Алексей Князев - Это было жаркое, жаркое лето

Шутка ли, половина лимона, да еще двести сорок тысяч, за вычетом тех, что ушли на поощрение бойцов, доктору, Ворону на текущие расходы... Да, так и сделаю, - решил он. И тут же позвонив заместителю, сказал:

- Слушай, Миша, вносятся небольшие поправки. Давай-ка сделаем вот как... Подкинь мне быстренько четырех бойцов, пусть за мной едут - я еще здесь, у "Корвета". И усилить везде охрану, понял? Везде!

- Что, шеф, проблемы? - насторожился тот. - Может случиться заваруха? Кто-то на нас наезжает?

- Да так... - испытывая сомнения в серьезности заявлений Бодрова, без особой уверенности ответил Мышастый. - Лысый, понимаешь, вдруг взбеленился. Что-то непонятное вякал.

Кажется, изрядно пьян. Может, и ничего серьезного, но охрану все же усиль. Понял?

- Понял, - озабоченно ответил Гринько. - Высылаю вам четверых.

Увидев в зеркальце заднего обзора, как из кабака выскочили четверо мордоворотов и уселись в потрепанную "девятку", Мышастый с досадой подумал, что теперь еще большее количество людей будет знать о его маленькой тайне особнячке, предназначенном для интимных развлечений; а с другой стороны, как этого сейчас можно было избежать?

- Поехали, - вздохнув, скомандовал он Бугаю и тот, мигнув "девятке", плавно тронул автомашину с места. - На Белое озеро, - уточнил Мышастый...

- Антон, сколько ж можно тебя ждать? - На улицу выскочили Воловиков с Желябовым. От избытка чувств оба неожиданно полезли к нему обниматься и Мышастый, поначалу отнесшийся к такому бурному проявлению радости переполненных нетерпением друзей снисходительно, вдруг с удивлением отметил, что уже и сам заражается каким-то необыкновенным чувством, наподобие ребенка, поглядывающего на пакеты, уложенные дедом морозом под елкой и гадающим, будет ли в них именно то, что ему на протяжении всего года так сильно хотелось заполучить.

А что получим мы? - подумал Мышастый. В суматохе последних дней не было ничего приятного - сплошная нервотрепка.

А сейчас? Будет ли все так, как им хотелось с самого начала?

Конечно, неподходящий момент для утех с этой актрисой рекламных роликов, но развеяться как-то надо...

- С чего начнем? - спросил он. - Тяпнем по маленькой, что ли? А то что-то нервишки... И вдруг, заметив, как подозрительно поглядывают четверо из "девятки" на обрядившегося в милицейскую форму Воловикова, усмехнулся и поманил их к себе пальцем. Вылез один - очевидно, старший. Мышастый смутно припомнил, что несмотря на мощную мускулатуру, этого качка кличут Скелетом, а может, как раз и благодаря ей, в подковырку. Парень работал у Ворона в бригаде по вышибанию долгов.

- Скелет? - спросил он, и тот кивнул. Чувствовалось, здоровяку приятно, что хозяин его знает. - Так вот, расслабьтесь. Это свой. - Он показал на "капитана милиции".

Просто мы так чудим, понимаешь? Что-то наподобие карнавала.

- Понял, - ответил Скелет, с интересом разглядывая зачем-то напялившего ментовскую форму старого чудака и еще одного, в белом халате, по всей видимости, тоже лишь изображающего врача.

- Так вот. Двое из вас охраняют территорию, двое отдыхают. Бугай проведет вас в нужное помещение. Меняетесь сами, как распределитесь. Ты за старшего, отвечаешь за порядок.

Понял? - Скелет кивнул. Мышастый подозвал Бугая:

- Афанасьевич, давай дипломат, а этих молодцев, - он кивнул на Скелета, - определи в ту комнату, рядом с кухней. Дай им что-нибудь пожрать, выдай карты или чего там еще, да следи, чтобы был порядок. Понял? Действуй. - Затем, подхватив дипломат, переданный Бугаем, произнес, обращаясь к Желябову:

- Ну давай, показывай свое хозяйство. Что тут у тебя творится?

- Антон, а что там? - поинтересовался Воловиков, с любопытством глядя на чемоданчик.

- Деньги. Больше полумиллиона баксов, - честно признался тот, но Воловиков рассмеялся, приняв ответ за шутку:

- Ну, не хочешь говорить, не надо.

- Слушай, а чего ты в пиджаке паришься? - не отстал в любопытстве и Желябов, и только сейчас Мышастый вспомнил, что так и не снял подмышечную кобуру с пистолетом, захваченным на всякий случай на операцию по освобождению дочери. "А впрочем, пусть будет." Ему неожиданно припомнилась брань и угрозы Бодрова. Вместо ответа он молча распахнул пиджак и товарищи удивленно присвистнули:

- Ого!

- Подождите, я сейчас... - Оставив друзей, Мышастый спустился в каминный зал, где в самом камине был устроен тайник. "А веселенький костерчик мог бы получиться." Он представил, как заполыхало бы больше полумиллиона баксов...

- Ну, теперь, валяй, Желябов, рассказывай. - Он присел к столу в гостиной, где его дожидались друзья. Перед ними расположилась гора закуски и выпивки, натасканная Бугаем. - Я сегодня только водку, - коротко предупредил он Воловикова, собравшегося было плеснуть ему коньяку. Слушай, Желябов, откровенно говоря, не очень-то мне нравится твой видок. Выпив водки, он сунул в рот кусочек копченой колбасы. - Случилось что-нибудь? Где Филипыч, санитары?

- Санитары с Филипычем в карты режутся. В своей комнате, - ответил тот. - Да все путем, почему ты спрашиваешь? - Но его глаза как-то неуверенно вильнули куда-то в сторону.

- Ты знаешь, а ведь и мне тоже что-то подозрительно, - не укрылось это от Воловикова. - Что с тобой? Может, с нашей девицей что-нибудь произошло? Она как, жива-здорова?

- Да что с ней сделается, через нее еще роту пропустить можно, отмахнулся Желябов и уцепился за соломинку:

- Кстати, пойдем, посмотрите на нее. Ведь соскучились, поди. - Он явно старался заговорить им зубы.

- Вообще-то мне не так все представлялось. - Воловиков поскучнел. Где спецэффекты, загробная музыка, воскресение убитого Филипыча? Таинственное появление всех нас троих одновременно? Мрачный каминный зал, и все в таком духе.

- Да, - согласился Мышастый. - Ты прав, именно так я и хотел все организовать. Ну да ладно, пойдем пока просто на нее поглядим, а там уже, может, по ходу что сымпровизируем.

Понимаешь, как-то все сумбурно, скомканно сегодня - уж так обстоятельства сложились. - Он имел в виду похищение дочери.

- Ну ничего, одно только воскрешение Филипыча чего стоит.

Ведь это для нее будет словно явление Христа народу, верно?

- И опять с недоумением поймал странный взгляд Желябова. - Ладно, пошли... - задумчиво проговорил он.

Открыв комнату Ольги, Желябов пропустил их вперед. Мышастый с Воловиковым зашли, с интересом вертя головами по сторонам - они еще не видели, как она тут обустроилась. Женщина сидела в своем атласном халате на краю кровати, опустив ноги на пол. На ее ногах были те самые туфли без задников, которые Мышастый помнил еще по физкультурному залу. Она посмотрела на троих вошедших к ней в комнату мужчин как-то безразлично, словно не никого узнавая.

- Разве ты меня не узнала, Оленька? - Мышастый вышел вперед, остановился прямо перед девушкой, приподнял ее лицо за подбородок.

- Почему? Узнала, - безразлично ответила та, не делая попыток освободиться от его руки и спокойно глядя ему прямо в глаза. - Вы тот самый режиссер, который хотел снимать меня в спортивной рекламе.

- Правильно, Оленька, молодец. И один раз я тебя все-таки снял, вспомни. А хочешь еще разок сняться в такой рекламе? - ласково спросил он, поглаживая ее второй рукой по волосам.

- Не хочу! Нет! - ответила девушка, вздрогнув. В ее глазах появился испуг.

Наконец-то хоть какая-то реакция, - обрадовался Мышастый, и продолжил:

- Но почему? Ведь ты сама очень этого хотела, и спортивный зал тебе понравился. Там такие хорошие тренажеры - красивые, удобные. Помнишь, как тебе хорошо было крутить педали, грести? Или вот "козел"... Пойдем в зал, посмотрим на него еще разок? Идем! - Он взял ее за руку.

- Нет! Не хочу! Не надо меня туда вести! Пожалуйста!..

- Ольга вырвала руку и заплакала.

- Вот видите, все она прекрасно помнит, мерзавка, - с удовлетворением подвел итог Мышастый, и повернулся к друзьям, с интересом слушающим их диалог и внимательно следящим за реакцией девушки. - А то я было подумал, что она совсем уже до ручки дошла.

- Но ведь мы так и хотели? - возразил Воловиков.

- В общем-то да, но что-то не нравится мне ее апатия. - Мышастый поморщился. - В девчонке совсем не осталось огня.

Какие-то чересчур замедленные реакции. Все-таки мы не психиатры, - был вынужден признать он, глядя на тихо всхлипывающую женщину. - Неплохо было бы для начала необходимую литературу поштудировать, то, се. Ну да ничего, со следующей мы что-нибудь получше придумаем. А эту не мешало бы как-то взбодрить... - Он задумался. - Знаете что, давайте-ка ее в каминный зал. Там и решим на месте. - И опять повернувшись к Ольге, ласково проворковал:

- Пойдем, девочка, с нами. - Видя, что она опять отрицательно замотала головой, он схватил ее за руку, потянул на себя:

- А будешь артачиться, я найду способ тебя взбодрить!

Проведя почти не упирающуюся женщину через коридор и лестницу, он затащил ее в каминный зал и подвел к широкой деревянной скамье, специально сколоченной по его заказу для подобного рода развлечений. Затем подтолкнул Ольгу на предназначенное для нее место. Неловко упав на скамью, она медленно передвинулась на край и присела, глядя на столпившихся перед нею мужчин широко раскрытыми глазами. И опять, как с раздражением отметил Мышастый, в них почти не было страха - скорее, почти полное безразличие. Воловиков только сейчас обратил внимание, что скамья имеет скобы для веревок и поднял брови.