— Оближи его.
Рейес пьян. Совсем пьян и почти шатается. Сейчас он не поймет никакие доводы и может даже опять меня изнасиловать.
Я проклинаю его, а потом внутренне решаюсь. Будет глупо умереть, если он в пьяной страсти порвет мне рот.
И я быстро касаюсь члена языком, стараясь не думать ни о вкусе, ни о запахе, ни о чем.
Меня колотит от мысли, что придется взять эту отвратительно крупную головку в рот, но Рейес внезапно передумывает. Он резко одевается и выходит из комнаты, хлопнув дверью.
Я тут же выплевываю все, что было во рту, в кровать, и тщательно растираю одеялом.
Гашу острейший приступ тошноты, стараясь забыть странный вкус на языке.
Я понятия не имею, что теперь будет, и кто сейчас ворвется в комнату.
Может, Рейес по пьяни счел, что я приласкала его сама, и меня стоит отпустить? Хотя нет. Это вряд ли. Из ада так просто не выпускают.
Я поджимаю колени к животу и закрываю глаза. Доктор Хименес меня чем-то смазал внизу, и боль кажется меньше.
Страшнее всего полная неизвестность.
Не знаю, сколько времени я провожу так, провалившись в дрему. Она обрывается, когда в комнате хлопает дверь.
Я вижу девушку с каким-то свертком в руках. У нее длинные черные волосы, заплетенные в простую косу. Это не Франциска. Лет ей где-то двадцать пять, и она держится в разы увереннее.
— Ну и чего валяешься?
Я не сразу понимаю, что она это мне. Спрашиваю:
— А ты вообще кто?
— О, хороший вопрос, — она усмехается, — я Луиса. Хозяин приставил тебя ко мне.
— Зачем приставил?
— Бля, почему вы, деревенские, такие тупые? — она презрительно морщится, — потому что он будет тебя кормить и трахать. А вся такая милая и чудесная я должна тебе, такой идиотке, прислуживать. Поняла?
Ах вот оно что.
— Слушай, ты. Я не просила. И рот закрой.
— Мне похер, чего ты не просила. У меня есть хозяин. Он приказал. А твое дело ноги раздвигать, поняла? Он же твоей семье платит.
Я хочу сказать, что моя семья никогда не станет меня продавать, но девка не поймет. Все, кто живет в поместье Рейесов, думают как-то иначе. Немного не по-человечески. И все меряют деньгами, хотя у них их намного больше, чем у нас.
— Раз ты слуга, заткнись и слушайся. Как тебя там?
Она закатывает глаза.
— Луиса. А ты — Анхела. Госпожой звать не буду. Обойдешься.
— Значит так, Луиса. Последний раз говорю: укороти язык. Не укоротишь, я пожалуюсь на тебя… Диего.
Это снова не я, а какой-то внутренний демон. Я и в страшном сне не назвала бы Рейеса так.
Но девка меняется в лице.
— К-конечно, госпожа…
Ее внезапное смирение неожиданно придает мне сил. В конце концов, все не так уж плохо.
Девка вряд ли начала бы пререкаться, если бы должна была отвести меня на корм зверям или на растерзание бандитам. Я расправляю плечи.
— Какое у тебя распоряжение от хозяина?
— Я должна одеть и отвести вас в вашу комнату. Только за порогом вам завяжут глаза.
Ну что ж. Это не самое худшее.
В принесенном свертке оказывается простое белье и платье моего размера. А еще сандалии на плоской подошве.
Проклятый Рейес перевидал столько женщин, что запросто определяет размеры на глаз.
А я быстро одеваюсь и чувствую себя еще лучше. Теперь бы умыться и поесть…
Луиса выводит меня через дверь, откуда вышел и Рейес. Не ту, что ведет в бассейн. За дверью оказывается маленькая комната без окон, где стоят два парня с пустыми взглядами. У одного из них в руках мешок.
Сейчас убьют меня и вынесут тело… но я не позволяю себе показывать страх. Луиса уважает только силу, и эти парни явно тоже.
Хотя теперь, после случившегося, я понимаю всех девушек, которые боятся мужчин и соглашаются на что угодно, лишь бы избежать насилия.
Боль между ног и ощущение скверны на языке не дают мне забыть о нем.
А потом меня окутывает тьма, и локтя касается что-то теплое.
Спустя миг до меня доходит — это Луиса. Меня больше не решаются тащить, зато чинно ведут под локоть.
И когда мешок, наконец, сдергивают, я оказываюсь в небольшой и просто убранной комнате.
Тут есть довольно широкая кровать — не иначе как для утех. На полу толстенный ковер — очевидно для них же. В углу что-то похожее на шкаф. Еще есть тумбочка, довольно массивные стол и стул.
Но самое поразительное — из комнаты ведет выход куда-то на улицу.
— Там закрытый дворик для прогулок, госпожа. Располагай… тесь. В шкафу — одежда. В тумбе книги и журналы. Вот за этой дверью — туалет и душ. А обед я сейчас принесу.
Со мной только Луиса. Парни, видимо, остались за дверью.
Похоже, Рейес решил запереть меня надолго. Я киваю служанке и выхожу во дворик.
По центру там клумба с довольно ухоженными цветами, а по углам деревья со спиленными снизу ветками. Двор огорожен глухим забором.
Я понятия не имею, что за ним, зато по деревьям лазала все детство. Что ж, Рейес. Мы еще посмотрим, кто кого.
Глава 4. Подмена. Диего
ДИЕГО
Рамос — понятливый сукин сын. Настолько, что когда-нибудь мне придется его убрать, чтобы не всадил нож мне в спину. Я понимаю это, когда вижу в своей комнате для секса почти точную копию Анхелы Рубио.
А я всего-то попросил голубоглазую брюнетку.
Не, эта чика выше, худее и сразу менее аппетитная, но все равно дико похожая. Таких совпадений не бывает.
Неужели Рамос схватил еще одну сестру Рубио? Вот за это я ему кишки выпущу.
Девка стоит, почтительно опустив глаза в пол, и ждет распоряжений. Странно для похищенной, но я и не то видал.
— Ты натуральная? Или парик, линзы, что там еще?
— Да, господин. Парик и линзы. Господин Рамос велел…
Ясно, что Рамос. Обычная местная потаскуха, значит. Прекрасно. Я совсем не хочу сдерживаться. Но за волосы дергать шлюху не буду, переживу.
— Ну давай, покажи, что умеешь. Я хочу, чтобы ты была очень нежной.
Потому что я до боли в яйцах желаю почувствовать, каково это, когда нежная — Анхела. Пьяное тупое желание. Чистая физиология.
Я люблю тебя, Клара. Только тебя. А они все — просто шлюхи, недостойные пыли под твоими ногами.
Девка подходит и кладет ладони мне на плечи, а меня внутренне передергивает. Хотя девка точно почти чистая. Рамос никогда не подкинет мне совсем уж шалаву.
Ангелочек, а ты осмелишься вот так меня погладить? Ногти у тебя короткие, но я видел, как ты отчаянно хотела меня оцарапать.
Сейчас я не знаю, бесит ли это меня или мне нравится.
— Смелее, — подбадриваю девку, — пока что я тебя не укушу.
Но только пока. Потому что если она меня не удовлетворит, выебу так, что ходить не сможет. Это всегда мне помогает. Успокаивает нервы.
Девка старательно целует мне шею, и я морщусь.
Не верю я, блять, в ее нежность. Вся она показная. Я не заслужил. Эта девка меня не знает, а целует, как любимого. Может, она кого-то любит в деревне и сейчас его предает.
А Рубио? Интересно, она с кем-то встречалась?
Хотя мне какое дело. Он же ее не выебал.
Хотя нет, дело мне есть. Если сучка будет постоянно о нем вспоминать, никогда не сосредоточится на мне всерьез.
Я вдыхаю аромат яблока. Это не то яблоко. Не так пахнет. Все, мать его, не то.
Блять. Вместо того, чтобы меня успокоить, нынешняя шалава меня только бесит и запахом, и поведением, и даже короткими стонами.
Больше не буду ебать никого, похожего на ангелка. Только ее саму.
А эту отдеру.
— Хватит. Вставай на четвереньки. Закатай платье к животу.
Я знаю, что шалава без белья. Никакой изобретательности и похрен.
Я смачно бью ее по упругой заднице, а затем крепко хватаю за горло, сдавливаю и начинаю нещадно вбиваться в нее сзади.
Девка слегка хрипит, но я знаю, что они кайфуют от небольшой нехватки кислорода.
Блять. А мне нихера не помогает. Я даже кончаю с трудом. То ли я слишком пьян, то ли сегодня у меня стоит лишь на долбаного ангелка.
