- Куда бы ты хотел поехать, Дэйли? В Мексику?
- И подхватить там дизентерию? Ну уж нет!
- А как насчет Багам?
- Сейчас в Карибском море тайфун. Вы что, не смотрите новости?
- Австралия?
- Я никуда не поеду, - твердо заявил он. - Почему я должен уезжать и оставлять все это удовольствие вам?
- Удовольствия здесь не будет, Дэйли, - произнес Грэй загробным голосом. Тебе не надо вмешиваться. Эти люди очень опасны. Речь идет о жизни и смерти.
- Для меня это уже не вопрос, - возразил Дэйли и обвел рукой свою жалкую комнату. - Мне и в самом деле нечего терять в отличие от Барри. Я неизлечимо болен, у меня нет жены, детей - ничего. Насколько я понимаю, если я вам помогу, то умру небезызвестным.
Барри быстро приблизилась к нему, и поцеловала в макушку.
- Милый, ты больной и некрасивый, но я люблю тебя.
- Перестань. Я не люблю этого. - Он отстранился от нее. - Итак, Бондюрант, с чего начнем?
Глава 28
На пороге дома Джейн Гастон стояла улыбающаяся Барри.
- Здравствуйте, мистер Гастон. Я Барри Трэвис. Помните?
- Слишком хорошо. Что вам надо?
- Я принесла цветы. - Она протянула ему букет голубых незабудок. - Можно войти?
Он замялся, решая, стоит ли с ней говорить, затем посторонился:
- Только быстро.
Ральф Гастон-младший был обходительным полнеющим мужчиной лет тридцати пяти. Он жил в аккуратном кирпичном доме в пригороде Вашингтона, так же как многие другие люди среднего класса. Барри нашла его по телефонной книге.
Они миновали несколько чистых комнат, правда, на полу были разбросаны игрушки.
- Жена с детьми ушла в магазин, - пояснил он, переступая через игрушечную газонокосилку.
- Очень жаль, что я их не застала. Я хотела всем вам выразить свои соболезнования.
Они вышли на крытый задний дворик, где Гастон, по всей видимости, до ее прихода смотрел по телевизору футбол. Он выключил звук и отхлебнул из бутылки пиво, ей выпить не предложил. Барри села на предложенный стул и попыталась ему объяснить, что их беседа - не интервью.
- Я здесь не как репортер. Вам, может быть, приятно будет узнать, что меня уволили с телевидения.
- Да, мне и в самом деле приятно это слышать, - буркнул он. - Вы получили по заслугам, мисс Трэвис. Моя мать была настоящей леди с чувством собственного достоинства. Она редко привлекала к себе внимание, а вы выставили ее смерть на посмешище. После того цирка, что вы устроили в больнице, мне трудно быть с вами вежливым.
- Что ж, ваше право. Весьма сожалею, что ваше горе было вынесено на публику.
- Вы пытаетесь извиниться?
- Да, я извиняюсь.
- Извинения принимаются. - Он встал. - А сейчас, если вы меня простите...
- Ваша мать, должно быть, была рада, когда доктор Аллан предложил ей работу, - перебила его Барри, стараясь узнать как можно больше, пока он ее не выставил.
- Почему вы так думаете? Резкий тон его голоса удивил ее.
- Ну, потому что ей было оказано высокое доверие.
- Да, - произнес он уже гораздо спокойнее. - Она считала эту работу большой удачей. И была польщена тем, что у нее такая важная пациентка.
В Барри проснулся профессиональный азарт. Здесь что-то явно не так. Она действительно пришла извиниться перед Гастонами, но, помимо этого, встреча с сыном сиделки была частью придуманного ею и Грэем плана освобождения Ванессы. Не могли же они обратиться в городскую полицию и обвинить президента в преступлении! У них не хватало улик, чтобы обратиться в Департамент юстиции. Не могли они и напасть на Белый дом. Их атака должна быть гораздо тоньше.
По мнению Грэя, и Барри с Дэйли согласились, администрацию следовало уничтожить изнутри. Пусть погибнет сама, как падающая звезда. Энергия Меррита должна привести его к собственной гибели.
Единственным доступным для них оружием была информация. Им необходимо было точно выяснить, что случилось в доме доктора Аллана на озере, и Барри вызвалась начать с сына Джейн Гастон. Когда она ехала сюда, то не предполагала узнать что-либо важное, но, возможно, она недооценила информированность Ральфа.
Он использовал слова "удача" и "польщена", когда говорил об отношении матери к работе в качестве личной сиделки первой леди. Создавалось впечатление, что она чувствовала себя недостойной этого места. "Почему?" подумала Барри.
- У вашей матери были проблемы с сердцем?
- Только в последние два года, - ответил Ральф, словно оправдываясь, - но она не придавала этому большого значения. Она относилась к своей работе как к религии. Фанатично любила свое дело и была прекрасной медсестрой.
- Именно такие отзывы о ней я и слышала. Доктор Аллан ее очень хвалил и президент тоже.
- Он прислал на похороны цветы.
- В самом деле? Однажды он и мне прислал цветы.
Это было в другой жизни. Тогда она еще не знала, что президент - убийца.
- А раньше у нее бывали сердечные приступы?
- Несильные. Она быстро поправлялась. Это не мешало ее работе.
- Никто никогда не подвергал сомнению профессиональные качества вашей матери, мистер Гастон.
Он потер ладонями колени. Похоже, Гастон нервничал.
- Если мама подходила для того, чтобы ухаживать за первой леди, она была достаточно хороша, чтобы ухаживать за кем угодно.
- Естественно!
- Ее квалификация была выше всяких похвал.
- Нисколько не сомневаюсь. А ей нравилось работать у доктора Аллана?
- Что вы имеете в виду?
Барри широко улыбнулась Ральфу.
- Просто любопытно. Знаете, как эти доктора бывают эгоцентричны? Считают, что весь мир крутится только вокруг них. Я просто подумала, а вдруг и доктор Аллан такой же.
- Мама об этом никогда не говорила. Барри сразу почувствовала, что он лжет.
- Значит, ваша мать была удовлетворена тем, как идет лечение первой леди?
- Миссис Меррит вовсе не больна. Просто ей нужен длительный отдых.
- Конечно. И я о том же.
- Нет, - покачал головой он. - Вы хотели сказать, что моя мать сознательно не обращала внимания на то, что пациентку лечили не правильно.
- У меня и в мыслях не было, мистер Гастон. Президент благодарил вашу мать и доктора Аллана за прекрасный уход за миссис Меррит.
- Тогда что вы имели в виду?
- Как грустно, что, несмотря на весь свой врачебный талант, доктор Аллан не смог спасти вашу мать.
- Он сказал, что сделал все от него зависящее.
- И вы ему поверили?
- Почему бы и нет? Он выдающийся доктор и порядочный человек. Он предоставил маме возможность в то время, когда все отвернулись.
- Возможность?!
- Работать. - Внезапно он вскочил на ноги. - Я больше не хочу говорить на эту тему. Моя мать умерла всего несколько дней назад, мне очень плохо.
- Конечно, конечно. Простите, пожалуйста. Барри решила не давить на него. Уходила она, узнав больше, чем надеялась по дороге сюда. Хотя, на самом деле, сейчас вопросов гораздо больше, чем ответов.
- Было очень любезно с вашей стороны уделить мне время.
У двери Барри крепко пожала сыну медсестры руку и подумала, что Ральф Гастон, как и вся страна, нагло обманут человеком, в руках которого сосредоточена огромная власть. Поэтому, несмотря на грубость Гастона, она испытывала к нему чуть ли не материнскую жалость.
- Пожалуйста, передайте мои соболезнования остальным членам вашей семьи. И еще раз простите за ту боль, которую я вам причинила.
Ральф Гастон-младший, стоя у окна, проводил Барри Трэвис взглядом. Убедившись, что она села в машину и уехала, он быстро направился к телефону и набрал номер.
На другом конце провода трубку сняли почти сразу же.
Ральф разговаривал с федеральными агентами дважды в своей жизни позавчера, когда они подошли к нему перед самыми похоронами и попросили поговорить наедине, и сейчас. И тогда, и сейчас его рот был сухим, а ладони влажными.
- Вы просили меня позвонить, если появится эта журналистка. Так вот, она только что от меня уехала.
- Вы разговаривали с ней?
- Да, сэр. Мне хотелось захлопнуть дверь у нее перед носом, но я сделал, как вы меня просили.
- Зачем она приезжала?
- Хотела извиниться.
Он пересказал их разговор. Затем со старанием только что завербованного агента ответил на вопросы.
- В основном она интересовалась здоровьем моей матери и тем, как доктор Аллан лечил миссис Меррит.
После напряженного молчания правительственный чиновник произнес:
- Вы поступили правильно, мистер Гастон. Президент Меррит будет благодарен вам за помощь.
У Ральфа от гордости подступил комок к горлу. Полученные им указания исходят от главного человека в стране. Ему сказали, что Барри Трэвис из-за своей болезненной ревности к первой леди старается причинить вред Белому дому и поэтому является врагом нации. Непонятно, правда, как далеко она может зайти, но после инцидента в Шинлине надо действовать осторожно. Поэтому президент попросил, чтобы его немедленно известили, если она в поисках информации позвонит Гастону.
- Я сейчас же доложу все президенту, - услышал Гастон. - Вы прекрасно справились с заданием.
