И снова сказать нечего, остается только фыркать. Завтра ему предстоит появиться на скалодроме, где он бывал от силы раза. Дважды еще в школе, один раз с Пашей, когда ходили его встряхнуть после выкрутаса Киры с отъездом. Тогда он жутко недолюбливал маленькую блондинку, с которой Канарейкин всегда пылинки сдувал, исполняя любое желание. По его мнению, все, что она умела, это капризничать да выкидывать фортели. Да и чувства к Кенару казались Ярославу не серьезными.
- Я чувствую себя медведем, который переел малины, - голос девушки огласил помещение просторной кухни, заставляя Ярика очнуться от мыслей о Кире Леоновой, ныне с приставкой Канарейкина, вошедшей внутрь.
Ладно, теперь он ее любит, как родную.
- Ты зачем явилась? Кому-то рожать скоро, - буркнула Алла, помогая подруге взобраться на стул. Кира недовольно поджала губы в ответ, устроившись с максимальным комфортом, насколько позволял большой живот.
- Что мне теперь засесть дома в четырех стенах? – проворчала, покосившись на смотрящего на нее Ярика. – Чего?
- Ты напоминаешь мне Чупа-чупс на ножках, - прокомментировал ее состояние, наслаждаясь надувшимися щеками и невольно хмыкая.
- Когда ты помалкивал, ты мне больше нравился, - огрызнулась, почувствовав, как Тасманов подался в ее сторону, аккуратно устраивая светлую голову ей на плечо.
- Ой, да брось, ты меня обожаешь. Я лучшее, что случилось с Пашенькой за все годы его никчемной жизни. Где бы он нашел такую роскошную женушку, если бы я его в Тиндере не зарегил, а?
- Встретил бы меня на улице и влюбился!
- Не-е, Ярочка вам счастье, можно сказать, устроил. Ангел-хранитель ваших отношений, оберег вашей спаленки и личной жизни. Благословите Тасманчика, любите, кормите, обожайте…
- Коврик у спальни не постелить?
- Фу, какая ты пошлая, Канарейкина. Еще ваши ахи, охи не слушал. Один раз за грешным делом в кабинете Павлентия застал, до сих пор вспоминать стыдно. Едва святой воды хватило, чтобы глаза свои невинные спасти, - злорадно хихикая, увернулся от неуклюжего подзатыльника, получив хлопок по плечу.
- Идиот, - подала голос Алла, наблюдающая за ними.
- Дурак, - кивнула Кира, тем не менее, погладив парня по широкому плечу, невольно улыбаясь. – Но мне нравится, что ты вновь стал собой.
- Такой же классненький? – шаловливо похлопал ресницами, вызывая всеобщий смех, пока Кира не охнула, ворчливо потерев большой живот.
- Когда ж ты родишься уже, - пробурчала, поймав взволнованный взор Тасманова на себе. – Все хорошо, Яр. Я нормально себя чувствую.
- И все же, стоило бы лечь в роддом, - отозвался, качая головой.
- Господи, Ярик, ты как Паша. У меня нормально протекающая беременность, зачем мне добровольно садится в заточение? Еще неделька в запасе на свободе есть. Лучше скажи мне, почему Рая позвонила мне в такой ярости. Никогда не слышала от нее слов вроде «недоумок» и «кретин», причем дважды повторила эти слова. Там было что-то про твою собаку, кобеля и какого-то Дениса, кажется, это ее новый знакомый, - Кира недоуменно вскинула брови, а Алла, с любопытством поставив локти на стол, сев напротив парня.
- Вот, а я все вспоминал, как зовут этого придурка со скалодрома. Данечка, - закивал Ярик, игнорируя вопрос.
- Денис, - поправили его девушки.
- Говорю же: Дима, - пожал плечами, домучив свое мясо. – Что-то там, на букву «д», ассоциируется со словом «дебил».
- Ярик, - прыснула Кира в кулачок, тряхнув светлыми волосами. – Ты такой смешной, когда ревнуешь.
- Не ревную, и он реально дебил, - фыркнул, обхватывая пальцами кружку с немного остывшим горячим шоколадом. – Лучше помогите решить ребус, женщины. Вы же профи в женских романах, - сказал, затем покосился на Кенину, отметая свою же мысль. – Кроме тебя, любительница ходить по женщинам, - ткнул вилкой в возмущенную Аллу.
- Тасманов, урою!
- Потом подеретесь, - прервала назревающий конфликт Кира, взмахнув руками, ткнув Ярика в плечо. – Так что насчет романов? Зачем тебе сентиментальная литература? Решился из фотографов переквалифицироваться в писатели? Имей в виду, они тоже нищие.
- Нет, - задумчиво пожевал нижнюю губу блондин, вздыхая тяжело. – Как можно быстро и безболезненно решить вопрос мирного сосуществования с родителем твоей девушки, если он тебя ненавидит? Я уверен, в романах же герои как-то эту проблему решают!
- Ой, идиот, - вздохнула Алла, прикладывая ладонь к лицу.
Полковник ОВД Степан Ерофеич Кошкин задумчиво жевал пельмени, приготовленные его супругой на ужин в своем кабинете на улице Таганская 15. День был тяжелый, несколько папок с парочкой «горящих» дел покоились на его столе. Хоть к оперативной работе мужчина боле не имел никакого участия, но любил вникать в работу подчиненных, порой с большим удовольствием анализируя тот или иной случай. Прямо, как сегодня. Участившиеся ограбления мелких магазинов одним и тем же лицом, которое лишь однажды частично сумела засечь камера да полуслепая бабушка с таксой. Последняя толкового описания дать не смогла, память подводила, но клялась, что если увидит, обязательно вспомнит. Только как увидеть того, кого никто не знает? А тем временем это был уже шестой магазин. Масштаб краж не прямо уж невероятный, но достаточный считать, что у грабителя растут аппетиты. Тем более в этот раз пострадал охранник, в прошлые разы ЧОПовцы попросту не приехали на вызов, посчитав его ложным.
В любом случае мужчине было не до проблем насущных. Задумчиво скользя взглядом по свежеокрашенным в светло-зеленый цвет стенам, вперился суровым взором синих глаз в трещину, уходящую далеко за старый советский шкаф переполненный папками и документами. Телефон молчал, наверняка Лариса сейчас смотрит любимый сериал или разговаривает с дочерью. В последнее время Рая повеселела, во всяком случае, старалась это показать. Каждый раз, вспоминая зареванные глаза своей малышки, Степан сжимал кулак, удерживая себя от желания разорвать этого белобрысого сопляка. Не зря ему этот выхухоль с первого взгляда не понравился. Больно холеный, женщинами обласканный. Знавал он таких парней, а этот еще с тараканами в голове непугаными. Странный, хотя признаться, он даже начал ему нравится.
В какой-то мере.
Обернулся на портрет президента над головой, вздохнув, откидывая на скрипнувшую спинку рабочего кресла, убирая подальше мышку от компьютера, чертыхаясь от необходимости писать очередной доклад на ближайшее собрание. С его скоростью печати будет полночи настукивать, хотя конечно мужчина утрировал, но все же. Потому звонок от дежурного внизу на первом этаже стал приятной неожиданностью, оторвавшей мужчину от горестных мыслей о работе, пельменей и того, что пора бы уже на пенсию.
- Да, полковник Кошкин слушает? – буркнул чуть недовольно.
«Товарищ полковник, тут какой-то псих проситься к вам на аудиенцию», - проскандировал офицер.
- Ну и гони его в шею, Приходькин, мне, что тебя учить надо?! – грубо отозвался, едва не бросив трубку, когда услышал немного приглушенный голос сержанта Гриши Приходькина на том конце. Неуверенный такой, будто он сам не верил в то, что говорит.
«Но товарищ полковник, он говорит, что ваш зять»
Полковник Кошкин, выплюнув крепкий чай прямо на стол, заляпав часть важных бумаг, едва успел отставить большую кружку подальше, взвизгнув на повышенных тонах:
- Кто-о-о?! Какой еще зять?! Приходькин, ты там совсем на дежурстве за вторые сутки ополоумел!?
«Товарищ полковник», - снова жалобный тон Гриши. На заднем фоне были слышны голоса, причем один особого громкий, правда, слов Кошкин разобрать не мог.
«Не могу же я его арестовать. А он сам не уходит. Говорить: «Сидеть тут буду, покуда сам батька меня не примет. Мне терять нечего». Это не я сказал, это все он», - вздохнул печально Гриша. Степан Ерофеич сжал кулаки, покраснел, зарычав, сжимая трубку до скрипа пластика. Еще немного и по ней трещины пойдут.
