— Просто Арон удивляется, что со мной случилось. — И он начал набирать ответ.
— Ты имеешь в виду, что ты разговариваешь по компьютеру с реальным человеком? — И она натянула на себя халат.
Клэйтон усмехнулся: запоздалая демонстрация скромности после того, чем они только что занимались.
— Не волнуйся, Алиса. Он не может ни видеть нас, ни слышать. — И он положил на нее ногу, чтобы она не двигалась, пока он допечатает ответ. — Это же не телефон.
— Я знаю! — возмутилась она. — Просто все равно смущает.
— Он не знает, что мы делаем. — Клэйтон поцеловал ее в щеку. — Он даже не знает, кто здесь в комнате.
Алиса продолжала гневно глядеть на экран.
— Хорошо, что мне никогда не придется видеть Арона. Я бы умерла от смущения.
Клэйтон посмотрел на ее набухшие губы и усмехнулся:
— Я забыл тебе кое-что сказать.
— Что?
— Через две недели мы приглашены на рождественский вечер.
— Куда?
Клэйтон посмотрел на компьютер, а затем невинно на нее:
— В дом Арона.
Прежде, чем она успела ответить, он приник к ее губам — и заставил позабыть и об Ароне, и о компьютере, и о рождественском вечере.
Алиса посмотрела в длинное зеркало на себя и медленно повернулась. Ей самой не верилось, что женщина, которая глядела на нее из зеркала — это она. Когда-то чопорный и пуританский образ теперь был навсегда забыт. Два дня тому назад Клэйтон объявил, что возьмет ее вечером в какое-то особенное место. Туда, где они могли бы пообедать и протанцевать всю ночь. Полдня она провела в поисках подходящего наряда. Такого, который позволил бы Клэйтону забыть и об обеде, и о танцах — и сосредоточиться на более важных в жизни вещах, таких, как любовь. Она металась, не в силах выбрать между двумя нарядами, и в результате купила оба. Приближалось Рождество, а с ним и вечер в доме Арона, и ей понадобится что-то экстраординарное, чтобы чувствовать себя уверенно при знакомстве. Как бы ни разуверял ее Клэйтон, она все еще верила, что Арон знает что-то об их отношениях.
Она повернулась и посмотрела через плечо в зеркало на спину платья, или, вернее, на отсутствие спины. Куда бы он ни повез ее, ей хотелось, чтобы там было тепло. Однако, с другой стороны, она почувствовала бы себя согретой вместе с Клэйтоном даже в тундре.
Алиса уже сделала замысловатую прическу и наложила макияж. Если Клэйтону хочется, чтобы это был особенный вечер, она должна приложить все усилия, чтобы сделать его таким.
Она взяла свою новую сумочку и положила туда некоторые необходимые вещи: помаду, салфетки, пару долларов, кредитную карточку, и, как всегда инструктировала ее Мод, монету, чтобы позвонить, в случае необходимости, по телефону. Она защелкнула сумочку и улыбнулась.
Всю предыдущую неделю Алиса ходила как в тумане, в мечтах. И иногда прятала голову в песок, как страус. Она не сомневалась, что Клэйтон любит ее. Она чувствовала любовь в его прикосновениях, в его поцелуях, в дрожании его голоса — каждый раз, когда он говорил с ней. А он часто говорил с ней о любви. И не только, когда они ласкали друг друга, но и когда смотрели хороший — или плохой — фильм, когда вместе сортировали для стирки грязное белье, и даже на работу он ей звонил, чтобы сказать о своей любви. Она даже не подозревала, что это возможно, но она любила его все больше и больше с каждым днем.
Он так глубоко вошел в ее сердце, что понадобится хирург, чтобы его оттуда извлечь, думала она. Но она знала, что это не сможет продолжаться долго, и что однажды Клэйтон объявит ей, что его работа в Харпере закончена. Но, как тот самый страус, она лишь глубже зарывала голову в песок при этой мысли. Она начнет думать, что ей делать, когда придет роковой час. А теперь она хотела жить и любить.
Алиса взяла черный жакет с блестками, который шел в комплекте с платьем, и надела его. Холодный шелк коснулся ее обнаженной спины и рук. Она поправила золотую цепочку, принадлежавшую когда-то ее матери. Это была одна из драгоценностей, доставшихся ей от родителей. Фред и Гейл Джоргенсены не были поклонниками материальных ценностей. Они слишком стремились за своей мечтой, чтобы заниматься накопительством, а также чтобы дать своей единственной дочери стабильное и обеспеченное положение, в котором она отчаянно нуждалась. Их мечты отошли вместе с их смертью. Ушла с их смертью и ее мечта о родительском доме: она уже никогда не ощутит себя в объятиях матери или в сильных руках отца, когда он подбрасывал, бывало, ее высоко в воздух и ловил.
Алиса захлопала ресницами, чтобы прогнать слезы. Не нужно больше слез. Не нужно разбитых мечтаний. Она не собиралась мечтать о будущем с Клэйтоном, поэтому нечему будет и разбиваться. От признаний обоих в любви ничего не меняется. Они были любовниками до этих признаний, они будут любовниками и после.
Она рассмотрела свое лицо в зеркале, чтобы убедиться, что слезы не смазали тушь с ресниц. После пары глубоких вздохов она погасила свет и пошла вниз, чтобы присоединиться к Клэйтону.
Его комната была пуста. Она нахмурилась. С чего это ему вздумалось везти ее в какое-то особенное место? Она не поверила его объяснениям, когда он сказал, что ему хочется протанцевать всю ночь напролет. Но в его глазах был особенный блеск, который говорил о том, что его желания ничего общего с танцами не имеют.
Несколько часов спустя Алиса танцевала с Клэйтоном в небольшом танцевальном зале. По залу кружились еще две пары. Большинство обедающих уехало. Она терлась щекой о мягкий лацкан его костюма.
— Оказывается, ты не шутил, когда сказал, что хочешь протанцевать всю ночь напролет.
— Устала? — Он легко пожал ее плечи, а затем пробежал пальцами по спине.
— Устала — от танцев с тобой? — Она улыбнулась. — Никогда.
Он прижался к ней и продолжил медленное кружение по залу.
— Кажется, наш пианист собирается закругляться.
— Конечно. Даже Золушка — и то когда-то вынуждена была убежать с бала.
— Я не сказал тебе еще, что ты невероятно красива сегодня?
— Трижды — но я не считаю. — Ее рука была обернута вокруг его талии. — А я — поблагодарила тебя за прелестный букет роз?
Когда она сошла вниз, он уже ждал ее с дюжиной красных роз на длинных стеблях.
— Трижды, но я не считаю. — Он остановился, когда музыка медленно замерла. — Мы можем потанцевать дома под стерео. Я уверен, что у Герберта есть в коллекции что-нибудь танцевальное. — Они прошли к своему столику, и он помог ей накинуть жакет. — Надеюсь, ты не собираешься надеть этот наряд на вечер к Арону?
— Тебе он не нравится? — Она взяла свою сумочку и пошла к раздевалке. — Что-то не в порядке?
— С нарядом все в полном порядке, Алиса. Со мной проблема. Как я смогу наслаждаться вечером, если я только и буду отбивать тебя у своих коллег, которые все как один станут за тобой увиваться? — Клэйтон вручил девушке за конторкой номерки.
— Ты говоришь мне комплименты, дорогой. — Она подмигнула девушке, которая в этот момент вручала ей пальто. Клэйтон помог ей. Она заметила, что Клэйтон щедро вознаградил гардеробщицу, и подавила улыбку.
— Пошли, распутница, — сказал Клэйтон, открывая ей дверь. — Если будешь себя хорошо вести по дороге домой, я позволю тебе еще немного шампанского, когда мы приедем.
— Какое шампанское? — спросила она, садясь в машину.
— Шампанское, которое стыло в холодильнике все время, пока мы танцевали. — Он закрыл за ней дверцу и поспешил к своей.
Алиса следила за ним. Она продолжала смотреть на него и когда он включил зажигание. Он насвистывает! Она отморозила себе ноги, а он насвистывает!
— Клэйтон?
— Да.
— Мы сегодня что-то празднуем?
Он протянул руку и сжал ее колено, прежде чем вывести машину со стоянки.
Все, что он ответил, было таинственное “Возможно”. Она почувствовала тревогу.
Клэйтон притянул к себе Алису и замедлил шаги. Все шло по его плану. Был разожжен огонь. Романтичный отблеск пламени мерцал в комнате. Медленная, соблазнительная музыка плыла из стереопроигрывателя и напоминала о любовных ласках. Алиса наслаждалась шампанским. Если все пойдет так же, по плану, они докончат бутылку в постели.
Единственным огорчением была ее внезапная замкнутость. С тех пор, как они покинули ресторан, она была будто расстроена. Он погладил шелковистую кожу ее спины.
— Все в порядке, любовь моя?
— Все прекрасно, — с хрипотцой в голосе ответила она. Затем прокашлялась и попробовала сказать еще раз. — Все замечательно, Клэйтон. — Увидев сомнение на его лице, она быстро добавила: — Это самая романтичная ночь в моей жизни. Обед, танцы, розы, теперь — шампанское и камин. Чего еще может желать женщина?
Он продолжал изучать ее лицо в теплом отблеске огня. Наверное, плохое освещение обмануло его, и он увидел тревогу в ее глазах.
