- Я сама могу это сделать, - промямлила она, уютно свернувшись в его руках.
Неукротимый дух - в хрупком, покрытом шрамами теле. Федералы не одобрят выбор, сделанный эмоциями, а не логикой. Но Рауль никогда не будет испытывать сожалений. Ее голова легла ему на грудь, и сердце Рауля сжалось, когда он внес ее в прохладу своего особняка. Каблуки его ботинок стучали по плитке в небольшом коридоре, отдаваясь эхом в пустом доме.
В то время, как она спала на диване в большой гостиной, Рауль отправил СМС-сообщение на номер, который дали ему агенты ФБР. Сообщение было оповещением, что он вернулся домой.
Утром он поставит их в известность, что провалил операцию.
Он пытался дозвониться Габриэлле. Мысль сообщить сабе, что ее лучшая подруга освобождена, смягчала его сердце. Но ни Габи, ни ее Дом Маркус не ответили на звонок. Может они запланировали на этот уикенд плаванье под парусами? Зарычав, он отправил короткое СМС еще и им, сообщая, чтобы завтра утром они были у него дома.
Рауль нахмурился. По-видимому, он сам был рабом на эту ночь.
Раб. Слово наждачной бумагой скребнуло по нервам. Он потер лицо. Даже спустя три года следы безобразного скандала с матерью и сестрой все еще отдавались эхом в его памяти.
- Ты содержал женщину как рабыню? Ты монстр, Рауль.
Голос его любящей веселье сестры был холоден. Отдаленный, как если бы она уже вычеркнула его из своей жизни. Морщинистое лицо матери стало более озабоченным, и карие глаза – точная копия его собственных, наполнились слезами, когда она прошептала:
- Как ты мог, и это мой сын?
Им следовало познакомиться с Дамером и увидеть, как выглядят настоящие монстры.
Что теперь? Он хмуро посмотрел на маленькую рабыню на его диване. По крайней мере, она не была по-настоящему его, хотя он и увяз в этом деле больше, чем хотел.
Прелестная маленькая рабыня, в равной мере невинная и чувственная в розовых спортивных штанах и футболке без рукавов, которые Надзиратель предоставил для нее. Она спала глубоким сном. Ее густые черные ресницы лежали на бледных щечках, дыхание замедлилось. Даже в том случае, если ему удастся разбудить ее, она будет не в состоянии понять какие-либо объяснения.
Он вздохнул. Его тело ломило, словно именно он был тем, кого били плетью, - он был полностью истощен. Рауль никогда не чувствовал себя так, даже активно участвуя в сцене в Царстве Теней. Ему необходим сон, или он будет говорить бессвязно, когда Бьюкенен или Коурос прибудут, ожидая от него подробного отчета.
- Значит, поспим!
Подняв Кимберли на руки, он направился в сторону гостевой комнаты, но затем вспомнил ярость в ее глазах. Если она проснется, то, без сомнения, предпримет попытку сбежать. И хотя сама затея внушала ему отвращение, Ким нужно было привязать во избежание побега… но он никогда не бросит связанную сабу без присмотра.
Рауль развернулся и направился к себе в комнату.
Едва он успел уложить ее на свою кровать, как глаза Кимберли широко распахнулись, и она замахнулась на него.
Он поймал ее кулачок.
- Тсс, Кимберли, никто не собирается тебя здесь обижать.
Даже в одурманенном состоянии она не могла скрыть своего возмущения, изгиб ее губ демонстрировал недоверие. Ярость в глазах медленно потухла, и девушка прикрыла веки.
Он пригладил ее волосы, убирая их с лица. Рауль желал, чтобы Габи оказалась здесь немедленно, чтобы она забрала свою подругу домой. Кимберли больше не должна жить в страхе. Черте что.
Нет выбора. Бросив беглый взгляд на все еще надетые на лодыжки и запястья манжеты - бесплатный подарок от работорговцев – Рауль решил, что они останутся на ней сегодня ночью. По крайней мере, главная спальня была оборудована для бондажа цепями на мощном каркасе. Он низко укрепил цепочку на столбике кровати для ее манжеты на правой лодыжке. Нет спасения для тебя, маленькая рабыня. Не сегодня ночью.
Пристегнув ключом, что дал ему Надзиратель, манжету на лодыжке к цепи, Рауль положил тот на прикроватную тумбу, вне досягаемости Кимберли.
Душ помог, но не смыл с него ощущение грязи. Рауль порылся в комоде на предмет наличия пары просторных хлопковых брюк и натянул их. Ким даже не проснулась, когда он перевернул ее, чтобы проверить спину. Персонал Надзирателя наложил повязку на те места, где он рассек ее кожу, и мазь на следы от ударов кнутом. Все выглядело чистым. Он не раз видел такие шрамы, были и хуже, но не на ком-то, кто не был готов, только лишь когда его просили об этом.
С томящимся в груди отчаянием он скользнул под одеяло. Приподнявшись на локте, он изучал ее, удивившись тому, насколько она отличается от Рэйчел, здоровой, полной энергии женщины, с которой он был в постели на прошлой неделе. У Кимберли были темные круги под глазами, местами пожелтевшие синяки и шишки, и до такой степени впалые щеки, что ему захотелось ее накормить. Побаловать. Но он сомневался, что она согласится или хотя бы обмолвится с ним парой слов, даже после того как узнает, что в безопасности.
Единственное, что она запомнит, как он порол ее до крови. Чувство вины снова пронзило его насквозь.
Что ж, он сделал все возможное. Рауль вздохнул. Завтрашний день будет неприятным. Специальные агенты Коурос и Бьюкенен придут в ярость. Он должен был забраковать всех рабынь, по сути дела вынуждая Надзирателя пригласить его на аукцион. Вместо этого он купил рабыню.
Ту, у которой обилие гнева чуть не выплескивалось наружу. Ту, которая, несомненно, ненавидела покупателя, отстегавшего ее. Он может проснуться от удара кулаком в лицо.
Береженого Бог бережет, решил он, и притянул ее к своей груди таким образом, чтобы он узнал, если она пошевелится. Размер ее тела был именно таким, как нужно, чтобы вписаться изнутри в изгиб его тела, и как только он засунул руку под голову вместо подушки, ее мягкая попка прижалась к его паху. Проигнорировав зовущую эрекцию, Рауль поцеловал ее шелковистые волосы, и последовал за ней в сон.
* * *
Ким проснулась от боли. Ее спина горела и пульсировала. Во рту был отвратительный металлический привкус и до такой степени сухо, что она не могла глотать. В голове гремело, и даже веки чувствовались тяжелыми. Очевидно, она была под воздействием наркотиков. Снова. Надзиратель проделывал это каждый раз, совершая перевозку рабов. Поясняя, что это снижает риски причинить кому-либо неприятности.
Где я? Лежа на боку, она прищурилась на мучительно-яркий утренний солнечный свет, пробивающийся в дом через французские двери. Очнись, ум. Распродажа по сниженной цене прошлой ночью. На коленях перед мужчиной. Танцы. Темница. Боль.
Она застыла, почувствовав нечто тяжелое на талии - не одеяло, а загорелая до черноты, очень мускулистая рука. Мужчина лежал позади нее, их ноги переплетались. Ее купил испанец. Тот самый, кто бил ее плетью так безжалостно, что вся спина до сих пор дьявольски болела. Его твердая грудь прижата к ней, создавая боль едва ли не хлеще, чем досаждающая тошнота от наркотиков и она знала, что будет дальше.
