— Окей, — вяло кивнул я, снова полагаясь на Лив. Она не ошиблась с побегом, может, и тут окажется права, и мы найдем Мелу, так сказать, по горячим следам. Хотя я чертовски трусил. Наверное, придется рассказать Коннору про беременность и ссору. А за мою реакцию и ночевку у Джоша он, скорее всего, меня не похвалит.
Так и вышло. Мы с Лив уже полчаса слушали его вопли. Кони истерил, безусловно, обвиняя во всем меня. Я не вдавался в подробности. Просто сказал, что Мел беременна, и мы поссорились. Мак мерил гостиную шагами, и даже Эмма не могла его унять. Я сто раз пожалел, что послушал Ливи, ведь пока толку от этого визита было ноль. Коннор исчерпал насущную проблему и орал на меня за все подряд: я запудрил Мел мозги, а теперь вот бросил. Я женил ее на себе ради денег и чтобы утереть ему нос. Я подаю отвратительный пример команде.
Эмма и Лив тихо сидели на диванчике, всем видом показывая, что человеку надо проораться. Я стоял, скрестив руки на груди и изображая спокойствие, хотя обвинения Коннора этому совершенно не способствовали.
Наверное, еще минут через пять, если бы дворецкий не сообщил, что приехал Фрэнк, он обвинил бы меня во всех терактах, произошедших на территории Европы, а так же в педофилии и клептомании. Тренер вошел в гостиную, приветливо улыбаясь. И Коннор захлопнулся.
— Майк? Что ты здесь делаешь? — Фрэнк похлопал меня по плечу. — Я думал, вы с Мел поедете вдвоем.
— Куда? — еле дыша, выдохнул я.
— Она вчера звонила Джонни, спрашивала, свободен ли домик в Провансе. Я думал, вы решили отдохнуть, пока ты свободен. Этот сезон не из легких.
Домик в Провансе! Мы как-то отдыхали там, через год после свадьбы — отсроченный медовый месяц.
Я сжал кулаки. Джонни Андерсон. Ненавижу этого засранца. Друг детства, мать его. Каждый раз, когда он крутился рядом с Мел, меня просто раздирало от желания стереть с его физиономии умилительное выражение. Сынок Фрэнка втрескался в мою жену по самые помидоры и, кажется, еще в детстве. Она не давала ему никаких надежд на взаимность, но парня не смущала односторонняя симпатия. А вот меня он дико раздражал. Я сдерживался только из-за Фрэнка, ну и перспектива того, что Мел начнет надо мной надсмехаться, тоже не шибко грела. Хорошо, что он жил во Франции, и мы редко пересекались.
— Поехали отсюда, — шепнула Лив, тронув меня за рукав.
Я снова поплелся за ней, чувствуя себя каким-то скотом на веревочке. Весь день, как привязанный, я мотался за этой мелкой командиршей. Лив снова села за руль, не переставая наставлять меня на путь истинный.
— Не парься, Кони остынет, переживет. Ты как сам?
Я неоднозначно пожал плечами. Голова бурлила от вчерашних новостей, пивища, недосыпа, известий от Фрэнка, и я находился полной растерянности.
— Выспись, отвлекись, — продолжила Лив, так и не дождавшись от меня внятного ответа. — Я знаю, ты сейчас хочешь рвануть за ней, но не стоит. Вам обоим нужно остыть и все осознать. А ей еще будет полезно поскучать.
— Там Джонни, — таки процедил я, расписываясь в ревности.
Лив захохотала. Она смеялась так звонко и долго, что я сам начал улыбаться.
— Майк, она же беременна, — икнула Ливи.
— А ты думаешь, это помешает ему глазеть на нее? — опять загнался я.
— Нет, но…
— Что но?
— Поклянись, что никому не расскажешь.
Я приложил правую руку к сердцу и истово закивал.
— Это давняя и жуткая история. Когда Мел и Джонни было лет по шесть, они с родителями поехали куда-то. Я толком не помню. В общем, по дороге Джонни не утерпел и обкакался. С тех пор Мел не воспринимает его, как мужчину. Она мне сама рассказывала.
Теперь настала моя очередь ржать. Я снова и снова представлял, как Андерсон-младший в прямом смысле слова облажался перед девчонкой. Это доставляло неземной кайф и… облегчение. Я, конечно, не списывал его со счетов, но моя уверенность в том, что Мел он совершенно не интересен, только окрепла.
По дороге я нагло напросился на кофе к Лив и Джошуа. Мне не хотелось сейчас оставаться одному в пустой квартире. Я собирался все обдумать по дороге во Францию. Поеду на машине, убью день. Это опять же лучше, чем торчать дома.
После кофе Лив утащила Джошуа пошептаться, и, вернувшись, брат предложил остаться у них еще на одну ночь. Я с удовольствием согласился. Правда, Лив запретила пить второй день подряд, и засыпал я, долго ворочаясь с боку на бок. Меня не отпускали мысли о Мел и ребенке. Я все еще злился на нее, но к середине ночи попробовал представить жену с животиком, первые пинки малыша, его первый крик и первую улыбку. Незаметно мной овладел сон.
Мел
— Ох, черт, Джонни, так классно, — почти промурлыкала я, почувствовав уверенные, но мягкие прикосновения его пальцев к своей стопе.
— Я же говорил, — усмехнулся парень, поглядывая на меня из-под бровей.
После долгой прогулки по окрестностям мы сидели на веранде, и я ныла, что не чувствую ног.
Семья Фрэнка с лохматых времен держала в Провансе несколько виноградников, и мы частенько приезжали сюда летом с мамой и папой. А потом даже один раз с Майком. Я любила Прованс, любила воспоминания о семейном отдыхе, любила особенный запах ветра в этом краю. Здесь всегда было хорошо, спокойно. Но только не сегодня.
Я убегала из дома, как преступница. В общем-то, я и ею и была. Озвучив мужу новости о ребенке, я сама поразилась, насколько цинично это прозвучало. Я предала его, обманула, поставила перед фактом. Словно Господь Бог, я все решила за него, а потом еще по-идиотски заявила, что он не должен относиться к ребенку серьезно. Блеск, Спаркс. Парню, выросшему в детском доме, которого забрали в семью и показали, как нужно любить своих детей? Серьезно? Да, конечно, такой человек без проблем забудет, что жена залетела от него и родила.
Сейчас я понимала, какой херни натворила и наговорила, но вот до того разговора мне все казалось таким логичным, таким правильным. Майк ушел, хлопнув дверью, и я, почти не думая, сразу начала пихать вещи в чемодан. Раньше я сбегала от обиды, а теперь решила дать деру, потому что знала — за все придется платить. Я боялась, что Майк не сможет смириться с моим решением, боялась, что он будет настаивать на аборте, пока срок еще маленький, боялась, что он просто уйдет от меня, наплевав на контракт и договоренности. Вот от этого я и убегала. Но надежда, что он простит меня и бросится искать, все же теплилась в потаенном уголке сердца. Именно поэтому я не рванула, куда глаза глядят, а позвонила Джонни. Он с радостью сообщил, что домик свободен, и я рванула в аэропорт.
Три дня вдали от дома, без телефона и интернета, мало что изменили. Я не надумала ничего дельного и просто ждала. Поживу здесь месяц или два, работать буду удаленно. Да и Джошуа вполне может меня заменить. А потом вернусь… Может, Майк соскучится и простит? Может, он найдет меня раньше? Может, у нас есть шанс?
Сегодня мы с Джонни весь день мотались по окрестностям, вспоминали детство и смеялись. С ним всегда было тепло и спокойно, хотя я прекрасно понимала, что он не против сдобрить нашу детскую дружбу взрослым интимом. Но даже мысль об этом заставляла меня громко смеяться. Это же Джонни Андерсон. Я знаю его с самого детства.
Мы возились в песке на пляже, пока не становились похожими на чертей, и мама гнала нас в воду. Он всегда выигрывал в игре «кто сильнее перемажется за обедом» и однажды даже наделал в штаны, когда мы возвращались с моря. Я полагаю, что уже тогда Джонни был ко мне неравнодушен, поэтому-то не решился озвучить позывы в туалет до приезда домой. Но бедняга переоценил свои возможности, и весь минивэн пропах его фиаско. Мне было шесть, а ему на год меньше, но я все помнила, будто это случилось вчера. Так что излишне повторять, что Джонни мне просто старый добрый друг.
Я давно расставила между нами все точки над «i», но он, видимо, не терял надежд, хотя и не позволял себе ничего лишнего. Однако не гнушался показать себя со всех положительных сторон. Массаж пяток был одним из таких показательных выступлений. Приятно, конечно, но я вспомнила, как Майк делал то же самое, а эффект был намного ярче.
