Но другой голос в ней запротестовал: Ничего он не должен знать. Когда-нибудь ты ему скажешь, когда-нибудь, когда он сможет понять...
- Я все для тебя сделаю, - выдохнул Христос.
- Тш, ты не можешь говорить такие вещи.
- Могу, потому что я люблю тебя.
Она лежала совсем тихо, боясь даже дышать. Он не мог сказать того, что ей послышалось. Это было только лишь ее воображение, ее желание. Он не мог любить ее, не мог любить настоящую Алисию. Настоящая Алисия разрушила то, что любила.
- Посмотри на меня, - пробормотал Христос совсем хрипло, проведя пальцем ей по подбородку и повернув ее лицо к себе. Он не понимал ее слез, ее смятения. - У нас родится ребенок, и мы будем счастливы. Я обещаю.
Быстро летели недели. Христос был таким внимательным, его желание было таким искренним, его любовь - такой явной и настоящей. Они спали вместе, вставали вместе, вместе ели - и не могли насытиться друг другом. Они искали общества друг друга, желая прикосновений, ласки, удовольствия.
После этой ужасной первой недели они стали по-настоящему близки.
Христос несколько раз приглашал Алисию с собой в офис, на все крупные встречи и приносил домой бумаги и договоры, чтобы обсудить с ней. Совсем недавно она настаивала на своем участии в делах.
Кристос действительно был силен в бизнесе, но в детали она не вдавалась. Она могла интересоваться, почему он принял то или иное решение, но на большее ее не хватало. Печальное открытие состояло в том, что это утомляло ее и она скучала. И самое худшее - что все эти колонки нескончаемых цифр ничего для нее не значили. Просто цифры, одна за другой, как будто маленькие жучки прыгали по страницам.
- Я ненавижу это, - бормотала она, откладывая бумаги на диван. - Я больше этого не выдержу. Нет ничего в этом бизнесе, что бы мне нравилось.
Кристос отвернулся от окна, сквозь которое только что наблюдал закат, его губы тронула легкая усмешка.
- Я все гадал, как долго ты продержишься. -Он взял папку с дивана и пробежался взглядом по бумагам. - Почему бы тебе снова не заняться рисованием?
Его голос был таким нежным и мягким.
- Ты же знаешь, я больше не рисую.
- Мы можем оборудовать здесь мастерскую для тебя...
- Я не хочу мастерской, - перебила Алисия, вскакивая с дивана. - Я не рисую. Я больше никогда не буду рисовать.
- Я думал, ты доверяешь мне.
- Я доверяю.
- Тогда ты, может быть, объяснишь мне кое-что? - ровно сказал он. Что-то в его голосе изменилось. - Я нашел это на полке в твоей ванной, -он достал из кармана маленький пластиковый пакет. - Это же не таблетки с железом?
Ее бросило в жар.
- Нет. - Это были ее пилюли. Противозачаточные таблетки. Да и он знал, как выглядит упаковка с ее "железными" таблетками.
- Где ты достала их? И когда?
- В Афинах, - она тяжело вздохнула, - мне дал их твой доктор.
- И весь последний месяц ты принимала противозачаточное? - Его голос стал жестким, тело напряглось.
- Да. - Она подняла голову и увидела в его глазах ярость.
- Ты лгала мне.
- Я не лгала.
- Ты не была честна.
Нет, не была, и это должно было когда-нибудь открыться. Сейчас она это понимала. Ведь не могла она вечно держать скелет в шкафу.
Алисия повернулась, открыла дверь и быстро пошла к лестнице, собираясь скрыться в своей комнате.
Кристос пошел за ней, и она опрометью бросилась бежать.
Он быстро взлетел по ступеням и нагнал ее у самого конца лестницы. Схватив за плечи, развернул ее к себе:
- Что, черт возьми, происходит?
- Ты не поймешь.
- Черт, Алисия! Достаточно с меня твоих секретов и твоих уклончивых ответов. - Его руки крепко сжали ее кисти, не давая ей возможности скрыться. - Хватит загадок. Мне нужны ответы. Правдивые ответы. Почему ты не сказала мне, что сидела на таблетках?
- Потому что ты забрал бы их или попытался бы отговорить меня...
- Но ты же знала, как я хочу детей.
- А ты знал, что я не могу их тебе дать!
Она отпрянула от него, делая шаг назад. И потеряла равновесие. Кристос поймал ее, грубо дернув за руку, и увел в комнату.
- Больше никаких пилюль, - сказал он, закрывая за собой дверь. - Ты поняла?
- Я понимаю, что ты говоришь, но не могу сделать то, о чем ты просишь меня.
- То есть ты не сделаешь?
Она увидела боль в его черных глазах, которая тут же сменилась гневом.
- Пожалуйста, Кристос, доверяй мне...
- Так же, как ты доверяешь мне? - Кристос развернулся и закрыл лицо ладонью. - Боже, какой же я дурак. - Он потряс головой и опустил руку. Твой отец говорил, что ты попробуешь сбежать. Предупреждал, что ты не покоришься. Но я не верил ему. Если бы только я поверил!
- Это бы уберегло нас обоих от многих проблем, - тихо продолжила она, упираясь спиной в стену.
С самого начала их супружества Алисия знала, что оно не продлится долго. Она знала, что рано или поздно, но правда откроется, и их отношения прекратятся так же стремительно и болезненно, как и начались. Вот только она никак не могла предвидеть, что полюбит его. Она никогда и не предполагала, что может так по-сумасшедшему влюбиться.
- Ты никогда не собиралась иметь от меня детей?
- Нет.
- И как долго ты водила бы меня за нос?
"Всегда, - услышала она шепот у себя в голове. - Всегда, если бы смогла быть с тобой". Но она помотала головой.
- Не знаю. Пока ты не добился бы правды.
- То есть ты принимала бы таблетки и позволяла бы мне надеяться, что сможешь забеременеть?
-Да.
- Боже, я ненавижу тебя. Она поежилась:
- Я знаю.
- Нет, не знаешь. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебя ненавижу.
- Я могу себе представить, - прошептала она, зная, что нельзя разбить то, что уже было разбито. А свое сердце она закрыла уже несколько лет назад. Но он все еще находил маленькую незащищенную щелку.
Он пересек то расстояние, которое было между ними, выбросил руку, как будто желая ударить - Ты не поймешь.
- Черт, Алисия! Достаточно с меня твоих секретов и твоих уклончивых ответов. - Его руки крепко сжали ее кисти, не давая ей возможности скрыться. - Хватит загадок. Мне нужны ответы. Правдивые ответы. Почему ты не сказала мне, что сидела на таблетках?
- Потому что ты забрал бы их или попытался бы отговорить меня...
- Но ты же знала, как я хочу детей.
- А ты знал, что я не могу их тебе дать!
Она отпрянула от него, делая шаг назад. И потеряла равновесие. Кристос поймал ее, грубо дернув за руку, и увел в комнату.
- Больше никаких пилюль, - сказал он, закрывая за собой дверь. - Ты поняла?
- Я понимаю, что ты говоришь, но не могу сделать то, о чем ты просишь меня.
- То есть ты не сделаешь?
Она увидела боль в его черных глазах, которая тут же сменилась гневом.
- Пожалуйста, Кристос, доверяй мне...
- Так же, как ты доверяешь мне? - Кристос развернулся и закрыл лицо ладонью. - Боже, какой же я дурак. - Он потряс головой и опустил руку. Твой отец говорил, что ты попробуешь сбежать. Предупреждал, что ты не покоришься. Но я не верил ему. Если бы только я поверил!
- Это бы уберегло нас обоих от многих проблем, - тихо продолжила она, упираясь спиной в стену.
С самого начала их супружества Алисия знала, что оно не продлится долго. Она знала, что рано или поздно, но правда откроется, и их отношения прекратятся так же стремительно и болезненно, как и начались. Вот только она никак не могла предвидеть, что полюбит его. Она никогда и не предполагала, что может так по-сумасшедшему влюбиться.
- Ты никогда не собиралась иметь от меня детей?
- Нет.
- И как долго ты водила бы меня за нос?
"Всегда, - услышала она шепот у себя в голове. - Всегда, если бы смогла быть с тобой". Но она помотала головой.
- Не знаю. Пока ты не добился бы правды.
- То есть ты принимала бы таблетки и позволяла бы мне надеяться, что сможешь забеременеть?
-Да.
- Боже, я ненавижу тебя. Она поежилась:
- Я знаю.
- Нет, не знаешь. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебя ненавижу.
- Я могу себе представить, - прошептала она, зная, что нельзя разбить то, что уже было разбито. А свое сердце она закрыла уже несколько лет назад. Но он все еще находил маленькую незащищенную щелку,
Он пересек то расстояние, которое было между ними, выбросил руку, как будто желая ударить ее, но вместо этого взял ее лицо руками и крепко поцеловал.
- Почему? - проговорил он. - Просто скажи, почему. Позволь мне понять.
Его губы были такими теплыми, кожа пахла одеколоном, и она потянулась, чтобы ухватить его за плечи, нуждаясь в нем больше, чем когда-либо.
Но он не хотел, чтобы она прикасалась к нему, он поймал ее за запястья, стряхивая с себя ее руки:
- Я жду.
- Не надо, Кристос, о, это слишком ужасно...
- Мне все равно. Мне просто нужна правда. Она беспомощно смотрела на него, уже зная,
что потеряла его, уже потеряла, ее сковал страх. Она так долго хранила свой секрет, не открываясь никому, даже отцу. Никто не знал, что случилось в тот злополучный вечер в мастерской в Париже.
