Я никогда не забуду первого впечатления от Карл-тона Эверсли.
Он спустился по лестнице в дальнем конце холла. Прекрасная лестница из резного дерева, какие я видела в детстве, до того, как покинула Англию, типичная для эпохи Тюдоров, когда была построена или перестроена эта часть замка.
Как и говорил Эдвин, Карлтон был высоким и, несомненно, импозантным мужчиной, причем в простом черном пуританском платье он выглядел, вероятно, более эффектно, чем в шелковой и кружевной мишуре, которую носили при роялистах. Его темные волосы были коротко острижены, отчего на голове образовалось что-то вроде шапочки, - таков был единственный допустимый в этом обществе фасон, а его одежда подчеркивала налет суровости, бросавшейся в глаза уже в первые часы пребывания в Англии.
Да, Карлтон производил сильное впечатление: бледная кожа лица, темные блестящие глаза, густые брови, крупные и резкие черты лица. Несомненно, Эдвин был прав, говоря о нем как о личности, яркой и замечательной.
Карлтон шел к нам, и его шаги гулко звучали на каменных плитах пола. По нему было совершенно незаметно, что он узнал Эдвина или удивился, увидев Харриет и меня.
- Боже храни тебя, друг! - сказал он. Эдвин ответил:
- Боже храни тебя, друг! - и продолжал:
- Я еду из Лондона с женой и ее сестрой. Мы остановились переночевать на постоялом дворе, и ночью нас обокрали воры, покинувшие постоялый двор еще до рассвета. С нами мой слуга, и я собираюсь послать его домой в Честер, чтобы он привез мне денег. Но до той поры мы будем находиться в очень затруднительном положении. Проезжая мимо вашего дома, сэр, мы заехали сюда в надежде найти временный кров над головой и, возможно, хлеб насущный.
- Вы получите здесь кров и пищу, друг, пока ваш слуга не выручит вас.
- И тогда, сэр, вы будете вознаграждены за все оказанные нам услуги.
- Слово Божие учит нас: не прогоняй странника от врат дома твоего, ответил Карлтон Эверсли, и я не могла не отметить странность таких речей в его устах. Он скорее напоминал пирата елизаветинских времен, чем богобоязненного пуританина.
Он подошел к веревке колокольчика и дернул ее. Откуда-то из-за перегородок тут же появились две служанки. Одну из них мы уже видели до этого.
- У нас в доме странники, нуждающиеся в крове, Джейн, - сказал Карлтон. Прошу тебя, приготовь для них комнаты. Мужчина с женой.., я не ошибся, друг? Его свояченица и его слуга. Итак, две комнаты: одну - для мужа с женой, другую для его сестры. Слуга будет жить вместе с нашими слугами.
- Хорошо, господин, - сказала девушка, слегка поклонившись.
- Несомненно, вы голодны, - продолжал Карлтон.
Он не ошибся. Во время морского путешествия нам редко удавалось поесть, а с тех пор, как мы ступили на землю Англии, у нас во рту не было ни крошки.
- Усаживайтесь за стол, - предложил он. - Мы питаем отвращение к плотским утехам, и еда у нас очень простая.
И он нам не солгал. Принесли ржаной хлеб, холодный бекон и по кружке сидра.
Мы уже собрались приняться за еду, но хозяин строго взглянул на нас: мы забыли возблагодарить Господа за хлеб насущный.
Эта простая пища показалась нам нектаром и амброзией, хотя я была слишком взволнована и не особенно хотела есть.
Карлтон сидел вместе с нами за столом и время от времени задавал нам вопросы, касавшиеся нашего дома в Честере. Между ним и Харриет даже завязался разговор. Харриет дала ему детальный отчет о своих цветочных клумбах, где по бордюру пущены розмарин и лаванда и майоран, и сообщила, как ей нравится ухаживать за цветами.
Она слишком увлеклась, описывая выращиваемые ею превосходные цветы, в то время как я была уверена, что она в жизни не посадила ни единого деревца или цветка.
Карлтон сурово посмотрел на нее и холодно спросил, не собирается ли она посвятить свое время более достойным занятиям, нежели выращивание цветов, от которых нет никакой пользы.
Харриет скромно потупилась.
- Господь сотворил цветы красивыми, - напомнила она ему, - но я вижу, друг, что вы уловили мою слабость. Действительно, я так люблю свои цветы, что впала в грех гордыни.
- Гордыню следует смирять, - заявил Карлтон, сложив ладони и подняв глаза к сводчатому потолку.
Я позволила себе усомниться в его безгрешности. Даже очень беглое знакомство с ним склоняло к таким сомнениям.
- Грех, - продолжал он, - есть западня. Мы постоянно должны следить за собой, чтобы не упасть в отверзающиеся под ногами бездны греха.
- Аминь, - сказала Харриет, и я подумала, как мы вдоволь посмеемся, оставшись наедине.
Надо признаться, мне было бы очень любопытно познакомиться с женщиной, которая вышла замуж за этого человека. О ее существовании я знала со слов Эдвина и поэтому поинтересовалась, будем ли мы иметь честь познакомиться с хозяйкой дома.
- В данное время госпожи Эверсли нет дома, - ответил он мне.
- Как жаль, что мы не будем иметь удовольствия поблагодарить ее за гостеприимство!
- Господь сотворил нас не для удовольствий, госпожа, - прервал меня Карлтон, - таким образом, вы, к счастью, лишены возможности согрешить.
При этом мне показалось, что он улыбнулся уголками губ, наслаждаясь разыгрываемой сценой.
- Стало быть, вас зовут... - повернулся он к Эдвину.
- Эдвин Лисон, - без запинки ответил Эдвин. - Моя жена Бэлла и моя свояченица Харриет Гроупер. Карлтон слегка поклонился.
- После еды вас проводят в предназначенные для вас комнаты. Я уверен, что поездка в Честер и обратно займет несколько дней. До возвращения вашего слуги вы будете гостями Эверсли.
- Господь вознаградит вас на небесах за вашу доброту к несчастным путникам, - с набожным видом проговорил Эдвин.
- Я не ищу вознаграждения, - возразил Карлтон. - Я всего лишь стараюсь выполнять свой долг перед Господом.
Я стала задумываться, не слишком ли далеко они заходят, но опыт последовавших за этим дней показал, что подобные разговоры были вполне характерны для пуританского дома.
Не было ничего удивительного в том, что в стране зрело недовольство и люди ждали возвращения нового короля, который установил бы иные законы и нормы поведения.
Наши комнаты располагались рядом, и как же убого они выглядели! Обстановку каждой из них составляли кровать, шкаф и стул. Во всем здании царил холод, свидетельствовавший о том, что здесь давным-давно, даже в зимние холода, не топили. К счастью, мы приехали сюда в середине лета.
Нам досталась широкая кровать с четырьмя столбиками по углам. Когда-то она наверняка имела роскошный полог, но теперь все выглядело голым и жалким.
На холодных грубых досках пола не было ни единого коврика.
Сегодня комната, предоставленная в распоряжение Харриет, ничем не отличалась от нашей, разве что была гораздо меньше.
- Как только вы умоетесь, прошу вас пройти в мою библиотеку, - сказал Карлтон. - Я объясню, как к ней добраться.
Эдвин не мог удержаться от улыбки. Он знал в этом доме каждый дюйм, ведь именно здесь он провел большую часть своего детства. А теперь ему приходилось делать вид, что он никогда в жизни здесь не бывал, и мне стало интересно, как же ему удается подавлять эмоции, неизбежно возникающие у человека, вернувшегося из изгнания в родной любимый дом. В свою очередь, и Карлтону было нелегко играть свою роль. Впрочем, играл он ее прекрасно.
Когда мы остались в комнате вдвоем, Эдвин взял меня на руки и протанцевал по комнате, затем уложил меня на кровать, а сам сел рядом.
- Ну, как тебе понравился мой пуританский дом и кузен-пуританин?
- И тот и другой выглядят несколько нереально, - ответила я.
- Да, так оно и есть. Мне хотелось бы знать, где же все гобелены, балдахины и картины, где превосходная мебель? Я не узнаю свой дом.
- Твой кузен, несомненно, все разъяснит.
- А что ты скажешь о нем? Знаешь, мне очень хотелось рассмеяться ему в лицо. Он играет свою роль необыкновенно хорошо, правда?
- Ты уверен, что он не превратился в пуританина?
- Абсолютно уверен. А ты рада тому, что приехала сюда?
- Эдвин, я чувствовала себя очень несчастной без тебя, а сейчас...
- Сейчас ты здесь, в пуританской стране. Ты будешь спать со мной в пуританской кровати, и мы будем любить друг друга по-пуритански.
- Как это?
- Увидишь, милая.
Раздался стук в дверь. Это была Харриет.
- Войдите, - пригласил Эдвин.
Она вошла и, осмотревшись, рассмеялась.
- Что за приключение! Ну, Арабелла, ты больше не считаешь, что тебе лучше было бы остаться во Франции?
- Мне там было бы просто скверно. Здесь так чудесно! В конце концов, здесь наш родной дом.., и здесь Эдвин.
- А я?
- И ты, Харриет.
- Да уж, пожалуйста, не бросайте меня. Я этого не переживу.
- Мы об этом и не помышляли, - уверил ее Эдвин.
- Я была бы очень расстроена, если бы ты пожалела о том, что приехала сюда, Арабелла. Я решила бы, что мне следовало приехать сюда одной.
Она взглянула на Эдвина, и они рассмеялись.
