— Вечно нарываешься… Вроде ну балбес балбесом — я никого проще не встречала. А порой никак разгадать тебя не могу: то ты нежнее и податливее всех живущих, то самый настоящий дикий зверь. Управы не найти!..
Эрен сомкнул веки и ёрзнул губами по её ладони, чуть подался вперёд, ожидая, что Микаса повторит свой пленительный акт укрощения поцелуем. Но она отняла руку и ушла в кухню, чтобы перезвонить. Прикоснувшись к горлу он задумчиво посмотрел на колыхающуюся снаружи листву, облитую солнечным светом. «Ей стоило делать это в прошлом… Тогда пятнадцатилетнему спесивому болвану точно было бы нечем крыть!» ― пришло ему на ум. И вдруг Эрен услышал звонкий смех Микасы. Она смеялась. Для него ― для подонка, от которого мечтала убежать последние несколько дней. Эрен тихонько выглянул из спальни и уставился сквозь пространство коридора, ведущего в кухню: Микаса сидела забросив ногу на ногу и, склонившись, флегматично потирала щиколотку.
«Ревность — глупое и грубое чувство. Оно всегда доводило до абсурда и без того нелепого меня. Но я всего-то растворяю в нём свои комплексы и неуверенность… Хотя, от чего я точно всегда был в безопасности ― это страсть. Я мог быть спокоен: страсть к Микасе никогда не доводила меня до исступления. Да и как можно страстно желать того, кто всегда рядом? Такова человеческая природа. Родительская опека Микасы порой сводила меня с ума, делала пренебрежительным и отстранённым. Даже если она и впрямь вела себя эгоистично, пытаясь удержать меня, разве я имею право винить её за это? За такого бедового идиота попробуй-ка не переживать!.. Возможно, в этой жизни я слишком много беру на себя. Так глубоко застрял в чувстве вины за грубость прошлого, что страсть сожрала меня целиком! Я взлелеял в себе её, бережно полол вокруг сорняки и не забывал хорошенько поливать. В итоге стою здесь как придурок, и крыша едет от проливающихся через край эмоций. Так нельзя. Как бы не загубил всё собственными руками».
***
Следующим вечером Эрен опоздал к Микасе на час. Увидев его потрёпанный вид и покрытое ссадинами лицо, она обомлела. Потянув за испачканный рукав, отвела его в спальню и усадила на кровать, затем бросилась искать аптечку.
― Где ты пропадал? И что с тобой стряслось?
― Прости. Долгая история.
― У меня есть время послушать, пока буду колдовать над твоей побитой физиономией, ― недовольно произнесла Микаса, опустившись одним коленом на постель меж ног Эрена.
― Ввязался в драку, что ещё сказать.
― Непутёвый! Всё никак не угомонишься, ― причитала она, обмакивая дезинфицирующим раствором порез над его взлохмаченной бровью.
― Этажом выше над нами парочка одна живёт ― бурные ребята: то посуду бьют во время скандалов, то трахаются так, что стёкла дребезжат! В общем, пока я спускался по лестнице, увидел, что девчонка-соседка эта ревёт белугой. Остановился, спросил в чём дело, а она, мол, дружок впервые за два года отношений по лицу со всей дури влепил. Поднялся вместе с ней в квартиру и сцепился с этим уродом.
Микаса деликатно приподняла его голову за подбородок и смыла поблёскивающую под носом густую кровавую дорожку. Зажмурившись, Эрен шикнул и схватился за бок.
― Что там у тебя?
Она сняла с него куртку, задрала край футболки и обнаружила гематому от рёбер до подвздошной борозды¹{?}[Зона брюшного пресса, ограниченная небольшими бороздами, идущими от гребня подвздошной (бедренной) кости к лобку.].
― Ауч, ― с сочувствием вырвалось у неё. ― Досталось же тебе…
― Тому парню досталось сильнее. На душе так погано было после всего этого. Я даже купил себе шоколадный батончик, чтобы успокоиться, но положил его в карман на жопе, и он растаял.
― Ты как ребёнок. ― Микаса не выдержала и тихо засмеялась.
Обработав все раны и наклеив на его лицо пару тонких пластырей, она ласково обняла Эрена и поцеловала в макушку. Он вцепился пальцами в подол её короткой шёлковой юбки с цветочным принтом, затем смял его вместе с нежной кожей ягодиц Микасы. Издав сладкую усмешку, она скользнула задом по его жаждущим ладоням.
― Пошли уже к ребятам, нас, наверное, заждались, ― отрезвляюще проговорила Микаса и направилась обуваться.
Она вновь держала его за руку, когда они шагали по цветущим улочкам, и чувствовала себя живой. Глядя на блестящий камень в мочке уха Эрена, на тающие в пряном воздухе клубки сигаретного дыма и его разбитые костяшки, она со смущением думала: «Неужели меня заводит, что он такой дурной и безрассудный?»
― О, погляди только! ― бросил ей Эрен, указывая сигаретой на балкон пятого этажа высотного дома, окружённого кустами сирени и каштановыми деревьями. ― Слышишь этот предсмертный вой помойного кота?
― Там Райнер, что ли?
― Ага. Стоит, еблан, поёт! Ещё немного, и Честер Беннингтон поднимется из могилы, чтобы ему в рот кляп сунуть.
Откашлявшись, Эрен принялся заунывно выть, подражая пению Брауна.
― Я тебе сейчас гантели на башку спущу! ― огрызнулся Райнер.
― О, Егермейстер ползёт со своим сладеньким гренадинчиком²{?}[Порко намекает на классический коктейль Егермонстр, в состав которого входит ликёр Егермейстер, гранатовый сироп гренадин и апельсиновый сок.] в милой юбчонке! ― весело гаркнул из-за его спины Порко.
― Видишь, я же говорил, ― повернувшись к Микасе, с улыбкой сказал Эрен. ― Они рады тебе. ― Он вдруг остановился и оглядел её с головы до ног. ― Какая же ты красивая! Люблю, когда на твоей одежде цветы.
«Платье с цветами? Моя жена не может одеваться как элдийская провинциалка».
― Да, я знаю, ― ответила она, крепче сжав его руку, и захотела разрыдаться.
«Почему я боюсь пустить его в свою жизнь? Почему продолжаю бояться его нежности? Лечь с Эреном в постель после стольких лет разлуки было куда проще, чем обсудить это после. Проще, чем принять его заботу обо мне. Я смешная и поломанная своими страхами! Если подумать, обычно запретна страсть, а не эти невинные мелочи. Нелепое, вывернутое наизнанку вожделение!.. Рассудительный человек посоветовал бы мне обратиться к психотерапевту. Но я и этого боюсь. Привыкла считать, что не стою чьей-то помощи. К тому же… Специалист будет спрашивать меня о детстве. И, конечно, будет много спрашивать об Эрене, ведь так много всего в моей голове сводится к нему. Интересно, что он сумеет вытянуть из меня? ― От этих мыслей Микасу охватили паника и ужас. ― Если… Если доктор достанет из меня истерзанный кровавый ошмёток моей любви к Эрену и скажет, что он куда больше и важнее, чем я себя убеждаю, то это будет означать, что вся моя жизнь была ложью. Что я потратила годы и нервы на то, что мне на самом деле не было нужно. Что я отказалась от самого дорогого и искреннего… Даже думать не хочу!»
Когда они поднялись наверх, Микаса испуганно замерла рядом с дверью в квартиру и оглянулась назад.
― Поздно уже, ― разгадав её страх, твёрдо произнёс Эрен и повернул ключ в замке. ― Нужно идти вперёд!
Она поверила ему. Набрав в лёгкие воздуха, Микаса вошла внутрь. Прихожая была уставлена мужской и женской обувью. Из комнаты слева тянуло сигаретным дымом, алкоголем и смесью парфюмов, слышались счастливые визги Саши и надрывный хохот Конни, пошлые шуточки Порко да весёлый голос изрядно напившегося Жана ― музыка юности и свободы, музыка светлых надежд. «Надеюсь они не ненавидят меня», ― уговаривала себя Микаса.
― Мика! ― радостно прокричал из кухни Армин и, вылетев ей навстречу, стиснул подругу в крепких объятиях. ― Так, держи. Пей давай! ― Он всучил ей стакан с коктейлем, который только что приготовил для себя, но всё-таки нашёл ему применение получше.
Она не раздумывая выпила до дна содержимое.
― Для начала неплохо, ― с улыбкой оценил Эрен.
― Что с твоей рожей? ― удивился Арлерт. ― И куртка вся в крови и грязи… Ты будто из Мордора вылез. Тебя Мика за что-то поколотила?
― Нет, это я с соседом подрался. ― Эрен указал пальцем на потолок.
― Без приключений не живётся… Блин, вы такие трезвые, аж тошно. Проходите уже скорее! ― не унимался Армин, хватаясь за покрасневшие щёки.
