Вышла из ванной спустя час, посмотрела на часы. Половина четвертого. Леша давно сладко спит в нашей постели, замял мою подушку и прижал к себе. Словно ребенок.
А я стояла рядом и смотрела на него, не могла оторваться. С этим человеком я провела шесть счастливых лет. Мы даже не ссорились, так, ругались по пустякам. Но, сейчас я заметила, что у нас никогда не было дикой страсти, меня никогда не поглощало безумие и слепая жажда слиться в одно целое. Жестокая. Ненасытная. Все было в наших отношениях размеренно и спокойно. И за одну ночь с Матвеем я почувствовала гораздо больше, чем за жизнь с Лешей. От этого было так грустно, что я тонула в печали, тонула в собственных мыслях. Я ошиблась. Мой мир перевернулся не утром, когда я открыла глаза и разделила жизнь на «до» и «после». Это было условно, неправдоподобно и до исступления глупо. Моя жизнь раскололась в тот момент, когда я впервые коснулась Матвея. А все из-за его раны на щеке. Если бы я не заметила мелкие крапинки крови, расположившиеся словно бусинки в ряд, не было такого безумия.
Порой достаточно одного прикосновения, чтобы жизнь перевернулась. Он напоминал мне огонь. Такой горячий, неукротимый. А я смогла его укротить этой ночью? Нет. Я обожглась, больно и неосторожно.
За окном теплился рассвет, а я так и не ложилась в кровать. Мне не было на ней места, Леша занял все ее пространство. Стоя на балконе, я всматривалась вдаль. После дождя медленно выходило солнце, облаков не было, их разогнал зануда-ветер, и, возможно, сегодня будет тепло. После перевела взгляд на нашу машину, стоявшую совсем не далеко от подъезда. И вздрогнула. Меня словно ошпарило кипятком, и я отскочила в квартиру, резко закрыла балконную дверь, и остановилась у занавески.
Зеленые туманные глаза меня преследовали и чудились на каждом шагу. Я помнила злость на лице Матвея, когда мне позвонил Алеша. И его глаза, готовые меня убить, растоптать. Он мог просто вцепиться мне в глотку и разорвать мое тело на куски. Я помнила расширенные тяжелые зрачки, зеленую, словно болото, радужку, с мелкими темными вкраплениями. Его взгляд – магнит.
- Доброе утро, ты чего здесь? – Алешкин голос кольнул сердце, и я судорожно обернулась.
Поправила халат, кутая в него обнаженное тело, и отвела взгляд в сторону. Мне нечего ответить ему, да я и не хочу с ним разговаривать после вчерашнего. Я не хочу заглаживать свою вину, не хочу ничего ему рассказывать и объяснять. Я даже видеть его не хочу.
- Я приготовлю завтрак, – дежурно отозвалась я, натянув фальшивую улыбку.
Алеша подошел ко мне, и его руки легли на мою талию, он притянул мое тело к своему. Он был горячим, даже раскаленным.
- У тебя температура? – Сама не заметила, как моя рука оказалась у него на лбу. Да, у него действительно жар.
- Нет, это просто похмелье, – он усмехнулся, притягивая меня к себе вновь, и вонзаясь в мои губы.
Я закрыла глаза и ответила на резкий и невкусный поцелуй. Ничего не происходило во мне, когда он целовал, никакой реакции. Тело не отзывалось так же, как и душа. Никаких бабочек в животе, никакого вихря эмоций, никакого цунами похоти и возбуждения. Просто обычный поцелуй, небрежный, с громким причмокиванием. Пальцы Лешки нашли молнию на моем халатике, и он потянул за собачку вниз, отчего я вздрогнула.
- Ты опоздаешь на работу! – Притормозила я, но это не подействовало.
- Я взял выходной. Хочу побыть с тобой, наедине, как в старые добрые времена! Помнишь? – Грубая рука с шершавой кожей скользнула под халат, раскрывая мое тело, обнажая его безжалостно и слишком быстро.
Грудь-холмик заполнила его ладонь, он потянулся к ней губами, жадно поцеловал, обводя языком контур ареолы, а я закрыла глаза.
Удушающая пустота сжирала внутри. И тоска. И боль, захлестывающая кнутом до смерти. Выпустила воздух из легких с шумом, похожим на настоящий стон.
- Тебе нравится, да? – Леша расценил мой вздох как призыв к действию.
Его рука скользнула между моих ног, отчего я покачнулась. Недоуменный взгляд повис на моем лице. У меня там сухо, как в пустыне. Раньше меня хоть как-то могли разогреть его ласки, его прикосновения, его слова, томный взгляд. А сейчас что? Я стою перед ним и ничего, совсем ничего не ощущаю.
- Прости, я сегодня не хочу заниматься любовью. Я хочу съездить к маме и папе. После того, как я уехала вчера, они, должно быть, волнуются. – Пробормотала я, закрывая халатом оголенную грудь, отошла в сторону и с грустью посмотрела на Алешку.
- Я отвезу тебя, погуляем по лесу в деревне у твоих родителей, да? Расслабимся. – Он улыбнулся, а я отвернулась, так и не ответив.
Я не хочу, чтобы он ехал со мной. Я вообще больше не хочу, чтобы он был со мной. Любила ли я его когда-то? Да, безусловно! Или же… это был самообман? Я втирала себе мысль, что он мой человек!
Тем более, я хотела замуж. Я хотела ребенка. Мальчика. Я бы назвала его Ванечкой или Мишкой. И я бы любила его больше жизни, больше, чем Бог любит вселенную.
На кухне я тут же схватила в руки кружку, нажала на кнопку электрического чайника, отсыпала себе огромную порцию кофе и замерла. Голова затрещала. Душа рвалась на части, и я чувствовала это, это была непреодолимая боль. С одной стороны, я должна промолчать о своем ночном приключении и постараться жить дальше, а с другой – я должна бежать из дома, где уже никогда не будет любви.
- Оксан, что-то случилось? Ты молчишь и… не хочешь. – Алеша растерянно смотрел на меня, пока я упиралась ладонями в стол и смотрела в кружку.
- Все в порядке. Я хочу побыть одна. – Выдавила из себя, поспешила в комнату, чтобы одеться. Алеша не отставал. Натянула на себя кружевные трусики красного цвета, и скинув халат, застыла перед зеркалом.
- Откуда у тебя такое белье? – Изумленно подняв брови, выговорил Алешка, а я повернулась к зеркалу боком. Синяк на бедре в виде мужской пятерни заставил меня поежиться, вспомнить мои вчерашние движения бедрами и крепкие руки молодого мужчины, а еще скорее натянуть на себя джинсы, пока мой благоверный этого не заметил. Покосилась на него: молчит, осматривает мою грудь любопытным жаждущим взглядом.
- Купила недавно, еще не носила, – наконец-то додумалась ответить.
Игнорировать его совсем не выход. Так он еще скорее что-то заподозрит, закатит истерику, как скандальная баба, а мне оно надо? Нет.
- Передай привет родителям. Раз ты уезжаешь, я тогда схожу с соседом футбол посмотрю. Пивка попьем, поедим рыбки соленой, тараночки.
- Хорошо, Леш. Отдохни от меня. – Одевшись окончательно, я прошла мимо него, осторожно поцеловала в щеку, и пробежала в прихожую.
Даже не стала ждать чайник и пить кофе. Мне просто захотелось сбежать, как можно скорее, не оглядываясь.
Пара минут, и я в машине. Тут все еще пахнет Матвеем, пахнет его флюидами, его телом, его кожей. И меня ведет лишь от запаха, я словно голову теряю. Снова представляю его под собой, отчего судорога возбуждения пробивает насквозь, а по венам разносится тепло. Когда я сажусь на то место, где вчера все это произошло, сердце бьется сильнее. Пульсирует в горле, того гляди и выпрыгнет. Завела машину, положила руки на руль. Они дрожат, как у сумасшедшей. Нужно просто это пережить, просто попробовать забыть, жить по-старому. И молчать. Выть от боли и тоски, но молчать. Словно рот намертво зашили.
Деревня наша находилось недалеко, и я добралась минут за двадцать. Здесь всегда свежий воздух, дурманящий голову. Погода разгулялась после ночного дождя, солнышко выглянуло, освещая все вокруг. Сегодня мне даже не было холодно в одной лишь блузке.
- Оксанка приехала! – Радостно воскликнул папа, как только я вышла из машины.
Он открыл мне дверь в сад, и я почувствовала родительскую любовь и заботу, как в детстве. Для них я всегда была маленькой. И останусь такой, не смотря на то, что мне уже тридцать. Полными легкими набрав дурманящий воздух, я обняла моего старика. И на сердце сразу стало легко, тревога и боль рассеялись, как утренний туман.
