— Скажете ли вы мне, что все это значит? — говорила Анжелика, закрыв книгу.
— Это значит, — отвечала, распечатав письмо, Елена, — что г-н де Пере меня любит и что я его люблю и выхожу за него замуж.
— Но ваш отец… ваш отец позволил вам с ним переписываться?
— Отец еще ничего не знает.
— Мой прямой долг все это ему сообщить.
— Бесполезно; сейчас я ему все сама расскажу.
Елена принялась читать, и Нишетта заметила, как задрожали ее руки, а лицо покрылось ярким румянцем, и почти слышала сильное биение ее сердца.
— Как он любит меня! — вырвалось у Елены во время чтения.
— Я-то здесь зачем, скажите на милость? — рассуждала Анжелика. — Все устраивают без меня, и я ни на что не смотри!
— Скажите, чтоб г-жа де Пере потрудилась завтра приехать к отцу. Я его предуведомлю. Вы всему этому виною, — прибавила Елена, не сомневавшаяся, что Нишетта была действующим лицом в этой драме.
— Должна ли я сожалеть об этом? — спросила гризетка.
— Нет, — отвечала Елена, — потому что я никогда не забуду, что вы принесли мне письмо это. Передайте г-же де Пере слова мои и прибавьте, что, простившись с вами, я пошла прямо в кабинет к отцу.
С этими словами Елена положила под корсаж письмо Эдмона и отправилась к доктору.
— Отец, добрый отец! — сказала она, усевшись у него на коленях. — Мне нужно поговорить с тобою о важном деле.
— Ты меня пугаешь, — отвечал доктор, смеясь. — В твои лета важное дело? Что ж это за дело такое?
— Отец, — отвечала Елена серьезно, — я люблю.
— Ты любишь? — протянул несколько озадаченный доктор.
— Да, я люблю, и он меня любит; я пришла предупредить вас: завтра приедет его мать с предложением.
Доктор с возрастающим изумлением посмотрел на дочь.
— И ты сама все это устроила? Одна?
— Да.
— Что ж это за молодой человек? Полагаю — ты любишь молодого. Как его зовут? Если он достоин быть мужем моей дочери, почему же нет? Но он должен быть достоин тебя, дитя мое, я не отдам наобум своей дочери, за которую каждый день благодарю Бога.
— Это Эдмон де Пере, отец.
— Эдмон де Пере? — заметил Дево, уже забывший своего нового пациента.
— Как вы забывчивы, — сказала Елена, указывая рукой на лежавшую на столе карточку Эдмона.
— Это тот молодой человек, что приходил ко мне лечиться… дня два тому назад? — спросил Дево, указав на карточку.
— Тот самый, отец.
— И он… он тебя любит?
— Любит.
— Давно любит?
— С тех пор, как увидел меня.
— Давно это было?
— Четыре дня.
— И ты тоже любишь его, разумеется?
— Так же, как и он.
— С того же самого времени?
— Да, отец.
— Ты, мой друг, помешалась.
— Я в полном рассудке, отец, клянусь вам.
— Да ведь знаешь же ты, что нельзя тебе быть женою де Пере?
— Почему же нельзя?
— Потому, что де Пере через три года умрет, потому, что я это знаю и не могу согласиться отдать дочь свою за человека, который через три года оставит ее вдовою, с детьми, пораженными одною с ним болезнью. Согласись, что это вздорная, ребяческая выдумка, и нечего говорить об этом.
— Ничего не может быть серьезнее, отец, — отвечала Елена, — именно то, на основании чего вы ему отказываете, заставляет меня любить его.
— Я не понимаю тебя.
— А это так просто, отец. Де Пере меня любит. Так же, как и вы, я знаю, что ему остается жить только три года, и хочу быть его женою для того, чтоб эти три года он был счастлив.
— И ты думаешь, соглашусь я когда-нибудь на эту жертву?
— Нужно согласиться, отец.
Не только никогда Елена не говорила так с отцом своим, но он даже не подозревал, что она способна говорить с такою силой и твердостью.
— Нужно, — повторил он, — а почему нужно?
— Потому что вот уже час, как я обручена с ним. Видите, отец, — продолжала молодая девушка, показывая доктору руку, — я отдала ему кольцо матери с клятвою, что не буду принадлежать никому другому. Времени нельзя терять, отец, когда дело идет о браке с человеком, которому всего остается жить три года!..
— И ты в эти-то три дня все это устроила?
— Всего в пять минут, отец.
— И хоть минуту думала, что я соглашусь на этот брак?
— Знала, что вы думаете противиться, и потому именно отдала это кольцо и дала клятву.
— Пока я жив, ты не будешь женой де Пере!
— Я клялась могилою матери, — отвечала Елена.
— Нарушение клятвы ничего не значит при сумасшествии, а ты помешана. Могу ли я допустить, чтобы ты из-за сентиментальности погубила себя несчастным браком? Твое счастье прежде всего. Я умнее тебя, дитя мое, я лучше вижу, чем ты, поверь мне: откажись от этого человека, не рискуй своей будущностью; помни, что я должен дать за нее ответ Богу. Бог мне дал видеть более, чем другим людям; тяжелая наука должна послужить мне к отвращению горя от моего ребенка. Не говори же мне больше об этом. Я бы сейчас же отдал тебя в монастырь, если бы не был уверен, что через неделю ты не бросишь все эти выдумки.
— Отец, это ваше последнее слово?
— Последнее.
— Сколько бы я вам ни говорила, что мое счастье, счастье г-жи де Пере, счастье ее сына и сама жизнь его зависят от этого брака, вы будете ему противиться?
— Буду противиться, сначала убеждениями, потом, если убеждения не помогут, — прибавил он голосом более строгим, — всеми средствами, какие дадут мне права отца.
— И вы скажете бедной матери: «Я не соглашусь на брак моей дочери с вашим сыном, потому что он болен смертельно?»
— Не скажу, но скорее готов сказать это, чем согласиться на этот брак, потому что согласие считаю преступлением. Если бы ты была матерью и была бы на моем месте, ты бы сделала то же.
— И решение ваше неизменно?
— Да, неизменно.
— Прощайте, отец.
Сказав это, Елена обняла доктора.
— Ты порассудишь, дитя мое? Не правда ли?.. — сказал Дево.
— Да, отец, и к чему бы ни привели меня размышления, я скажу вам.
Заглянув в комнату, где дремала Анжелика, Елена поспешно надела шляпку, накинула шаль, в которой первый раз встретила Эдмона, и, убедившись, что никто не слышит и не видит ее, отворила дверь прихожей и спустилась по лестнице.
— На улицу Трех Братьев, № 3, — сказала она кучеру, сев в первую попавшуюся наемную карету.
— Г-жа де Пере дома? — спросила Елена лакея, отворившего ей дверь.
— Дома, — отвечал лакей.
— Никого у нее нет?
— Никого.
— Доложите: Елена Дево.
Лакей, пропустив Елену в залу, отворил дверь в будуар, где сидела г-жа де Пере.
Едва произнес он имя Елены, как г-жа де Пере встала и, выйдя ей навстречу, сказала:
— Вы дочь доктора Дево?
— Да, — отвечала Елена.
— И вы здесь одна?
— Одна.
— Что же случилось, дитя мое? — спросила мать Эдмона. — И почему вы…
— Я приехала, — отвечала Елена, обнимая г-жу де Пере, — откровенно спросить вас, согласны ли вы быть мне матерью?
— Согласна ли!.. Согласна, дитя мое; я буду счастлива и горда вами.
Говоря эти слова, г-жа де Пере увлекла Елену в будуар, сняла с нее шаль и шляпку, посадила ее и, сев возле нее сама, сказала:
— Расскажите, дитя, что вас привело сюда, как вы решились?
И г-жа де Пере с участием смотрела на девушку, так очаровавшую ее сына.
— Г-на де Пере нет здесь? — спросила Елена.
— Нет, он сейчас придет.
— Видели ли вы его поутру сегодня?
— Видела.
— Он ничего вам не говорил обо мне?
— Ничего, кроме того, что вас любит. А вы его любите? Любите хоть немножко?
— Была ли бы я здесь, если бы его не любила? Просила ли бы вас быть мне матерью, если бы не решилась быть его женою? Да, я люблю его, и, так как от меня зависит его счастье, я хочу, чтобы он был счастлив.
— Бог да благословит вас! Что же я могу сделать для вас? Вы любите моего сына, и для вас я готова решиться на все.
— Он вам говорил обо мне?
— Он только и говорит, что о вас, и я вас воображала хорошенькой, но никогда не думала, что вы так прекрасны. Но объясните мне, дитя мое, как это… вы здесь одна? Отчего нет с вами ни отца, ни гувернантки?
— Очень просто, я отдала свою руку вашему сыну.
— Как! Когда?
— Нынче утром.
— Вы его видели?
— Нет, я говорила с его другом.
— С Густавом?
— Да, с Густавом, он мне сказал, что Эдмон… что г-н де Пере, — поправила, покраснев, Елена, — может быть счастлив только сделавшись моим мужем, и я дала клятву принадлежать ему, послала ему кольцо своей матери, такой же, как вы, святой женщины.
— Я ничего этого не знала.
— Зачем же нам медлить, зачем изобретать препятствия своим чувствам? Сын ваш меня любит, я его люблю, и мы друг друга знаем. Зачем же нам отдалять свое счастье? Есть пословица: «Лучше поздно, чем никогда»; я нахожу, что лучше раньше, чем позже.
