– Дай свою руку.
Когда Падший ангел протянул ему ладонь, Балз мельком подумал, что если он прикоснется к ней, то тоже может оказаться в вечном плену...
Нахрен.
Балз сжал ладонь Лэсситера и приготовился к...
Он ощутил внезапный прилив энергии и тепло, словно солнечный свет. Принятие, любовь мамэн. Умиротворение для измученной души.
Ты правильно поступил, сказал Лэсситер, не шевеля губами.
– Это был мой единственный шанс. – Балз не знал, откуда пришла эта железобетонная уверенность. – Она съест меня живьем, выжрет изнутри.
Нет, есть другой путь.
Балз мог лишь покачать головой. Но потом Лэссситер улыбнулся.
Тебя спасет настоящая любовь.
Балз почти рассмеялся.
– Я не верю в настоящую любовь.
Когда ты в последний раз видел солнце?
– Мое превращение.
И все же оно продолжает освещать планету, поддерживая на ней жизнь, даже если ты его не видишь. Ты бессилен перед ней. Настоящая любовь не нуждается в твоем признании, чтобы быть движущей силой этого мира.
Пофиг.
– Они убьют меня, Братья и Ублюдки. Я отпустил Сэвиджа с Книгой.
Нет, все было не так. Была борьба, ты поскользнулся и повернул лодыжку. И когда выпустил Книгу из рук, Сэвидж исчез...
– Ауч, что за хрень?! – Балз выпустил руку ангела и схватился за правую ногу... которую обожгло сильной болью.
Когда он снова поднял взгляд, Лэсситер уже исчез, но боль была такой сильной, что Балза не заботил его уход. Морщась, он перекатился на спину, гадая, какого черта сустав болит так, словно...
Ну, словно он поскользнулся на чем–то и вывернул ногу к чертям собачьим.
Судорожно достав телефон, он нажал на вызов, и без претензий на «Оскар» прохрипел в трубку:
– Ублюдок, он забрал Книгу... я шлепнулся на задницу, не могу ни ходить, ни дематериализоваться... вам придется меня эвакуировать, и нет, я не знаю, куда этот гад отправился.
Внезапно тот, кто был на телефоне, начал орать на него, и, будучи не в силах дальше терпеть этот шум, Балз отбил звонок и зажмурился. Единственные хорошие новости: Книга пропала, и значит маловероятно, что брюнетка вернется и начнет играть в салочки с его близкими.
Или с ним самим.
Сэвидж, лживый сукин сын, получил себе на хвост опасного хищника. Велика вероятность, что он не доживет до следующего заката, и не потому, что до него доберется Братство. Но его судьба – его личное дело.
И когда Балз задумался о своей зараженной душе, то услышал в голове голос ангела.
Настоящая любовь, подумал Балз. Ну что за ересь...
Из раскаленной агонии, завладевшей им, за черту боли прорвался женский образ.
Человеческая женщина, детектив с пистолетом и наручниками, такая строгая, такая сосредоточенная... и уставшая, будто работала без перерыва долгие часы. Долгие годы без отпуска.
Но это не может быть его судьбой.
Или ее.
Ведь так?
Глава 58
Когда зазвонил телефон, Мэй сидела за кухонным столом, уставившись в пространство над размякшими хлопьями. Думая, что это Талла, Мэй достала свой мобильный... но звонил не ее мобильный.
Когда звон продолжился, она поднялась и последовала на звук к подвальной лестнице. Спустившись, она оглянулась по сторонам и направилась к дивану в центре гостиной. А за ним лежала... черная сумка. Она принадлежала Сэвиджу и была наполнена оружием... должно быть он отправился за ней в коттедж, чтобы быть полностью вооруженным в дневные часы. И когда Мэй посмотрела на замок, телефон затих... и зазвонил почти сразу же.
Ругаясь про себя, Мэй опустилась на колени и залезла в сумку с... пистолетами, как выяснилось. А на самом дне... лежал мобильный.
На экране шел звонок от неопределяемого номера.
Проведя пальцем, Мэй приняла входящий...
Прежде чем она успела поздороваться, в трубке раздались мужское рычание:
– Ты, двуличный ублюдок. Ты только что подписал себе смертный приговор, и нам известно, где ты.
– Кто это?
Последовала пауза.
– Кто ты?
– Я... – Друг? Вот что на это ответить. – Я знаю Сэвиджа. Что он сделал?
– Где он?
– Он ушел... – За льдом для моего брата. – Простите, но я не в курсе, что происходит.
И это многое описывало.
– Мадам, я вынужден попросить вас представиться. И вы должны знать, что мы отслеживаем местоположение телефона в ваших руках, поэтому мы в курсе, где вы. Сэвидж сейчас – официально враг Братства Черного Кинжала. Если вы укрываете его или являетесь его пособником в чем бы то ни было, то вы заняли не ту сторону, понимаете, к чему я клоню?
Мэй выпрямилась.
– Что он сделал?
– Он забрал то, что принадлежит нам.
Отойдя в сторону, она посмотрела на свою спальню и вспомнила их спор.
Когда голову накрыл ледяной ужас, Мэй выпалила:
– Он забрал Книгу, верно?
– Что ты знаешь о Книге?
Сукинсын.
Отбив звонок, Мэй прихватила телефон и взбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и направилась прямиком к гаражу... где дематериализовалась из дома. Если у Братства была геолокация телефона, она не хотела, чтобы они засекли ее дом. Иначе они обнаружат Роджера.
Примерно в пяти футах, она приняла форму за торговым центром и выбросила телефон в мусорку. Потом снова перенеслась.
Переносясь потоком молекул, Мэй последовала за зовом своей крови в Сэвидже, к этому маячку доступ был только у нее. И она нацелилась на него, переносясь в старую часть Колдвелла, ту, что располагалась на границе городских трущоб. Здесь располагались трехэтажные дома в викторианском стиле, многие из них были переквалифицированы в общежития Колвелловского SUNY, потому что неподалеку был кампус.
Чтобы точнее уловить сигнал, она приняла форму на парковке перед одним из домов, который был реконструирован и превращен в музей. И, стоя перед увядающим местом, она оглянулась по сторонам, ее сильно трясло, но не из–за холода или отсутствия куртки. Закрыв глаза, Мэй отбросила гнев и сконцентрировалась на Сэвидже. Установив его местоположение, она снова перенеслась, принимая форму в неухоженном дворике с шестифутовым шатким забором.
Вдалеке залаяла собака. Потом Мэй услышала сирену скорой помощи.
Изучая заднюю часть дома, она обнаружила две двери. Одна вела в кухню, учитывая то, что она видела сквозь окна, другая располагалась у основания лестницы с невысокими ступенями.
И там она почуяла Сэвиджа.
* * *
Одно преимущество проживания в старом гнилом доме, построенном в прошлом столетии и находящимся во владении дряхлого эксцентричного психа... заключалось в том, что все коммуникации также были старомодными. Водопровод. Техника. Освещение.
Отопление.
Проходя мимо своей арендованной комнаты, Сэвидж чувствовал, как тепло становится интенсивнее, и порадовался тому, что перекочевал на север штата Нью–Йорк, а не во Флориду или Калифорнию. Черта с два он найдет там в апреле растопленную печь на угле.
Толкнув дверь в котельную, Сэвидж окинул взглядом старинную широкую угольную печь, отапливающую трехэтажный дом с множеством комнат.
Благодаря своему двухсот летнему опыту, он знал принцип ее работы. Но стоя перед железной громилой, казалось, что он видит такую печь впервые.
Он чувствовал, как зажатая подмышкой книга дрожит, словно напуганное чудовище.
– Прости, – сказал он. – Твое время пришло... и ты это понимаешь. Ты создаешь слишком много проблем.
Когда дрожь только усилилась, он опустил взгляд.
– О, да брось. Прошу побольше самосознания.
Книга замерла вроде как со смирением.
Чего он ждет? – удивлялся Сэвидж.
На этой ноте он протянул руку к задвижке на дверце печи...
– Стой.
Поначалу он решил, что ему почудился голос Мэй, он подумал, что это совесть взывает к нему. Но потом он краем правого глаза уловил красный луч.
Когда он повернул голову, в его череп направили лазерный прицел. А оружие держала Мэй, твердо и уверенно, пистолет, который он сам вручил ей.
