.
— Примерно на пол карты, — выпалил я без нот сожаления. Скорее с радостью.
И стал наблюдать за его реакцией. Шатур прищурился в ответ. Но вскоре заговорил с некой задумчивостью, сменив почему — то тему:
