– Вау! Мне нравятся твои взрывные поцелуи.
Мы смеемся, и я чувственно произношу:
– Ты никогда не слышал о том, что когда целует испанка, то она целует по-настоящему?
Эрик опять хохочет.
Я рада видеть его счастливым, и, когда мы снова начинаем целоваться, перед нами появляется Флин со скрещенными на груди руками. Он, похоже, до сих пор сердится. Позади него появляется моя племянница в бархатном платьице синего цвета и, глядя на меня, спрашивает:
– Почему китаец со мной не разговаривает?
Упс, она это все-таки произнесла! Ах, бедняга! Я быстро вскакиваю и укоризненно говорю племяннице:
– Лус, его зовут Флин. И он не китаец, он немец.
Девочка таращится на меня, потом на Эрика, который тоже поднялся с дивана и стал рядом с Флином, затем она опять глядит на меня и в конечном итоге со своей характерной красноречивостью продолжает настаивать:
– Но у него такие же глаза, как у китайца. Тетя, ты же это видела?
О боже мой! Мне хочется провалиться сквозь землю. Такая неловкая ситуация! Наконец Эрик наклоняется, смотрит моей племяшке в глаза и говорит:
– Ангелочек мой, Флин родился в Германии, и он немец. Его отец – кореец, а мама – немка, как и я, и…
– Но если он немец, то почему он не светловолосый, как ты? – не унимается маленькая бестия.
– Лус, он же только что тебе объяснил, – подключаюсь я. – Его отец – кореец.
– А что корейцы – это китайцы?
– Нет, Лус, – отвечаю я и укорительно смотрю на нее, чтобы она замолчала.
Но нет. Она продолжает расспрашивать:
– Тогда почему у него такие глаза?
Я готова ее прибить! И в этот момент в гостиную заходят отец и сестра в своих самых лучших нарядах. Какие же они красивые!
Увидев мой взгляд, просящий о помощи, отец сразу же понимает, что малышка что-то натворила. Он берет ее на руки и отходит, показывая ей что-то в окне. Я облегченно вздыхаю, поворачиваюсь к Флину, и тот по-немецки бурчит:
– Мне не нравится эта девчонка.
Мы с Эриком переглядываемся, я изображаю на лице ужас, а он мне понимающе подмигивает. Десять минут спустя мы все сидим в «Мицубиси», направляясь к дому Сони.
Приехав на место, видим перед полностью освещенным домом уйму припаркованных автомобилей. Удивленный великолепием особняка, отец поворачивается ко мне и шепчет:
– Эти немцы умеют тратить деньги!
Его слова вызывают у меня улыбку, но она сразу же пропадает, когда я вижу лицо Флина. Ему очень неловко.
Мы входим в дом, Соня и Марта радостно приветствуют мою семью, а мне отвешивают комплимент касательно моего удивительного платья. Флин отходит от нас, и я вижу, что племянница идет за ним. Посмотрим, что из этого выйдет. Через некоторое время я сияю, ощущая себя самой счастливой женщиной на свете в окружении самых дорогих мне людей, которые меня любят. Я счастлива.
Я узнаю́, с кем сегодня Соня. Это же Тревор! Он совсем не красивый. И даже не симпатичный. Но, проведя с ним пять минут, я понимаю, каким он обладает магнетизмом. Даже моя сестра, которая не знает немецкого, улыбается в его присутствии, как дурочка. Эрик, наоборот, внимательно за ним наблюдает и делает свои выводы. У его матери новый ухажер, ему это не очень нравится, но он это уважает.
Фрида разговорилась с сестрой. Они знакомы с той встречи, когда я участвовала в гонках по мотокроссу. Они обе матери и болтают о детях. Я некоторое время их слушаю, а когда моя сестра удаляется, Фрида говорит мне на ухо:
– Скоро в «Nacht» будет приватная вечеринка.
– Вау, как заманчиво!
– Очень… очень заманчиво, – весело подшучивает Фрида.
Кровь хлынула мне в лицо, и я непроизвольно улыбаюсь. Там будет секс!
Десять минут спустя я уже хохочу вместе со своей сестрой: она неутомимый критик, и стоит послушать, как она оценивает некоторые вещи. Соня очень рада, что организовала для меня этот праздник, и сейчас отводит меня в сторону гостиной и говорит:
– Дочка, я так рада, что мы празднуем твой день рождения вместе с твоими родными у меня дома.
– Спасибо тебе, Соня. Ты очень добра, что приняла нас всех здесь.
Женщина улыбается и, указывая на Флина, шепчет:
– Тебе понравился его подарок?
Кладу руку на шею и показываю кулон:
– Он чудесный.
Соня улыбается и шушукает:
– Хочу тебе сказать, что в тот день, когда он мне позвонил и попросил отвезти его в торговый центр, чтобы выбрать для тебя подарок ко дню рождения, я не могла в это поверить. Я прыгала от счастья! Меня так взволновало, что он позвонил мне и попросил меня о помощи. Он это сделал впервые. А по дороге он разговаривал со мной, чего раньше никогда не делал. Он даже расспрашивал о своей маме и поинтересовался, хочу ли я, чтобы он называл меня бабушкой.
Растроганная, она сквозь слезы говорит себе: «Я не расплачусь!» – и продолжает:
– А еще он сказал, что счастлив, потому что ты живешь вместе с ним.
– Серьезно?
– Да, моя милая. Я не упала в обморок только потому, что сидела в водительском кресле.
Мы обе хохочем, и Соня взволновано замечает:
– Я уже говорила тебе, когда только познакомилась с тобой: ты самое лучшее, что могло случиться с Эриком.
– А твой сын – самое лучшее, что могло случиться со мной, – заверяю я.
Соня качает головой в знак согласия и шепчет:
– Моему упрямому и властолюбивому сыну очень повезло, что он тебя встретил. А о Флине я вообще молчу. Ты для них идеальна. – Я улыбаюсь, а она говорит: – Кстати, Юрген сказал, что ты великолепная гонщица. Я хочу как-нибудь посмотреть, как ты ездишь. Когда ты запишешься на участие в гонках?
Я пожимаю плечами. Я пока что никуда не записывалась. Не хочу, чтобы Эрик об этом узнал.
– Как только я запишусь, обязательно сообщу тебе. И спасибо за мотоцикл. Он потрясающий!
Мы смеемся.
– Я рискую нарваться на скандал, когда Эрик обо всем узнает. Он здорово рассердится, но я рада, что ты развлекаешься. Уверена, Ханна с улыбкой бы смотрела на то, что ее любимый мотоцикл снова обрел жизнь и что ты заботишься о нем в своем доме.
«В своем доме». Как приятно звучат эти слова. Я больше не ссорилась с Эриком по этому поводу. После того последнего случая он больше не называл его своим домом. Да вот еще и Соня называет его моим домом. Растроганная до глубины души, целую ее.
– Знаешь, когда твой сын обо всем узнает и выставит меня из дома, мне понадобится комната.
– Дорогая, в твоем распоряжении весь дом. Мой дом – твой дом.
– Спасибо. Приятно это слышать.
Мы обе хохочем, и в этот момент подходит Эрик.
– И что тут затевают мои самые любимые женщины?
Соня чмокает его в щеку и, удаляясь, весело подшучивает:
– Зная тебя, мой дорогой, неприятности… для тебя.
Эрик растерянно смотрит на нее, а затем впивается в меня своими невероятными глазами, а я, пожав плечами, отвечаю ангельским голосом:
