— Ну… неужели не помнишь? — доверчиво заглянула в глаза, привстав на носочках.
Едва не прыснул со смеху, с такой надеждой она выискивала в нем подтверждение обратного.
— Нет. Склероз у меня. Ранний. Зато-о-о-о… — понизил голос, положив руки на тонкую талию, — я помню твой ор, когда этот урод пытался запихнуть тебе в трусы майского жука. Да чего уж там, весь двор их видел. До сих пор перед глазами, — рассмеялся, за что и поплатился, получив локтем под ребра.
— Лёшка!!! — прыснула со смеху, стыдливо прикрыв лицо.
— Ну а что? Такие нелепые розовые мишки…
— Прекрати, — согнулась пополам, смеясь во весь голос.
— А косички свои помнишь? Вечно растрёпанные, одна короче другой. Кошмар. Я бы на месте Дениса хрен к тебе подошел, — ужаснулся наигранно, вовремя увильнув от очередного удара. Уже и его пробрало на смех. Как же нравилось смущать её, едва не кайфовал от сего процесса, наблюдая за пылающими щеками.
— Да ну? Что ж ты тогда таскал меня на плечах, раз я была такой чумазой? — уперла руки в бока, глядя на него с вызовом. Вот же гад. Да она всегда следила за собой. Ну, бывали, конечно, моменты, когда приходилось самой одеваться и заплетаться, но чтобы ходить прям растрепанной?!
— Хороший вопрос. Видимо, жаль было. Что с тебя было взять, писюхи пятилетней. Вечно ноги у тебя болели. Вечно ты уставала. И главное, сестра идет рядом, хоть бы пискнула, а тебе обязательно на голову надо взобраться. Теперь я понял, откуда всё пошло.
— Так тебя никто не заставлял, — нашлась с ответом, игриво захлопав ресницами.
— Угу. Это ты себя не помнишь просто. Губы дрожат, глаза по пятьдесят копеек, коленки сбитые. Ужас. Жалко было, чего уж там. — И перехватив развеселившуюся Некрасову, со всей силы прижал к себе, упиваясь её моментально участившимся дыханием. — Видимо, всё же есть на свете судьба, да, Ладусь? — наклонился, чувствуя под ладонями легкую дрожь.
— Ты так говоришь, словно я наказание. — С красивого лица мгновенно сошла дурашливость, уступив место настороженности.
— Наказание, — и не думал отрицать, замерев в миллиметре от жаждущих поцелуя губ. — А знаешь почему?.. — прошелся руками по её спине и, опустившись на упругие ягодицы, так и оставил их там. — Потому что сдохну без тебя.
Всё…
И в этом весь Гончаров. Сказал, как чувствовал. Не привык распыляться громкими фразами. Не умел красиво строить предложения. Пускай прозвучало грубо, зато от всего сердца. Так проявлялись, рвались наружу его чувства. Для него мало сказать: «Я люблю тебя». Для него важно дать понять, насколько он зависим от неё. Насколько болен.
И Влада поняла. Стоило только посмотреть в голубые глаза, как мурашки, равномерно перемещающиеся по спине, шарахнулись в разные стороны. Завибрировало между ними притяжение. Затянуло в образовавшуюся воронку. Слов нет, чтобы передать всю глубину взгляда, которым она посмотрела в ответ. Таким взглядом не смотрят двадцатилетние девушки. Настолько понимающим и осмысленным, настолько наполненным любовью, будто прожили не одну жизнь.
Как же ему хотелось быть с ней, несмотря ни на что. И это «несмотря ни на что» разрушало его изнутри. Убивало. Разрывало. Не позволяло вдохнуть на полную грудь, наслаждаясь драгоценной близостью. Не мог забыться, прекрасно зная, что уже завтра в это самое время ему придется отпустить её.
— Пойдем? — предложил, забрав с ягодиц руки. И вовремя. Именно в этот момент из подъезда выбежали три девочки и, не обращая на них внимания, дружно расселись в песочнице.
— Пойдем, — вздохнула, взглянув ещё раз на третий этаж и приобняв Лёшку за талию, позволила увести себя со двора.
***
— А это уже становится традицией, — переступила порог хорошо знакомой трёшки, с затаенным восторгом отмечая всё то же расположение комнат, правда, уже с хорошим ремонтом и новой мебелью. Вспомнилось, как играла тут с Машкой в прятки, путаясь под ногами у тёть Нади, или, поедая пороги, сидели на подоконнике и, глядя в окно, ожидали окончания дождя. — Не удивлюсь, если у тебя в каждом городе есть квартира, — разулась, с наслаждением ступая босыми ногами по ворсистому ковру.
— Не в каждом, но… парочка имеется. — Прошел на кухню и принялся за изучение шкафчиков. В прошлый раз наведывался сюда месяцев пять назад, так что на полках, кроме случайно завалявшейся пачки спагетти ничего не было. Холодильник тоже «сверкал» пустотой. Две луковицы и несколько присохших морковок были не в счёт. — Так, я в магазин, а ты располагайся, чувствуй себя, как дома, — сказал вошедшей следом девушке.
— Не переживай, я уже чувствую себя в родных пенатах.
— Будут какие-то пожелания?
Влада подошла к окну, отмечая на подоконнике плотный слой пыли. Кажись, ей будет чем заняться в его отсутствие.
— Презервативы купи, — бросила вдогонку, деловито закатывая рукава. — А то снова придется прерываться.
Лёшка уже собрался уходить, но, услышав её просьбу, вернулся обратно и с показной медлительностью потянул на себя верхний ящик, демонстрируя гору упаковок вышеупомянутых констрацептивов.
— Хватит? — изогнул насмешливо бровь, с наслаждением ввергая Владку в ступор.
Та лишь кивнула, не в силах отвести взгляд от разноцветной фольги. Не её количество заставило задуматься, а само наличие. Получается, она не единственная барышня, заглянувшая сюда в качестве гостьи. Кто они, побывавшие тут до неё? Местные? Приезжие? Были среди них те, нормальные, что в итоге сдавались, опуская руки? Или среди них были только шлюхи? Второй вариант показался не таким болезненным.
— Всё нормально? — уточнил Лёшка, упиваясь её замешательством.
«Это тебя не касается. Это прошлое. Забей. ЗАБЕЙ…»
— Ага. Всё супер. Иди уже, а я пока приберусь.
— Точно?
— Точно, Лёш, — Пришлось улыбнуться для пущей достоверности. Хреново получилось, если уж честно.
— Смотри мне, а то я уж подумал, что ты снова начала грузиться по всякой поеб*не, — произнес, продолжая сверлить её глазами, а заметив кривую улыбку, устало вздохнул, ничуть не удивляясь. — Владка, ну что ты за человек такой? Вечно у тебя какой-то гемор.
— Нет у меня никакого гемора, — огрызнулась, возвращаясь в прихожую за рюкзаком. Для начала стоило переодеться. Не в атласном же платье заниматься уборкой.
Ага, так он и поверил. Так и видел, как её серое вещество вело неравную борьбу с неугомонными тараканами. Но и объясняться, выяснять причину бзика не было никакого желания. Всё, что было до неё — не имело значения. Если она не может провести границу, отделяя прошлое от настоящего — её проблемы.
— Буду где-то через час, — бросил, прикрывая за собой входную дверь и только оказавшись в полуосвещенном подъезде, смог освободиться от раздражения, приглушенно зарычав сквозь зубы. Нормально у неё всё. Ну-ну.
В городке было два огромных супермаркета, и как назло, что один, что второй располагались на разных концах. Конечно, можно было зайти в первый попавшийся магазин и затариться самым необходимым, тем более, что никто не собирался задерживаться здесь на неделю, но Лёшка всё же решил проехаться на окраину.
Блуждая между полок с продуктами, поймал себя на том, что бездумно пялиться на ценники, не имея представления, чего бы ему хотелось отведать прежде всего. В итоге, купил овощей, фруктов, хлеба, ветчины, сыра… вино. Была мысль заглянуть к Вахтангу, владельцу шашлычной (с которым был хорошо знаком) и прихватить домой несколько шампуров сжаренного при нем же шашлыка, но передумал. Если уж на то пошло, лучше наведаться к нему завтра перед отъездом, и насладиться, как полагается, на свежем воздухе, а не сидя в четырёх стенах.
Постепенно успокоился. Что и говорить, не привык к подобному. Ко всей этой необоснованной ревности, к невысказанным упрёкам. И по сути… сам же виноват. Кто его тянул за язык? Ладно, Ладка, наивняга простодушная. В своей любви не знающая ни границ, ни правил. Можно только представить, чего ей стоило набраться смелости и невозмутимо напомнить о презервативах. И запомнила же. А он, нет, чтобы успокоить, мол, есть, не переживай, взял и в привычной манере вогнал в краску. Пора бы уже угомониться, да всё не получалось. Безумно нравилось смущать её, вызывая прилив крови к щекам, за что и поплатился в итоге.
