Посвятили дни недели саксы светилам и богам своим. Первый день - Солнцу, второй - Месяцу, третий - Туидру (Марсу), четвёртый - Водану (Одину скандинавов, Меркурию римлян), пятый - Донару (Тору, Юпитеру), шестой - Фрейе (Венере), седьмой - заимствованному у римлян Сатурну, богу Земли и посевов* * * * и его празднику - славным и весёлым Сатурналиям.
У ромеев он считался сошедшим с Олимпа и обосновавшим у латинов земледелие. С именем Сатурна было связано также, заимствованное саксами у не раз воевавших римлян, понятие о Золотом Веке. Но в это время саксы веровали не так рьяно, как в Дикую Охоту. Она, хоть и страшная, но своя, родная.
Поздней весной и летом вестфалы* * * * * кормились курятиной, в основном, молодыми каплунами, бобами, только что созревшими огурцами, молодой морковью, оставляя часть в грядках до поздней осени, чтобы было, чем приправить навары. Любили редьку и луковицы и ели их здоровыми зубами сырыми. В любое время года охотно пожирали огромные яичницы и ячменные хлебы.
Осенью с удовольствием и по многу нажирались свежей убоиной с варёными репой и брюквой. Забивали, в большинстве, годовалых боровков и трёхлетних бычков. А бабы с рабами занимались засолкой сала и заготовкой мяса в виде свиных, говяжьих и кровяных колбас, окороков, рулек, вкусных, копчёных свиных голов, полных хрящей, и многим ещё чем таким же брюху приятным и питательным.
* * *
* Sasana - и по сей день название Англии на языке ирландцев.
* * Eаrischfalls - ирландцы на саксонских языках.
* * * Sasanach - также оставшееся в гэльском языке по сегодняшний день название англичанина (см гл.5 «Мягкой игрушки. Кентерберийских рассказов».).
* * * * Satis (лат.) - посевы. В Древней Греции бог почитался под именем Кронос, но его изгнали с Олимпа. Божественный изгой «эмигрировал» через Адриатику, оплыл Апеннинский полуостров и по Тибру добрался до Рима. Там Сатурнус сговорился с Янусом, и тот построил ему святилище у подножия Капитолийского холма, самое древнее в Римском царстве, а после - республике и Империи. Ниже святилища Сатурнуса размещалось казначейство Римской Империи.
* * * * * Westfalls - «западные люди» с древнегерманского.
Глава 52.
Но туши целиком коптили мужчины, не доверяя столь сложное занятие бабам и безмозглым рабам. В каждой усадьбе была своя коптильня - деревянный сруб, крытый дранкой, в отличие от домов саксов с соломенными крышами.
Ещё были бараны. Их охотно пожирали осенью, и мясо тоже заготавливали впрок - его научились вялить со слов рабов, знавших очинно много об этих животинах. С овечьим сыром саксы тоже научились управляться. А чтобы запасов муки и мяса хватило бы на всю длинную белую зиму, и слякотную, долгую весну, и лето, такое жаркое, что пастбища, иной раз, выгорали, и приходилось пасти скот на лесных полянах, всегда приветливо-зелёных, зимой же…
Зимой народ вестфалов с умеренностью жрал заготовленное мясо, налегал на неизменные огромные яични с салом, каши из собранных, провеянных и смолотых в муку злаков, тоже на сале, и наваристые супы на свиных рёбрышках с бобами, да на говядине с репой и добавлением для сытности всё того же сала.
Но чаще прорубали топорами окна во льду Озера и ловили крупную, непуганную рыбу на хлебный, из овсяной муки, мякиш - пшеница здесь, как и на когда-то родных, германских выкорчёванных полянах не росла. Рыбу хищную ловили на рыбёшку мелкую. Саксы кормились с Озера и благословляли его, даже боготворили, вознося молитвы Нектус.
Однако, сделав статую богини, омывали её в Озере, не топя в нём рабов. Хотелось народу, чтобы вода оставалась такой же чистой, как обычно, а не с примесью утопленнной мертвечины.
В лес, через несколько веков станущий Запретным, вестфалы тоже ходили - на охоту и за деревьями для строительства своих домов и тех же герцогских* замков, но с опаской из-за диких низкорослых туземцев в шкурах хищных зверей. Таких стоило опасаться, ведь добывают же они эти шкуры, не на свалке же находят! Хоть и кочевой народец, но боевитый, всё время на рожон лезет.
Ну, да у них, саксов, и рожна найдутся для этой мелочи.
Саксам ещё на медведя с этими рожнами ходить. А ходили часто - нужно было устилать дома изнутри мягкими медвежьими шкурами, чтобы было тепло, и бабы пекли бы ячменные, сладкие хлеба и готовили яичницы, и молочные, с салом, сытные каши на ячмене и овсе, под посевы которых саксы усердно расчищали от деревьев и корней лесные, с хорошей землёй, всё новые нетронутые поляны.
Зимой мужчины латали сапоги и делали новые деревянные башмаки, занимались починкой домашней утвари и вкусно пахнущей конским потом упряжи. В сараях, отдельно, занимались приведением в порядок сельского инвентаря - кос, грабель, серпов, мотыг, плугов. А бабы только и делали, что пряли, ткали, вышивали для своих мужчин и дитятей, напевая свои печальные, за душу тянущие песни.
Ну да потом, как со своей бабой ляжешь на кровать, так и про заунывные песни забудешь - такая она горячая и ничего, что брюхатая ходит всегда, лишь бы от неё бабий дух запашистый шёл. Тут, на общей кровати, сношались все домочадцы, не стесняясь друг друга. А чего тут стесняться-то? Дело ведь обыкновенное для мужчины - сойтись с женой своею. Ну и что, что при других - свои же все!
Вон, даже рабы с рабынями, им любыми, сношаются где-то в сторонке. А эти гвасыдах такие пылкие! Рабыни всё время брюхатыми ходят, но работу свою исполняют исправно, словно и не чижолые вовсе. Ну не своих же баб заставлять воду из благословенного Озера таскать! Им бы коров с козами подоить.
А рабы сильные, их саксы, беря в плен, и не уродовали вовсе, и без того уроды чернявые. Сильны они, рабы эти. Построить могут дом для отделившейся семьи дня за три всего…
… Северус выдумывал предлог, под которым их пустят к саксам, да не как простых, а как родовитых гостей, желанных. Наконец, он придумал представиться послами ромеев в это Мерлином забытое поселение.
- Мы - ромеи, между собою не сметь общаться на англском. Это тебя касается, «ромей» мой ненаглядный Гарольдус.
И, да, я прочёл твоё видение, но оно ровным счётом ничего для нас обоих (Северус сделал на этом слове ударение) не значит. Реальность имеют лишь события те, кои произошли в ней, а не в мыслепеснях. Это тебя касается в первую очередь, о Гарольдус, также, как и запрет говорить по-англски. Ты понимаешь меня?
Снейп задал тот же вопрос, что и перед перенесением посредством сладковатой, жгучей от льда, воды таинственного ручейка сюда, на северо-восток Англии, практически на границу её с Каледонией, покуда заселённой лишь пиктами.
Гарри только сглотнул и кивнул утвердительно. Он не проронил ни слова, давая знать любимому человеку, что он - вовсе не тупица, каким его считает… Ну, может, продолжает считать Северус. Кто его, легиллимента, разберёт? И ведь застегнулся Северус от него, Гарри, на все пуговки невидимой, кажется, уже ушедшей в школьные годы чудесные, отсутствовавшей так долго чёрной мантии. Ан нет, вернулась она незримо, вновь запахнув тело любимого в свои широкие фалды. Под которыми ровным счётом не видно ни тела любимого, ни души. И не достучаться до небес…
