Мы тронулись в путь.
Она подарила нам с собой по две баночки черничного джема, а еще по вышивке — две квадратные рамочки с натянутыми внутри лоскутами белой ткани. А на лоскутах вышиты загорающие на берегу пруда подружки — мы: одна в розовом купальнике, вторая в белом в синюю полоску. А рядом уточки. Мне достался лоскут, где уточки справа, а Лайзе — слева.
Мы долго держали подарки в руках, рассматривали, все никак не могли убрать в сумку, любовались. А потом обнимали хозяев.
— Вы ведь еще приедете?
— Обязательно приедем!
— И комната вас будет ждать, все в ней оставим как было.
Ага, все, только картины мои добавятся, но об этом я при Ниссе молчала.
Рен приехал раньше — не вечером, как говорил накануне по телефону, а еще до обеда — соскучился, я по нему видела. И я сама, несмотря на ежедневные звонки, соскучилась и теперь смотрела на любимого мужчину как в первый раз. Любовалась каждой черточкой на лице, глазами, губами, подбородком — всем-всем-всем. Млела, глядя на широкий разворот плеч, мечтала забраться на колени. На шею не кинулась только из-за посторонних, постеснялась, но он все понял, прочитал по моему взгляду — всегда это умел.
И снова дорога.
Гул машины, спокойные руки водителя на руле, плывущие за окнами пейзажи. Все так же и не так. Туда мы ехали белые, обратно возвращались коричневые, печеные. Тогда не знали, чего ожидать, лишь надеялись, что отдых пройдет хорошо, теперь вовсю скучали по плато, долинам, ранчо и лошадям. Тогда мы были полны предвкушения — фантазировали, придумывали, — теперь были полны эмоций и воспоминаний. Умиротворенные, отдохнувшие, как будто бы даже повзрослевшие.
Когда машина остановилась у ближайшей заправки и Рен вышел — «Нужно заправить, посидите?» — Лайза какое-то время смотрела в окно, потом повернулась ко мне и требовательно, с ноткой мольбы попросила:
— Ты ведь позвонишь мне в следующий раз? Не возьмешь с собой кого-то другого, не уедешь одна… не бросишь?
— Глупая! — Глядя на нее, я улыбалась. Она правда могла подумать, что в следующий раз я укачу на ранчо без нее? Да как же! Ведь мы — команда, мы всегда вместе, мы обе — часть счастливых воспоминаний.
А ведь она волновалась, переживала, я видела. И хотела ее пнуть. Да я любила ее больше жизни, эту синеглазую дурочку.
— Ну конечно я позвоню! И поедем обязательно вместе. Не я одна, а мы. Мы, слышишь?
— Обещаешь?
Лайза больше не волновалась, но все еще смотрела серьезно, чуть-чуть нервничала.
— Обещаю. Честно.
— Хорошо.
Подруга уперлась взглядом в заправку — туда, где за стеклом у кассы виднелся Рен, — и кусала губы.
— Эй, ты чего? Что-то не так?
— Да все так… — Руки Лайзы нервно скользнули по ткани шорт, сжали край, отпустили. — Слушай, я хотела тебя кое о чем попросить.
— О чем?
— Ты возьмешь меня к ювелиру?
— Что? К какому?
— Ну, к тому самому. Можно я куплю камень, закажу на нем гравировку и оплачу ее? А ты незаметно положишь этот камень к Рену в корзинку.
Я на какой-то момент опешила, даже рот приоткрыла и не сразу нашлась с ответом.
— Ты серьезно?
— Да.
— Но зачем тебе это?
— Я так хочу.
— И что ты хочешь на нем выгравировать?
— «Заботливость». У него ведь еще такого нет?
— Нет.
— Так ты положишь? Только не говори, что это от меня.
— А как я буду этот камень объяснять?
— Ну, найдешь как. Всегда находишь.
Я долго смотрела на нее — взволнованную, чуть нервную и… такую настоящую. Только такой человек мог стать мне другом, только к такому бы потянулась душа — искреннему, честному, душевному. Наверное, чем-то похожему на меня.
— Хорошо, я положу.
— Правда? Спасибо!
И она обняла меня за шею.
А с улицы, держа в руках шланг и ожидая, пока бак наполнится бензином, на нас, улыбаясь, смотрел через стекло Рен.
«Мы так здорово отдохнули!» — светились от счастья мои глаза. Лайза на него не смотрела, только я.
«Я вижу».
«Но я по тебе очень соскучилась. Очень-очень».
«Знаю. Чувствую. Буду ехать домой быстрее».
«Быстрее не надо, не торопись. У нас впереди много времени. Много-много, вечность».
И счастье, словно лучик, отразилось в серо-голубых глазах, наполнило их теплотой, светом.
Хлопнула дверца.
Зашуршал ремень безопасности, Лайза вернулась на свое место, гордо шепнула: «А у меня есть джем!» — как будто у меня его не было! — завелся мотор.
И мы снова тронулись в путь. Домой.
