Потому что на мои плечи ложится тяжесть разочарования. Вполне предсказуемого, но все равно непереносимого.
Он не возражал.
Он уедет. У него нет никаких планов на будущее…
А чего я хотела? Что через два дня он предложит мне руку и сердце?
Это было бы очень глупо!
Но на самом деле — да. Уж себе-то я могу признаться. Я хотела именно этого. Я бы согласилась в ту же секунду.
Я уже начала придумывать имена нашим детям!
10
Матвей
Серега, мой лучший друг, позвонил как раз перед тем, как я собрался на процедуры. К своей секси-медсестричке.
— Сегодня видел Загорского, — выдал он.
— Ну и?
Я замер в тревожном ожидании. Загорский — моя надежда на то, что ситуация разрешится быстро и относительно безболезненно.
Ему, так же как и мне, перешел дорогу Каримов. Наглый, жадный и беспринципный ублюдок, не гнушающийся никакими методами. Вплоть до физического устранения.
Это из-за него я три месяца валялся на больничной койке. А по его плану должен был валяться на кладбище…
На рынке застройщиков всегда было напряженно до жести. Деньги гуляют немаленькие, многие хотят оттяпать свой кусок. Но Каримов… он просто бандит из 90-х.
Если мы с Загорским объединим усилия, то сможем выпереть его с рынка. И из города. А я бы так вообще выпер его из жизни… Зуб за зуб, как говорится.
Но я не убийца. Мне достаточно будет уничтожить его бизнес. Пустить его по миру, и, конечно, отправить за решетку.
— Загорский рвет и мечет, — выдал Серега. — Каримов отжал у него выгодный заказ на торговый центр.
— Прекрасно. Ты ему намекнул?
— Ага.
— Без лишней инфы?
— Все как ты просил. Он, как и все остальные, думает, что ты в Тайланде.
— Ну и пусть думает до поры до времени.
После аварии мне нужно было срочно скрыться. Поэтому я попал в задрипанную областную больницу, а не в нормальную столичную. Тамошние врачи напортачили, и мой перелом сросся неправильно.
Уже потом, с новыми документами, я оказался в хорошей клинике. Где мое бедро перекроили заново. И порекомендовали реабилитационный центр на море для быстрого восстановления.
Серега пустил слух, что я парализован, в инвалидном кресле, прячусь в Тае и возвращаться не планирую.
Но я скоро вернусь!
Вот будет сюрприз для Каримова…
— Слушай… — начал Серега.
— Что?
— Ты уверен?
— В чем?
— Что тебе все это надо. Ты легко можешь вывести активы и жить безбедно. Или начать все заново в другом месте.
— Ты предлагаешь мне сдаться? — набычился я.
— Не то чтобы предлагаю… Хотя да. Предлагаю.
— Ты хочешь, чтобы Каримов победил? А я оказался лузером?
— Я хочу, чтобы ты остался живым.
— Я живой. Ты даже не представляешь, насколько я живой! И как у меня чешутся руки выкрутить этому скоту яйца…
О, да!
Я чувствую кипение адреналина в крови. Я в предвкушении. Я очень хочу плюнуть в хамскую зажравшуюся рожу Каримова.
Во мне бродит боевой задор. И я кайфую от этого.
У меня были моменты слабости, физической и ментальной, когда мне приходили в голову мысли об отступлении. Мне хотелось просто заползти в темный угол и затаиться. Или вообще умереть — чтобы не влачить жалкую жизнь инвалида.
Но, блин!
Эти моменты были недолгими.
Я все равно был уверен, что выберусь из этого дерьма. Научусь ходить. Пришью железную ногу, если надо. Придумаю что-нибудь!
Я живучий. И упрямый.
И злой…
— Матвей Иванов, входите, пожалуйста.
Рыжая Кошка выглядывает из-за двери своего кабинета. С видом строгой докторши.
Я сижу в коридоре, жду процедур. Задумался и забыл о времени. А мое время уже наступило!
— С удовольствием войду, — выдаю я.
И, как только за нами закрывается дверь, я задираю Кошкин халат. И облапываю ее шикарную попу.
— Прекратите, пациент Иванов! — строгим голосом произносит она.
И пытается вырваться.
Бесполезно.
Секси-кошечке не вырваться из лап озабоченного тигра.
Я разворачиваю ее лицом к себе. Сажаю на стол, утыкаюсь лицом в ее роскошное декольте. Этот белый халатик просто сводит меня с ума!
— Прекрати, Матвей, — жалобно произносит кошка.
— Я не могу.
— Нас могут увидеть…
— Не могут. Я запер дверь на ключ.
— У тебя занятия на тренажерах…
— Я знаю более эффективные занятия для разработки моего бедра. Реально, я чувствую себя гораздо лучше после наших ночных упражнений. Клянусь!
И тут я не шучу. Я здоровею просто на глазах.
— Так что, доктор, давайте продолжим наши чрезвычайно полезные тренировки.
Я вижу, что Настя готова сдаться. Она сама возбуждена!
Она косится на дверь. Задумчиво прикусывает губу… Черт! Смотреть на это и ничего не делать — просто невозможно.
— Ты когда-нибудь устаешь? — внезапно спрашивает она.
— С тобой — никогда! Ты же виагра. Мертвого поднимешь. Вот, сама смотри. Расстегни халатик. И блузку. Ну давай, кошка. Неужели ты меня до сих пор стесняешься?
Да, она стесняется! После всего, что было… Поразительное создание.
Но все же расстегивает.
— Видишь? Только что мой пистолет валялся дохлый и замученный, а теперь торчит огурцом!
Она смущенно улыбается. Кладет руку на горячий нетерпеливый пистолет. В глаза мне не смотрит, ей неловко. Щечки покраснели, веснушки на вздернутом носике попрятались от смущения, аккуратные ушки стали розовыми…
Она облизывает губы.
Неужели она собирается… О, да! Моя порочная мечта в реальности. Секси-медсестричка ублажает пациента прямо на рабочем месте.
Она уже делала это. Ласкала мой пистолет своими сладкими губами. Не очень умело, но с таким энтузиазмом! Не удивлюсь, если для нее это был первый раз.
И это охренеть как заводит! Ее неумелость, искренность, страстность.
Она не из тех пластмассовых кукол, которые в сексе думают о том, как выглядит их силиконовая грудь. Пытаются принять живописную позу и искусственно стонут, изображая страсть.
Кошка ничего не изображает. Она — настоящая. Необузданная и в то же время скромная… Да, вот такая невероятная смесь!
В прошлый раз она делала это ночью. В темноте. В порыве страсти, когда все неловкости были забыты и все смущения отброшены.
Дай ей волю — она бы вообще занималась сексом в темноте. Под одеялом. А это преступление — лишать меня дивного зрелища…
Сейчас светло. И поэтому Рыжая Кошка страшно смущается. Но все равно делает это!
Ее губы на моем пистолете. Он яростно толкается в нее, не в силах сдерживаться. Она закашливается, смотрит на меня виновато.
— Попробуй расслабить горло, — говорю я.
Она подчиняется. Моя послушная дикая Кошечка…
О, да!..
11
Матвей
По саду разносится умопомрачительный запах жареного мяса. Я раздуваю угли, отпиваю из бокала местное вино. Сухое красное. Не Бордо, конечно, но вполне приличное. Кайф!
Сейчас еще Кошка придет с работы, и будет полный праздник.
Завтра начну мастерить беседку — руки уже чешутся. А еще я вызвал электрика и водопроводчика. В Кошкином доме проводка такая хлипкая, того и гляди пожар случится. И трубы все текут, латанные-перелатанные. И вообще надо сантехнику поменять.
Блин, я дарю красивой девушке унитаз!
Оборжаться просто.
Я всегда был щедр с женщинами. Шубы там, камушки, курорты — без проблем. Это как бы само собой разумеется.
Но трубы, унитаз и беседка… это что-то новенькое!
Потому что Кошка — не такая, как другие девушки. И обстоятельства другие. И я немного другой после всего пережитого.
И тут вдруг меня осенило: а что обо всем этом думает Настя?
Она ведь может решить, что у меня серьезные намерения. Что я вообще собираюсь к ней переехать…
Она обо мне ничего не знает. Не задает лишних вопросов — я и рад. Не приходится врать.
Она вряд ли себе представляет, в каких сферах я работаю, где и как живу… И насколько моя жизнь далека от жизни этого небольшого курортного городка. В котором она родилась, выросла и осталась, отучившись в краевом центре.
