Алексей Князев - Это было жаркое, жаркое лето

- Куда, сучка, намылилась? - раздался возле самого ее уха насмешливый голос Шишки. Он старался говорить как можно тише, чтобы его законной добычей не заинтересовался кто-нибудь еще, если кто-либо также отслеживал скрытные Танины маневры. - Далеко собралась, красавица? - Огромной узловатой пятерней он больно ухватил ее за руку и, воровато оглянувшись, поволок свою жертву в лес, а за ним тут же устремился еще один соискатель Таниных прелестей, который, подобно Шишке, ни на секунду не спускал с нее глаз.

- Я первый! - злобно бросил Шишка, с неудовольствием заметив приближающегося конкурента, когда все трое уже почти достигли леса.

- А вот хрена тебе! - нагло ответил тот. Он был не менее массивен в мышцах и авторитетом среди членов шайки пользовался также не меньшим. - На двоих поделим!

Раздраженно плюнув себе под ноги, смирившись с ситуацией, Шишка сорвал свою злость на беспомощной женщине:

- Да иди же ты, шлюха, кому сказал! - Он рванул ее за руку и для большей доходчивости хлестнул ладонью по лицу.

- Товар не попорть, мудак! - не одобрил его действий второй. - Что, потом такой, в синяках, пользоваться прикажешь?

- От мудака слышу! - не остался в долгу шишковатый...

Бодров, сделав три мощных глотка и с неудовольствием констатировав, что полулитровая плоская бутылка опустела, кинул ее прямо в салоне, на пол, и, взяв сотовый телефон, попытался сосредоточиться, унимая шум в голове. "О, Антон!

Послушай слова мои! Я пришел к тебе с миром!.. - хотел было торжественно провозгласить он, как это делали древние, только он позабыл кто именно - может, римляне... но тут же спохватился:

- Что я, с ума сошел? Говорить такую херню!.." Утирая носовым платком бурно проступающий по всему лицу пот, он с раздражением размышлял, на кой хрен ему сдался пиджак, который давно пора было снять.

- Привет, Антон! - начал он в итоге совсем незамысловато.

- Привет, Бодров, - также незамысловато и весьма сухо ответил Мышастый.

- Вот видишь, я все же нашел тебя, как и обещал, - не удержавшись, похвастался Лысый.

- Я, собственно, и не прятался, - заметил Мышастый. - Просто дел много. Я же сказал тебе, завтра поговорим.

- Но я хочу именно сегодня! - упрямо заявил Лысый. - Выходи сюда, мы с тобой мирно побеседуем. Я совсем не собираюсь с тобой цапаться, не разобравшись прежде, в чем дело.

Но кое-что нам с тобой все же придется прояснить.

- А раз так, зачем ты привел с собой свою кодлу? - резонно возразил ему Мышастый. - Иди лучше ты сюда. Здесь, у меня и поговорим.

- Ладно, - согласился Бодров. - А в знак того, что мы не таим зла, давай открыто покажемся друг другу на глаза. - И первым, решив продемонстрировать свое бесстрашие, принялся с кряхтением вылезать из машины. - Вот он я! Я, сам Бодров!

- заорал, наконец насилу высвободив свое тело, Бодров. Он развернулся лицом к особняку и для пущей убедительности сопроводил свои слова ударами кулака в собственную грудь. - Антон, покажись же и ты! Я хочу тебя видеть!

Через несколько томительных мгновений в одном из окон второго этажа появилась фигура Мышастого, тоже держащего в руке сотовый телефон и выискивающего глазами своего собеседника. Едва Бодров хотел вскинуть в приветствии руку, как неожиданно со стороны леса раздались три быстрых выстрела и стекло, за которым стоял Мышастый, со звоном разлетелось вдребезги. Ничего не понимающий Бодров, как-то разом протрезвев и начиная осознавать те ужасные последствия, которые неминуемо должны были произойти после такого чудовищного поступка неизвестно с чьей стороны, вдруг окончательно понял, что ситуация по какой-то неведомой для него причине вышла из-под контроля и теперь все, в том числе и его жизнь, может спасти только чудо.

- Кто! Кто стрелял? - все еще зачем-то прижимая к уху ставший уже ненужным мобильник, истошно заорал Бодров. - Кто стрелял, мать вашу чтоб... - Раздался ужасающий грохот десятков единиц одновременно ударившего стрелкового оружия, ему мгновенно заложило уши, и тут Бодров совершенно ясно осознал, что это конец. Все же решив бороться за свою жизнь до конца, он, предпринимая попытку нырнуть в машину, вжал голову в плечи и мощно оттолкнулся от земли, восстанавливая в памяти навыки своего далекого регбистского прошлого, но тут свет навсегда померк в его глазах - пуля ударила точно в висок. Несколько граммов свинца, явно не прицельных, скорее всего предназначавшихся кому-то другому и пощадившие намеченную жертву, вмиг оборвали деятельность истеричного, зачастую пьяного пахана, предопределив тем самым будущие бандитские переделы, которые после случившегося неминуемо должны были произойти в славном городе Мшанске...

Вообще, для двух собравшихся для разговора бандитских бригад все закончилось очень быстро. Машины с той и другой стороны были неосмотрительно поставлены очень скученно и шквал огня со всех направлений мгновенно произвел ощутимые опустошения в рядах противоборствующих шаек. В первые же секунды погибло или было выведено из строя не менее половины участников столь неожиданно начавшего сражения. Ворон, старый, закаленный в боях ветеран, каким-то звериным чутьем вовремя распознал, к чему идет дело, и буквально за несколько секунд до начала бойни нырнул в свою автомашину, где у него лежал заранее приведенный в боевую готовность "Калашников". Сейчас он, растянувшись в пыли, уже вовсю поливал не успевших спрятаться противников короткими меткими очередями, используя в качестве прикрытия колесо автомобиля. Еще чуть менее десятка его сподвижников, перекатившись в пыли, заняли более-менее удобные для перестрелки позиции и, переборов состояние кратковременного шока, вели огонь уже вполне осмысленно и прицельно.

Рядом с Вороном, за вторым колесом, укрылся мощный парень по кличке Качок. И хотя он вел себя довольно грамотно, даром патронов не растрачивал и даже, кажется, только что сумел подстрелить кого-то из бодровцев, Гринько как-то отстраненно подумал, что тому скоро придет конец. Он даже не мог бы сказать, чем вызвано такое предчувствие, может, тот просто был слишком громадным и представлял собой отличную мишень, но факт оставался фактом, и когда амбал затих, Ворон совсем не удивился. Только, улучив момент, глянул в его сторону. Тот лежал неподвижно в моментально натекшей луже крови, раскинув в стороны свои мощные руки, огромные бицепсы которых уже, увы, своему хозяину ничем помочь не могли.

Гринько тут же с каким-то суеверным страхом запретил себе впредь думать подобным образом о ком-нибудь еще. "Может, это именно я накаркал на него смерть... - выругал себя он, с лихорадочной быстротой меняя рожок. Качок был отличным парнем, на него вполне можно было положиться... Не то что на этого мудака. - Он обратил внимание еще на одного члена своей команды - молодого парня, который своим укрытием избрал дверцу автомашины. Не мудрствуя, тот просто запрыгнул в салон и не глядя производил беспорядочную стрельбу, высунув руку через разбитое дверное стекло. - Да ведь он даже и не целится, урод! - с раздражением отметил Ворон. - Да, точно, он даже и не целится... Да сейчас эту его дверь прошибут к чертовой бабушке, и... - Он дал очередь по неосторожно подставившемуся боевику Бодрова. - Кажется, попал!" - с удовлетворением отметил он, и, обнаружив, что у него остался последний рожок, поставил автомат на выстрелы одиночными...

Шустрый, удачно спрятавшийся под днищем бодровской "Вольво", удачное расположение которой давало ему неплохую возможность для маневра, стрелял из пистолета "ТТ", и едва не плача думал, насколько кратковременной, кажется, оказалась его неожиданно стремительная карьера. Еще некоторое время назад он ликовал, что пахан поставил его на место выбывшего из игры Крота и уже строил радужные планы на будущее, как спустя всего каких-то несколько часов все пошло прахом. "Ну вот что натворил этот мудак, зачем? Пьянь хренова! - То что сам пахан лежит рядом мертвым, ничуть не смягчало его мыслей и уж никак не облегчало собственного положения. - Туда ему, козлу, и дорога, - злорадно подумал Шустрый, и выстрелив, попал в задумавшего переменить место обороны одного из бойцов Мышастого. - Кажется, в ногу! - возликовал он на какой-то миг, но его мысли сейчас же вновь сбились на идиота пахана. - Неужели тот решил устроить засаду на Мышастого? Да вроде нет, иначе он поставил бы меня в известность. Но кто же тогда стрелял? Просто идиотизм какой-то... - Заметив, как чья-то рука периодически мелькает в разбитом стекле черной "бээмвэшки", он сделал несколько выстрелов по дверце, за которой укрылся этот полудурок. - Вроде затих, - удовлетворенно подумал он, меняя обойму. - Или нет? Точно, затих, сволочь..."

Обнаружив, что осталось совсем мало соратников, бандит из бригады Бодрова по кличке Волчара все же решил кинуть гранату. Он не хотел до поры до времени использовать эту последнюю возможность, зная, что в таком случае перепадет и своим, уж слишком скученно все расположились, но теперь ему все стало безразлично. Пуля зацепила ногу и он чувствовал, что стремительно теряет кровь - слишком много и слишком быстро, чтобы надеяться на счастливый для себя исход. А тем более, их все равно осталось слишком мало, потому что в какой-то момент по ним начали лупить сзади, из-за забора, и теперь бодровцы оказались меж двух огней - особняком Мышастого и его же автомашинами - такой уж дурацкий вышел расклад. "Дурак этот Бодров, сам сдох как собака и остальных на дурную смерть привел. Ведь этот мудак и в армии, небось, не служил - выбрать такую позицию... Да тут ведь все идиоты, - с запозданием дошло до него. Куда я попал?.. Получайте же, суки! - Он знал, что если еще немного промедлит, у него не останется сил для этого броска. - И нашим, и вашим! - Он сорвал чеку, и наполовину выбравшись из своего укрытия, уже не задумываясь о том, что его может еще раз зацепить, метнул гранату как можно дальше - прочь от себя. - Жрите! - Еще до разрыва своей гранаты его все же ударило пулей в грудь, отбросив назад, под машину, и последней его мыслью было: