Впрочем, увидев его выбирающимся из воды, удивляюсь мало. Делать то, на что нормальный человек не решится – в этом весь Бойка.
Едва глушу мотор, Варя выскакивает из машины и зовет его по имени. Только вряд ли до берега долетает. Мало того, что из припаркованной рядом тачки музыка орет, так еще остальная тусня шум поднимает. Походу, они все полуживые.
Отряхнувшись от воды, Кир быстро взбегает по ступеням обратно на самую высокую поверхность, раскидывая руки, что-то орет в ночь и, хрен знает в какой раз подряд, сигает в бушующее море.
Варя ускоряется и врывается в пьяную толпу, а у меня от того самого хренового предчувствия заходится сердце. Визг и смех временно перекрывает восприятие, но я стараюсь не отставать. Догоняю Любомирову, когда она уже встречает Бойку из воды. Тот при виде нее первой реакцией едва шкуру не сбрасывает. Мать вашу, по роже ведь видно, что кроет его от нее капитально. Но стирает. Справляется. Умышленно выпускает во внешние данные какую-то лютую муть.
– Что ты творишь? – налетает на него Варя едва не со слезами.
И этот дебил, конечно же, принимает ее волнение в штыки.
– У тебя, блядь, других вопросов ко мне нет? Только и слышу: «Что ты творишь, Бойко?», «Что творишь?», – передразнивает с большим перегибом писклявый девчачий тон. – Че хочу, то и творю! Понятно, нахуй?! Ты мне указывать не будешь. И вообще, кто тебя звал сюда? Чего прискакала?
Пока Варя всеми силами пытается справиться с эмоциями, выступаю за нее.
– Уймись со своими наездами. Я ее привез.
Бойка переключает внимание на меня.
– А, ты со своим Дон Кихотом, – не скрывает презрения, которое в действительности, безусловно, является тупой обидой. – Решил к римскому войску примкнуть? Какого хуя мнулся? В открытую съебаться слабо было? По нычке слился? Хорош друг! За спиной! Охуенный тип!
– Не пори херню, Бойка, – сдержанно отзываюсь я.
На самом деле никакого спокойствия не ощущаю. Бесит он меня таким поведением, как никогда. Народ тем временем уже собирается вокруг нас. Не удивлюсь, если кто-то из этой мутной алкашни даже видеозапись ведет.
– Я еще вчера это узнал. Слышал, как ты трещала по телефону со своей подружкой, – сообщает Кир Варе. Не знаю, какое значение имеет эта информация, но она буквально в лице меняется. – Больно, да? Кстати, кто из вас это придумал?
– Я придумал, – выдаю достаточно сдержанно.
И неожиданно получаю в табло. На мгновение охреневаю от боли. Морщась, сплевываю на бетон кровь. Ошарашенно смотрю на Кира. Думал, что обладаю достаточным набором внутренних характерных качеств, чтобы стерпеть всю хрень, что выдает. Но, мать вашу, это уже борщ. Каким бы мудаком Бойка порой не становился, никогда он кулаками не размахивал. И уж тем более в отношении кого-то из нас. Своих.
Рычу какую-то матерную хрень и бросаюсь к нему. Обхватывая руками, пру всем весом, пока не сваливаю на бетон. Только сглаживаю наглую морду кулаком, Бойка скидывает меня и наваливается сверху. Машем кулаками без разбору. Метелимся, выплескивая каждый свои эмоции. Ни визга, ни криков, ни мата не слышим. Жалко, что слишком быстро нас пацаны расцепляют.
– Харэ! Остыньте, – рявкает нам Жора.
Бойка, яростно дергая плечи, освобождается. Едва взглянув на нас, несется в очередной раз наверх и, крутанув какое-то безумное сальто, прыгает в море. Все вокруг замолкают, даже пока его нет, не решаются комментировать весь этот кошмар.
– Похоже, пора расходиться, ребят, – объявляет Тоха.
Народ неохотно разбредается к машинам. Но притормаживает, когда на плиты всходит Кир.
Поднимая ладони, показываю парням, что спокоен, и иду к нему.
– Ты же понимаешь, зачем я это сделал. Перестань ее третировать. Самому же хуево! Ну, хочешь сказать, нет? – глядя в мрачное лицо друга, подбираюсь совсем близко. Хватаю за шею и лбом в его лоб утыкаюсь. – Ты же любишь ее, дебил, – жестко вскрываю этот волдырь. Понял, что сам Бойка не допрет. В его глазах вместе с яростью такой отчаянный страх плещется, что в какой-то мере мне его даже жалко. Вот же Маугли, блядь. – Кончай зверствовать, пока кто-нибудь не пострадал. Представь, что ранишь ее по-настоящему. Ну! Как ты жить с этим будешь?! Как?
– Никак. Не буду, – тем же яростным рычание выдает Бойка.
И вырывается из захвата.
– Приди ты в себя, твою мать, – выдыхаю я. – Не доводи до края.
Замолкаю, когда к нам подходит Варя.
– Забери ее уже отсюда, – грубо выталкивает Кир.
– Не говори так, будто меня тут нет! – взрывается девушка. – Я здесь! Я есть! Посмотри на меня.
Бойка закусывает губы и резко дергает головой в ее сторону.
– Смотрю! – рявкает он. – Чего тебе еще надо? Я вроде как оставил тебя в покое. Этого вы вдвоем добивались?! Больше не надо осла из меня делать! Теперь даже дома нет нужды с тобой контактировать. Все. Свободна. Не приближусь больше. Уебывайте! Оба, на хуй.
– Хватит сеять матами, Бойко, – выдыхает Варя. Хоть и глаза ее слезятся, и тело заметно дрожит, находит силы сохранить достоинство. – Видишь во всех врагов? Я понимаю, что с таким отцом, не зная ничего, кроме нагоняев, трудно производить какие-то иные эмоции, – бьет словами не для того, чтобы ранить его. Как и всегда, просто держит свои позиции. – Но никто не обязан терпеть твой дерьмовый характер! И позволять тебе вытирать о себя ноги тоже нормальные люди не будут. Если тебе так хорошо… Если больше ты ничего не желаешь… Если я тебе не нужна… – кажется, что вот-вот заплачет. Не знаю, как справляется. Да и Бойка глазами выдает такие эмоции, от которых мне самому хреново становится. Потерять ее не хочет, но, блядь, молчит. – Оставайся один!
