Эти странные мысли захватили его в плен лишь на короткий миг, а словно вечность прошла.
— Лида ждет ребёнка, — сказал вместо признания. И так всё ясно. Пора пылких речей и клятвенных обещаний осталась в далекой юности. Сейчас о чувствах говорят не слова, а поступки.
Дударев удивленно поднял брови.
— Это так проявилась твоя радость? — кивнул на проступившие на марле пятна крови.
— Угу. Радость.
— Хочешь сказать, что не рад?
Егор застонал, не желая поддерживать разговор. Если он сейчас начнет вникать в подробности – не факт, что сможет сдержаться, а он только начал отходить.
— Мда-а-а, — протянул удрученно Вал, — попал ты, старик, причем конкретно.
Не стал выносить мозг и накалять обстановку ещё больше. Всего лишь хотел вызвать на откровенную беседу, помочь разобраться. Ладно, не время. Проехали. Главное, что он знает причину.
— И что теперь? Ты ведь понимаешь, что скоро об этом узнают все. — Под «все» Валентин подразумевал далеко не друзей.
Студинский вскинул голову. Как бы не сложилось, а рисковать Матвеевой не собирался. Тяжело вздохнул, понимая, что второго раунда не избежать. С Лидой стоило серьёзно поговорить и как можно скорее.
— Кому звонишь? — Валентин открыл окно, впуская в кабинет свежий воздух, и повернулся лицом к Студинскому, с улыбкой наблюдая за его поспешными действиями.
— Лиде. Черт… Просил ведь, — взбеленился, не получив ответа. В голове, будь она трижды проклята, самые ненавистные мысли, которые без спроса отравляли душу. Не-е-ет, не могла она потащиться к Тарановскому. Не дай бог…
Заметив, как изменился в лице Егор, Валентин и себе забеспокоился.
— Что случилось?
— Подожди ты, не могу до Лиды дозвониться.
Набрал Андриянова. Тоже глухо.
— Какого хрена?!.. — психанул, заподозрив неладное. Сколько не возобновлял повтор, гудки шли, но так и оставались без ответа.
Володя, владелец и по совместительству директор охранной фирмы тоже ничем не порадовал, а наоборот, внес ещё большую тревогу, сообщив, что Матвей не выходил на связь на протяжении трёх часов.
— Вал, позвони Разумовскому из службы безопасности, — коротко бросил Егор, продолжая висеть на трубке, — поднимай всех наших.
Это был самый настоящий п*зд*ц. Ещё утром и подумать не мог, что всё так сложится. Если бы только знал. Не отпустил бы от себя ни на минуту.
Пока ждал Разумовского, нервно метался по кабинету, пытаясь разобраться с мыслями. Куда бежать, кому первому звонить, кого подымать на ноги.
Через десять минут в кабинет постучал Семён и Егор ввел его в курс дела, попросив действовать как можно аккуратней, не привлекая лишнего внимания.
Разумовский никак не отреагировал на царивший вокруг бардак, а только с завидным спокойствием слушал указания.
— В первую очередь Моренко и Молокова, Сём, их проверь мне по всем фронтам. Потом уже Удовиченко.
— Ты думаешь, это прокурор бесчинствует? — Вал старался не особо смотреть в глаза Егору. Не мог выдержать его острый, как бритва взгляд. — Неужели всё так хреново?
Студинский сложил ладони лодочкой и прижал к губам, собираясь с мыслями. Они, мысли, сейчас отказывались действовать сообща. Ладно, Матвеева. Она могла учудить что-нибудь этакое, дабы насолить ему. Но Андриянов? Бывший военный. Спецназовец. Тут было от чего напрячься.
— Я знаю, что Тимур сделает всё возможное, чтобы подвинуть меня, — произнес, подойдя к окну. — И ты как никто другой должен понимать, сына Молоков так просто не отдаст. Если за исчезновением Лиды стоит он – не страшно. Найдем рычаги. Если Тимур… — сделал паузу, холодно сверкнув глазами, — тогда придется завершить начатое.
Всё… от былых сомнений и злости не осталось и следа. Этим эмоциям было не место среди тревоги и неизвестности.
Вал выглянул в приемную и попросил у Яны, временно выполняющей обязанности секретаря, принести два кофе. Пока Егор задумчиво барабанил пальцами о подоконник, он поднял разбросанные папки и устало вернулся на место, ожидая дальнейших указаний.
— Яна, меня ни для кого нет. Уяснила? — не поворачиваясь, дал указания Егор вошедшей девушке.
— Да, Егор Андреевич. Вас нет и не будет.
— Умница.
Следующим этапом был созвон с Генкой.
— Ген, ты мне нужен. Встретимся на нашем месте, как всегда… Да… Через десять минут буду.
— Ты уверен в Берднике? — тихо спросил Валентин, сделав глоток кофе. — Потому что я ему не доверяю.
Егор так и не притронулся к чашке. Обеспокоено прошелся руками по карманам брюк, проверяя, на месте ли ключи от машины.
— Есть одна тема, на неё сделаю упор. А Генка поможет тем временем проверить по своим каналам Удовиченко.
— Думаешь, Лиду используют с определенной целью? — Вал сложил на столе руки, сцепив между собой пальцы. Ясно, грядет жёсткий замес.
— Уверен. Бердник предупреждал. Но я не думал, что всё произойдет так быстро. — Егор сжал в руке брелок с такой силой, что края бинта впились в кожу. У самого внутри всё натянуто до предела. Боялся, что когда рванет – может наворотить таких делов, что не только про пост мэра, а и о звании депутата придется позабыть. — Знаешь, о чем я жалею?.. — посмотрел на поврежденную руку и выдал жестко: — Что не убил Тимура ещё тогда, в 94-м.
Валентин глубоко вздохнул, представляя, чем всё может закончиться, и содрогнулся, надеясь, чтобы до такого не дошло.
* * *
Уже темнело, когда Егор выехал на проселочную дорогу за городом. Неподалеку от указателя на «ТехМаш» зловеще притаился Джип. Сам Бердник прогуливался вдоль дороги, оставив Лысого далеко позади.
— Что с рукой? — первое, что спросил, заметив перебинтованную ладонь Студинского. — В нашем деле эмоциям не место, — произнес поучительно, наблюдая, как он отреагирует на подобное высказывание.
Егор криво улыбнулся, бесконтрольно коснувшись поврежденной ладони. Что Генка мог знать о злости, ярости, гневе, безысходности? Может, человек только тогда начинает жить, когда прекращает держать себя под жестким самоконтролем?
Сцепил руки. У самого внутри, словно бомба с часовым механизмом работала. В одном Генка прав: нужно удержаться от взрыва. Нужно за что-то держаться, чтобы не обезуметь окончательно. Получалось, что за бинт и держался. Как за напоминание о том, что в мире есть нечто намного важнее, нежели деньги и власть.
— Думай, Егор, анализируй, кому перешел дорогу помимо Тимура. Потому что мои люди доложили – он не приделах. По крайней мере, все его шестерки при нем. За полторы недели ни одного подозрительного шага.
Егор глубоко вздохнул.
— Думаешь, у него мало сторонников? Тот же Моренко, Молоков. Всего лишь один звонок, Гена, и вся прокуратура у его ног. Это стопроцентно он. Только доказать не могу.
С*ка. Потер лицо, расправил широкие плечи. Хуже всего то, что не мог поехать к нему. Не мог ничего предъявить. И устранить в открытую тоже не мог. Если за Егором Бердник, то за Удовиченко – Клим.
— Меня знаешь, что настораживает? — Бердник достал сигареты, пальнул зажигалкой. — Что тебе до сих пор никто не позвонил. В курсе ведь, как зачастую бывает. А тут тишина. То ли у них какой-то скрытый мотив, то ли они и не позвонят… — после этих слов он многозначно посмотрел на побледневшего мужчину, не решаясь озвучить в голос самое худшее.
Егор несколько раз сжал и разжал кулаки, не двигаясь несколько секунд, даже не дышал, кажется. Всё понял. Эти мысли гнал от себя, цепляясь за любую, даже самую маломальскую зацепку, лишь бы не думать о таком исходе. Потому что не время, рано ещё. Потому что нет ещё нужной информации. Да её вообще никакой нет.
Черт. Минуты превратились в секунды. Как же ему хотелось услышать что-нибудь обнадеживающее. Его люди, люди Бердника, Дударева, Володи – все стояли на ушах. Рыщут по городу. Проверяют каждую мусорку, каждый подвал, заброшенный склад. Но бл*дь… это тоже самое, что искать иголку в стоге сена, нужную песчинку на дне огромного океана. Может, её и в городе уже нет, а он теряет драгоценное время на ненужные поиски в его пределах.
