— Да-да, конечно, — деловито говорю в динамик, поворачиваясь к Кариму спиной. — Завтра обсудим. Да ты что? Серьёзно? Вот это да!
И лишь когда запах мужской туалетной воды усиливается настолько, что игнорировать присутствие Карима становится невозможным, я вскидываю глаза и вытягиваю лицо в удивлённом «О, ты уже здесь?».
— Созвонимся попозже, хорошо? Ну давай, всё. Целую.
Вдавив палец в выключенный экран, я запихиваю телефон в сумку и вопросительно смотрю на Карима: дескать, заболталась, извини, о чём мы там договорились?
Хорошо, что посреди этого спектакля никто не додумался мне позвонить. А то пришлось бы эмигрировать в страну третьего мира и там проходить онлайн-сеансы психотерапии в попытке оправиться от позора. Вот люблю я на ровном месте пощекотать себе нервы.
— На Курскую тебя? — спрашивает Карим, пока мы в метре друг от друга бредём на парковку.
— Нет. Я же съехала от родителей.
Нахмурившись, он озадаченно изучает моё лицо, будто впервые его видит.
— И где ты сейчас живёшь?
И тут я, дурочка, вместо того чтобы многозначительно пожать плечами и дать Кариму помучиться любопытством, по-простецки вываливаю:
— Мы квартиру с Таней, бывшей однокурсницей, снимаем. Помнишь её?
— Та, которая машину мне облевала?
Я скорбно прикрываю глаза.
— Ты всю жизнь мне это припоминать будешь? Она тогда, между прочим, серьёзно отравилась.
Ужасный был случай. Таня до начала четвёртого курса была типичным ботаником, потому что большую часть жизни просидела под каблуком у деспотичной мамы. И вот однажды мы с Милой вытащили её с собой в клуб, где она впервые напилась текилы. Что тогда было! Она участвовала в конкурсе на лучшую грудь, через стойку целовалась с барменом и в конце концов уснула в туалете. Оставлять её в таком состоянии было нельзя, и я попросила Карима довезти Таню до общежития. Он пьяных на дух не выносит, а потому соглашался с каменным лицом. Пришлось в благодарность пообещать на обратном пути сделать ему минет. И как назло, стоило нам тронуться, как из Тани выпитое наружу полезло, и она весь задний диван уделала. Меня тогда саму чуть не стошнило. Вместо благодарственного минета пришлось полночи проторчать на автомойке и ждать, пока сделают химчистку.
— То есть это она? — с усмешкой переспрашивает Карим.
— Да, она, — буркаю я. — Таня, между прочим, сейчас помощником главного юриста в «Кристалле» работает.
Интересно, зачем я это сказала? Чтобы Карим не думал, что я с пьяницей живу? Какое мне вообще дело до того, что он думает о моей личной жизни? Мне вот на его личную жизнь наплевать.
— Молодец, — комментирует он и, открыв пассажирскую дверь, жестом приглашает садиться. Совсем как раньше. Хотя не совсем. Раньше Карим обязательно старался ущипнуть меня за задницу.
Два года назад у него была другая машина. А в этой всё незнакомо, кроме разве что флакона туалетной воды, торчащей из бокового кармана, и чёток с молитвой на зеркале заднего вида. Ну и конечно, в салоне идеальная чистота. У семьи Карима есть нанятые водители, которые каждое утро гоняют машины на мойку.
— Адрес говори, — требует Карим, занимая соседнее кресло.
Я называю. Ну разве не странно, а? Видеть его не желала, а сейчас добровольно сдаю ему место своего проживания.
— Пристегнись.
Незаметно погримасничав, я протаскиваю ремень безопасности по сиденью позади себя и защёлкиваю карабин, чтобы пищащий звук прекратился.
— Вася! — незамедлительно рявкает Карим, заметив моё ухищрение. — Что за детский сад?
Придерживая руль, он резко оттягивает ремень с моего кресла и перебрасывает его через меня.
— Ты же вроде взрослая девочка.
Я уже и забыла, каким дотошным он становится, когда речь идёт о правилах безопасности. У Милы в машине я никогда не пристёгиваюсь и не вижу в этом ничего страшного. Но вот сейчас Карим сказал про детский сад и вдруг так стыдно стало.
— Мне ремень грудь жмёт, — буркаю я, отворачиваясь к окну.
Становится чуточку менее обидно, когда в отражении вижу, как Карим пялится на мою рубашку. Даже улыбнуться хочется. Фу, кобелюга.
— Ну и как прошла разведка? — спрашивает он дорогой. — Почерпнула полезных идей?
— Конечно. Мне, например, очень понравились беспроводные зарядки в настольных светильниках.
— Тоже обратил внимание. Надо такие в зал поставить.
— А вот цветочное оформление у них, кстати, не очень.
— Почему?
— Потому что у кого-то из гостей может быть аллергия на цветы, а ещё есть риск приманить пчёл. Представляешь, если кого-нибудь укусят?
Карим согласно кивает.
— Да. Цветущие тогда исключим.
Повисает молчание. Я складываю ладони на коленях и увлечённо разглядываю ногти. Меня жалят воспоминания. Чего только мы с Каримом не делали в таких поездках: ругались, мирились, целовались, дрались, занимались сексом. Вот почему он молчит? О том же думает?
Я украдкой кошусь в его сторону, и в тот же самый момент взгляд Карима отрывается от окна, чтобы быстро пробежаться по моим коленям. В горле начинает першить, и приходится откашляться. Щёки наливаются горячим.
— Я тебе отчёт по кухне завтра в обед отошлю, — по-деловому говорю я в попытке отвлечься от дурацких мыслей.
— Завтра меня на месте не будет. В кабинете бригада будет делать ремонт.
— Зачем? Нормальный же кабинет.
Карим снисходительно дёргает губами, но ничего не отвечает. Ой, ну какой же он сноб! Надо, чтобы всё было непременно новое и сделано под него.
— За тем домом направо, — подсказываю я, когда машина сворачивает на нужную улицу.
— В конце следующей недели нужно будет корпоратив собрать, — говорит Карим, щёлкая поворотником. — У нас в «Сабантуе» проведём. С Маратом меню обсудите. Можно диджея или группу местную пригласить, на квадроциклах и лошадях покататься. Сможешь организовать? Или отдельного человека найти?
Лучший способ заставить меня что-то сделать — это спросить, смогу ли я. Сможешь ли ты в одиночку дотолкать заглохшую машину до автосервиса, Василина? Конечно да. А прыгнуть с парашютом при жуткой боязни высоты? Пф-ф, разумеется. Непонятно, в кого я такая тщеславная. Никто в нашей семье подобным не славится.
— Смогу, — как можно небрежнее отвечаю я. — Завтра с Маратом обговорю. А бюджет какой?
— Уж на приветственном корпоративе экономить не будем, — усмехается Карим.
— Хочешь купить любовь сотрудников шашлыками и конными прогулками?
Повернувшись, он скалит свои белые зубы.
— Почему нет?
Я не сразу нахожусь с ответом, потому что загипнотизирована его улыбкой. Какое он имеет право улыбаться мне как раньше? Мы расстались вообще-то, и я считаю его козлом.
— Вон мой подъезд, — агрессивнее, чем нужно, тычу пальцем в лобовое стекло. — Остановись здесь, я дойду. А то там разворачиваться замучаешься.
Но Карим, как и обычно, меня не слушает и подъезжает прямиком к дверям. Переводит коробку в режим парковки и, опустив стекло, неспешно разглядывает фасад дома.
— Дорого квартиру снимаете?
Этот личный вопрос на секунду приводит в ступор, но я быстро нахожусь с нужным ответом:
— Моей зарплаты вполне хватает.
— Это хорошо, — замечает он, поворачиваясь.
Два года назад в такой ситуации его рука уже шарила бы у меня в белье, а я пыталась бы высосать его язык. Плотнее сведя колени, нащупываю дверную ручку.
— Спасибо, что довезли, Карим Талгатович. Это было очень мило с вашей стороны.
— Спокойной ночи, Вася.
Промедление чревато новым приступом ностальгии, поэтому я с силой толкаю дверь от себя и выхожу на улицу. К подъезду иду, не оборачиваясь, но знаю, что Карим за мной наблюдает. Он всегда так делал, когда довозил меня до дома. Ждал до тех пор, пока я не дойду до квартиры и не напишу ему контрольную СМС. Это казалось мне безумно милым.
У двери я всё-таки оборачиваюсь и застаю Карима за разглядыванием моей юбки.
— Вычисляешь, насколько я поправилась, Исхаков? — Обвинительно поднимаю бровь. И пусть за два года я действительно прибавила несколько сантиметров в бёдрах, меня всё устраивает.
