Вот это ракурс! В молодости думаешь, быстрее бы вставить, а уже с возрастом становишься гурманом. С возможностью заполучить любую легче подавлять гормоны молодого тела.
Касаюсь внутренней части бедра ладонью. Инесса тихо всхлипывает губами. А мне как приятно.
Кожа подтянутая, нежная, шёлковая. Замерев, девушка послушно держит платье. А я веду ладонь выше, прислоняю к нежной киске, ощущая через тончайшую ткань жар и прорывающуюся влагу. Ощущая тоненький ах и мимолётное пошатывание малышки, провожу дальше к животику прямо по писечке. К краю трусиков, который оказывается так близко. Подцепляю кончиками пальцев, отодвигая назад и обнажая начало половых долек. Дракон… как мало они прикрывают.
Отпускаю назад, поддавливаю за киску, Инесса подаётся попой на меня, правильно понимая моё желание. За счёт высоты каблука её задница даже выше моих глаз, будто нависает сверху. Так даже слаще смотрится.
Убираю руку с киски и кладу на прохладные упругие ягодицы. Первое мгновение ощущение такое, будто выше этого эстетического удовольствия другого просто нет! И я смакую этим телом до самого конца.
Развожу булочки в стороны, такими крупными мышцами в пропорции со стройным телом похвастать может одна лишь суккубка из десяти. Затаив дыхание Инесса ожидает, не пикая. Она знает, как мне нравится. На корабле мы хорошо резвились.
Показывается тонкая ниточка трусиков меж ягодиц. Бросаю ягодицы, наслаждаясь зрелищем, как они колышутся.
— Какая же классная у тебя попа, малышка, — шепчу, предвкушая.
— Сейчас это твоя попа, — раздаётся развратный и очень чувственный ответ смирной девочки.
Подольше поиграться с упругим мяском мне мешает более сильное желание.
Снова хватаю за ягодицы и растягиваю булки уже до предела, расслышав, как чавкнули губы и увидев, как потемнела вдруг ткань под кисонькой. Но меня интересует сейчас другая дырочка, которая под тканью начинает деформироваться от моих усилий. Крохотная дырочка всё ещё прикрыта тонкой ниточкой ткани, а вот гармошка сфинктера уже показалась с обеих сторон.
Не расцепляя хват на ягодицах, продолжая держать их в натяжении, большим палец подцепляю ниточку трусиков выше и отвожу в сторону.
Обнажается бордовый сфинктер с алой точечкой внутренней плоти от натяжения, полностью отсутствуют волосы, даже щетины нет. Ибо она использовала специальную мазь, которую подогнали суккубки.
— Ну привет, — шепчу.
— Крис, мне стыдно, — стонет Инесса, не дёргаясь.
А я дую на дырочку, заставляя её сжаться. Рассматриваю, как она сжимает и разжимает её. Дырку, что в моём полном распоряжении.
Отпускаю ткань назад, убираю руки с задницы. А затем и её лапки с платья. Сам поправляю на ней всё, спуская платье обратно. В этом ловлю иного рода удовольствие.
Встаю с кровати, обнимаю сзади за плоский животик, упираясь членом в ягодицы. Обхватываю тоненькое хрупкое тельце под треск дров и наше дыхание. И сладкое осознание, что мы только вдвоём, пьянит и добавляет нежности.
Как приятно ощущать через ткань тугое тело. Выше руки веду, маленькие сисечки без лифчика, как я люблю. Сжимаю, собирая «мяско» и нащупывая сосочки. Сейчас это всё моё.
— Думаю, они оценят и это, — шепчу ей в ухо, отгоняя ненужное совершенно чувство собственника.
— Лиф придётся одеть, — выдаёт Инесса и, накрыв мои ладони, своими шепчет чувственно: — Крис, женись ты на мне, и можешь совокупляться с суккубками, я не буду против. С любыми женщинами…
Прерывается, потому что я хватаю грубо в районе письки.
— Замолчи, — шиплю на неё. — Ты заслужила больше того, что ждёт со мной. Так что заткнись и вставай уже раком.
Отпускаю, сдёргиваю покрывало. На меня не глядя, Инесса задирает платье до живота, резко спускает трусы, откидывает их ногой в сторону, энергично становится на четвереньки на кровати, оставаясь в каблуках. Упор на коленки, щекой в одеяло. Выгибается, как её учили, распахивая идеально чистую от волос промежность.
Чувствую, как учащается её сердцебиение.
Пока снимаю штаны, меж половых губ показывается новая прозрачная росинка. Инесса очень хорошо течёт. Член колом от вида раскоряченной задницы. Но я не спешу вставлять, ибо знаю, что могу сильно поранить. Поэтому ласкаю её скользкую писюшку пальцами под прерывистые ахи и содрогания малышки. Обмакнув в смазке, веду выше и вставляю палец в анус. Медленно, но неминуемо вхожу на всю глубину. Инесса мычит, но не дёргается, она всё знает.
Анальное отверстие впускает нехотя, горячие стенки обволакивают палец плотно.
Вынимаю палец, добавляю смазки. Начинаю разрабатывать отверстие, отданное мне в полное распоряжение. Вскоре удаётся вставить уже два пальца, а затем и три. Растягиваю стенки в стороны, девушка стонет и течёт ещё больше. Вижу, как ещё пальчик играет с клиторком, как учили рогатые развратницы, чтобы получать больше удовольствия от анального секса.
Миры разные, а ничего не меняется.
Разрабатываю дырку до состояния пластилина и ввожу туда член, зная, что он неминуемо войдёт в Инессу полностью. Головка касается горячей полости, входит туго, в какой — то момент застревает в кольце сфинктера. Чуть поддавливаю и проскакиваю барьер. От чего Инесса охает с опаской, сразу притормаживаю.
— Входи, — шепчет похотливая сучка решительно.
Хватаю за таз, давлю сильнее, вторгаясь в горячий тоннель. Начинаю потихоньку долбить, постепенно ускоряясь. Очень приятно касаться её растянутых ягодиц своим тазом. Таких больших и мягких. Нежных, холодненьких.
Инесса стонет, ахает от толчков, давит прорывающиеся утробные крики. Из письки её течёт смазка на кровать, где вскоре набегает целое мокрое пятно.
Никогда не думал, что эта малышка будет так течь от анального секса.
От шлёпающего звука наших тел головка члена наливается ещё сильнее, и буквально за пару минут я извергаюсь в её попку. Мощно, глубоко, до самых последних спазмов не вынимаю, выжимая сладкий кайф до конца. Оргазм едва ли не уносит меня в неконтролируемый полёт, крик едва сдерживаю.
Я бы и не сдерживался, ровно как и она, если бы не хлипкие двери и не её папаша через пару стенок.
Когда выхожу из неё, раздражённая розовая полость, блестящая от моей спермы, быстро сжимается, закрываясь почти до первоначальной крохотной гармошки. Избавляясь от вторженца, Инесса ахает, валится на бок и сжимается в позу эмбриона. Её передёргивает, и это жалкое зрелище. Кажется, пару раз она успела кончить. После оргазмов у неё всегда так, хочет тепло обниматься. Хочет ощущать, что я рядом.
Но мне жалко пачкать платье. И я ухожу в комнату с тазом, не проронив ни слова.
— Именно так и происходит, Крис, да? — Раздаётся с нотками обиды тихое в след.
— Порой даже хуже, — выдаю бес прикрас и дальше заботливо: — как ты?
— В попе горячо…
— Блин, вот без таких подробностей, — хмыкаю и начинаю намывать удовлетворённого бойца. В надежде, что вскоре мы свалим из этой нищебродской гостиницы в ту, где хвалёный водопровод Шатура.
— В душе холодно, — раздаётся от Инессы.
Молчу. А она встаёт с кровати, натягивает платье.
— Испачкаешь, — шиплю на неё, спохватываясь.
— Да плевать, надену другое, — бросает в расстроенных чувствах и уходит, прихватив свои шмотки и мою бутылку вина.
Стук каблуков, хлопающая дверь. И мой тяжёлый вздох под треск дров в камине. А малышка начинает проявлять характер. Но я ей всё сказал. У нас ничего не выйдет.
Вскоре мысли уже о делах поважнее, ибо на пустые яйца думается лучше.
Светский вечер во вторник. А значит, у меня ещё два дня, которые стоит потратить на поиск Ольви самостоятельно. Потому что ждать вестей от воровки Лары, как у моря погоды, не собираюсь.
С детьми в заложниках у босса гильдии тоже надо что — то решать. И здесь всё взаимосвязано. Найду магичку, заберу детей у главаря, если слухи окажутся верны, и отдам ей на попечительство, пока решаю вопросы с Шатуром. Больше никому их доверить здесь не смогу в любом случае.
