Я помахала им на прощание рукой, когда они уходили из офиса на двухчасовой поезд. Люди, которых я считала своими друзьями, — сексуальная Сандра, наивная Роззи, красавчик Мартин из отдела продаж и полдюжины других, считавших меня слишком гордой и высокомерной. Я посмотрела на себя в зеркало в дамской комнате. Бледное лицо, обрамленное дорогой прической, хорошо сшитый пиджак, который я чистила губкой и щеткой каждый вечер. Под него я надевала недорогие футболки, каждый день разного цвета. Это был не высший класс и не снобизм, разве не так?
Вошли две уборщицы со своими ведрами и швабрами. Они приветствовали меня широкими улыбками, сверкая массой золотых зубов. Они не были ирландками, но в Ирландии сейчас работало много людей из-за моря, и я не знала, из каких краев они приехали. Они были удивительно жизнерадостны перед предстоящей трехчасовой чисткой и полировкой.
И я еще осмеливалась жалеть себя, я, которая имела хорошую работу в маркетинге, большую квартиру с садом, телевизор с плоским экраном и стильный пиджак!
— Собираетесь чем-нибудь заняться в выходные дни? — спросила я.
— Ничем особенным, — ответила одна.
— В воскресный день в большом городе грустно и одиноко, — сказала другая.
Я хорошо ее понимала.
— Не хотите ли прийти ко мне на обед? — неожиданно для себя самой спросила я.
Они смотрели на меня, открыв рот.
— Обедать с вами? — переспросили они удивленно.
— Ну да. В воскресенье, около часу дня, в моем доме. Вот, я напишу вам свой адрес.
Я достала свою маленькую записную книжку в кожаном переплете. Обе женщины, в своих желтых рабочих халатах, смотрели на меня так, словно я приглашала их в полет на Луну.
— Да, мне нужно знать, как вас зовут, чтобы представить остальным, — сказала я.
— Так будет кто-то еще? — Они выглядели встревоженными.
— Да, конечно, в общей сложности человек двенадцать, — весело ответила я.
Они сказали мне, что они с Кипра, сестры, имена у них греческие: Магда и Элени.
Элени взволнованно сказала, что никто никогда не приглашал их к себе домой.
Магда поняла это по-своему.
— Может быть, вы хотите, чтобы мы прибрали у вас в доме? — спросила она.
Мне стало так стыдно, что я с трудом могла говорить.
— Нет-нет, вы мои гости, — пробормотала я.
— Мы сделаем баклаву… красивый греческий десерт, — сказала Магда теперь, когда все встало на свои места.
Я оставила их, взволнованно говоривших по-гречески, — ничего более удивительного ранее с ними не происходило в новой для них стране.
Возвращаясь в свой офис, не успев даже осознать, что я только что сделала, я встретила моего шефа Алана, нервного беспокойного трудоголика лет сорока пяти, по-моему. Мы ничего не знали о его частной жизни, кроме отрывочных сведений, когда он разражался речью о том, как страстно ненавидит свою бывшую. И сейчас последовала очередная вспышка страсти.
— Она злая и порочная женщина, — сказал мне в коридоре Алан. — Глупый и очень плохой человек.
— Что она сделала на этот раз? — спросила я.
Алан был довольно привлекателен и мог бы составить хорошую компанию, если бы не бубнил постоянно о своей бывшей.
— Всего лишь уехала и бросила моего Гарри и двух его десятилетних друзей на меня на весь уик-энд и оставила инструкцию, чтобы не было никакой еды на скорую руку. Очевидно, мне предстоит готовить им правильную еду.
— О, приводите их ко мне в воскресенье — около часу дня, — сказала я, аккуратно записывая свой адрес.
— Я не могу этого сделать, Бар, — ответил он, хотя было ясно, что он хочет.
— Ну почему же? — пожала я плечами. — Нас будет двенадцать человек, и полно домашней еды. — Я опять стала думать, не сошла ли я с ума.
— Тогда я захвачу вина, — с благодарностью сказал Алан и энергично поклонился.
Вернувшись в офис и собирая свои вещи, я в последний раз заглянула в свой ежедневник. Меня не будет здесь до вторника, лучше лишний раз убедиться, нет ли чего-нибудь, о чем следует помнить. В субботу был день рождения тети Дороти, старшей сестры моего отца. Она мало кого одобряла и редко выслушивала приятные слова сама.
Еще оставалось время отправить ей поздравительную открытку, тогда она не сможет меня обвинить в том, что я ее забросила, и пожаловаться моим родителям. Потом я решила, что будет еще лучше пригласить ее на обед. Она уже не сможет сделать это мероприятие еще более нелепым.
Когда я позвонила, тетя Дороти была в мрачном расположении духа. Ее три партнера по бриджу забыли про день ее рождения, она-то всегда помнит про их дни рождения, а из них никто не вспомнил.
— Тетя Дороти, бросьте вы все это и пригласите их всех на обед ко мне домой, — предложила я. Я осознала, что полностью лишилась рассудка. Тете Дороти идея страшно понравилась. Она заставит их смутиться, испытать унижение и стыд.
— Что я могу принести с собой для обеда, дорогая? — спросила она тоном, который можно было назвать почти любезным.
Я ненадолго задумалась. Я даже не представляла, что мы будем есть, но салат был необходим в любом случае, и я сообщила ей об этом.
— На пятерых? — спросила тетя Дороти.
— Нет, фактически на двенадцать, — сказала я извиняющимся тоном.
— У тебя не усядутся двенадцать человек, — повысила она голос.
— Мы будем есть в саду, — сказала я и повесила трубку.
Я подсчитала, и набралось одиннадцать. Нужен еще один.
Появился охранник Ларри. Он собирался запирать помещения на выходные. Естественно, я пригласила его на обед, а он, естественно, сказал, что с удовольствием и что он приедет пораньше на своем фургоне, привезет несколько досок и соорудит стол в саду.
Вот, и у меня будет праздник.
Домой я ехала через книжный магазин, где нашла книгу о том, как сделать несложное угощение для гостей. В субботу я поехала по магазинам и купила три дешевые скатерти, пакеты с чипсами, соусы, несколько ярких надувных шаров, а также все необходимое для простого пирога с куриным мясом и простого совершенно вегетарианского пирога. Всего этого, плюс греческий десерт, салат тети Дороти и вино Алана, должно хватить на всех.
В ночь на воскресенье я прекрасно спала и совсем не думала о своих коллегах, которые на патио в Россморе жарили куски баранины и сосиски среди комаров и посещали ходящие статуи в лесах.
Ларри, верный данному слову, привез в своем фургоне доски и полдюжины складных стульев, позаимствованных в офисе. У меня не было плана, как рассаживать гостей: пусть садятся где хотят.
В половине первого я начала переживать, придет ли хоть кто-нибудь. Ровно в час прибыли все, и Алан принес вина в количестве достаточном для того, чтобы напоить еще и всех соседей. Как только они вошли, сразу стало шумно от голосов.
Магда и Элени, кроме десерта, захватили маслины.
Оказалось, что сын Алана Гарри и два его друга очень интересуются заработком.
— Сколько вы нам заплатите, если мы будем официантами? — спросили они, как только вошли.
Я беспомощно посмотрела на Алана.
— Это стоит не больше двух евро каждому, — сказал он.
— Пять, — поправила я и села поудобнее, предоставив им возможность все делать.
Тетя Дороти командовала своими друзьями и была очень счастлива.
— О, у Барбары такой широкий круг знакомств, — гордо сказала она и пролила скупую слезу, когда я предложила всем спеть для нее «Happy Birthday».
Магда сказала, что Элени всегда нуждалась в сильном умелом мужчине вроде Ларри и сделает все, чтобы они были вместе. Гарри и его друзья закончили мыть посуду и поинтересовались, заплатят ли им, если они прополют и цветочные клумбы.
— По одному евро каждому, — сказал Алан.
— Три евро каждому, — поправила я.
Магда и Элени учили Ларри исполнять танец зорба; тетя Дороти и ее друзья пели хором «Вечернюю песню».
Алан подошел ко мне:
— Вы знаете, вы всегда мне нравились, но я думал, что вы очень задаетесь. Я никогда в жизни не подумал бы, что вы такая. Вы просто чудесная.
Так что я забыла про людей, забывших пригласить меня жарить что-то там на патио в отпуск, который в общем-то устроила для них я, а Алан забыл о своей бывшей.
Возможно, кто-то сделал фотографии, но это совершенно не важно. Потому что никто никогда не забудет этот день.
2. Кое-кто из папиного офиса
Очень многие ребята в школе имеют родителей, которые разведены. Ну, это можно понять, вы ведь не хотите всю жизнь иметь одно и то же, правда? Я, например, не люблю вещи, которые мне нравились в семь лет, сейчас, когда мне десять. Эта ужасная игровая приставка, которая мне нравилась тогда, нет, она, конечно, хорошая, но сейчас это кажется таким скучным.
Так что я вполне понимаю, почему мама с папой устали друг от друга и хотят разного. Ничего личного. Или, по крайней мере, не должно быть. Но в нашей семье не так. Мама никогда не перестает говорить о том, какой папа никчемный, как он постоянно держит нас в бедности.
