— О дьявол!
Она все еще стояла на коленях, когда Тоби вернулся в комнату. К счастью, он не предложил свою помощь.
— Может быть, ты хочешь немного привести себя в порядок, пока я открываю шампанское?
Дафни ускользнула в спальню. Здесь тоже были цветы, прямо на туалетном столике. Их аромат наполнял комнату. Она сдернула шляпку, бросила ее на кровать, села на стульчик перед зеркалом трюмо и провела расческой по непослушным волосам. Сквозь открытую дверь донесся хлопок пробки. Через минуту появился Тоби, неся в руке высокий бокал бледно-розового шипучего вина. Один только вид его подействовал на нее удручающе. Улыбнувшись, она увидела в зеркале отражение выступающих вперед зубов, и отвернулась в сторону.
— Спасибо.
Как только он поставил перед ней бокал, раздался стук в дверь.
— А, это, должно быть, принесли багаж.
Через приоткрытую дверь Дафни слышала приглушенный звук голосов. Слегка дрожащей рукой она осторожно подняла стакан и отлила половину его содержимого в цветочную корзину. Тоби вновь появился в дверях.
— Они спрашивают, не хотим ли мы спуститься и пообедать. Как ты думаешь?
Мысль об обеде подействовала на ее желудок почти так, же, как и вид шампанского. Но перед ней маячила кровать, большая словно дом.
— Давай пообедаем внизу, — мгновение поколебавшись, поспешно сказала она.
— Прекрасно, — Тоби опять удалился в гостиную.
Стараясь превозмочь усталость и остановить заметное дрожание рук, Дафни припудрила нос, обновила помаду на губах и встала, расправляя платье. В этот момент ей пришла в голову, что, возможно, было бы лучше, если бы им не напомнили про обед. Тогда скорее был бы положен конец забавному, и в то же время раздражающему делу, связанному с брачным ложем, и она смогла бы спокойно уснуть. Быстрым движением схватив бокал, она залпом выпила игристое содержимое словно лекарство, затем быстро отскочила в сторону, когда здоровенный, мягко ступающий лакей внес их чемоданы в комнату вслед за улыбающейся горничной в аккуратной форме.
— Ну, вот и отлично, — весело похвалил ее Тоби, склонился над плечом Дафни, чтобы осмотреть свое отражение в зеркале, пригладил рукой волосы: — Пойдем разделаемся с этой бутылкой шампанского, пока распаковывают багаж. Потом закажем обед.
Вечер был прекрасен, Дафни даже сумела забыть или, по крайней мере, не вспоминать о том, что должно было стать его логическим продолжением. Они хорошо пообедали, немного потанцевали, обсудили хлынувший в последнее время из-под пера многочисленных авторов поток антивоенных книг, уродство дамской стрижки «под мальчика» и согласились, что последнее рождественское шоу Кауорда, его «Милостивый год», выглядело достаточно неплохо и вполне достойно посещения. Столики и танцевальная площадка стали пустеть. Наконец Тоби открыто взглянул на часы и слегка потянулся в кресле.
— Ну, что ж… Длинный выдался день. Я думаю, пора закругляться, — сказал он, не глядя на Дафни.
Неожиданно до нее с ослепительной ясностью дошло, что он тоже нервничает. На мгновение Дафни подумалось, что и он может быть таким же неопытным, как она. Но эта мысль быстро ушла, как только она вспомнила все намеки и сплетни, которые достигали ее слуха за те несколько месяцев, что прошли с момента их помолвки. Широко и ненатурально улыбнувшись, она поднялась.
— Да, конечно. Это был ужасно утомительный день.
Она взяла его под руку и позволила провести себя через холл и по лестнице. Когда Тоби открыл дверь, на них тяжело и сладко обрушился запах цветов.
— Думаю, мне стоит… — он запнулся.
— Что? — повернулась к нему Дафни.
Тоби неопределенно махнул рукой:
— Пожалуй, спущусь вниз принять последний стаканчик. Я оставляю тебя одну, — он кашлянул, — чтобы ты могла спокойно подготовиться.
Смущение повисло в воздухе, тяжелое, словно запах цветов.
— О да, — сказала она. — Спасибо.
Тоби кивнул. Повернулся. И тихонько закрыл за собой дверь.
Она надолго замерла, стоя абсолютно недвижимо там, где он ее оставил. Разочарование и облегчение боролись в ее душе. Чего же она ожидала? Что он набросится на нее, едва переступив порог? Будет мурлыкать всякие нежности о радостях любви? Ошеломит ее страстью, безжалостно отбрасывая ее девственные возражения? Какая чепуха!
Она устало сбросила туфли, оставив их там, где они упали, и прошла в пышную спальню.
Десять минуг спустя Дафни уютно устроилась на постели, одетая в тонкую фланелевую ночную рубашку. Роскошное неглиже цвета перечной мяты осталось в ящике среди ее белья.
Уже почти засыпая, она услышала, что дверь открывается. Дафни прикрыла глаза, притворяясь, что спит — это было сделано бессознательно. Однако она тут же сказала себе, что нужно играть честно, и открыла глаза. Тоби раздевался, стоя перед гардеробом. Дафни поспешно зажмурилась.
Она слышала звук его спокойных неторопливых шагов. Вот он прошел в ванную и закрыл дверь. Вскоре он вышел. Дафни почувствовала, как постель чуть качнулась, и Тоби, осторожно скользнув под одеяло, примостился рядом с ней. Дафни ощущала, что он совершенно голый. Она открыла глаза.
Тоби лежал рядом с ней, повернув голову, и смотрел на нее. Дафни закусила губу. Она чувствовала, что ее тело совершенно неподвижно, словно скованное тяжелым панцирем, хотя на ней была лишь привычная теплая фланель.
Глядя на нее, Тоби почувствовал прилив настоящей симпатии. Бедная девушка смотрела так, словно думала, что он собирается подвесить ее на дыбе или четвертовать. Некоторое время он боролся с искушением предложить ей оставить все эти неудобные вещи до завтрашнего дня, до следующей ночи. Но нет. Лучше сделать все сейчас. Это был момент, который он предвкушал без особого пыла. На мгновение он вспомнил о Фионе — гибкое, послушное тело, веселая возбужденность, — и тут же забыл об этом. Сделка есть сделка. В переговорах с Амосом довольно часто фигурировало условие о внуках. Это был ключевой пункт соглашения о браке, на выполнении которого старик настаивал. Собираясь на покой, он хотел, по его словам, видеть своих продолжателей, видеть, что бизнес передан в надежные руки. Руки, которые были бы андерскоровскими хотя бы по крови, если уж не по фамилии. Чем раньше это случится, тем раньше он, Тоби, будет свободен в своих предприятиях — конечно, с известными оговорками и сохраняя нужную осторожность. И за это всего-то нужно было взять эту девственную крепость с наибольшим благородством и наименьшими издержками. Но, ради всего святого, что это? Во что она одета?
— Не лучше ли нам выключить свет? — Голос ее дрожал. Сохранить в этот момент ясность сознания было выше ее сил.
Он протянул руку. Выключатель щелкнул, и в наступившей темноте обозначились полосы света, пробивающиеся сквозь щели в занавесе. Он придвинулся к ней, лаская ее, поглаживая ее упругие волосы.
— Ну-ку, не бойся. Я не обижу тебя. Обещаю, ничего страшного не будет…
Его рука шевелилась где-то в складках ее ночной рубашки. Дафни лежала неподвижно словно доска, и еле дышала. Все еще нашептывая свои увещевания, он взял ее руку и повел по своему обнаженному телу, заставив испытать шок от встречи с растущей и твердеющей его силой. Он обнаружил несколько крючков и пуговиц, кое-как расстегнул их и оголил ее маленькие груди. Она вся дрожала от его прикосновений, и Тоби не мог понять, от наслаждения или от отвращения. Рука нащупала соски, маленькие и твердые как пуговицы. Ночная рубашка все еще преграждала путь к ее телу. Стараясь сделать это как можно осторожнее, он потянул ее вверх. Она неумело старалась помочь ему. Их совокупление было коротким, и он подозревал, что причинил ей страдание, хотя она не издала ни звука. Когда он откатился от нее, то почувствовал, что она пытается снова натянуть ночную рубашку. Он лежал на спине, прикрыв рукой глаза. Действительно, это был очень длинный день.
Наконец он повернулся к ней.
— Как ты? Все в порядке?
— Да, спасибо. — К своему удивлению он обнаружил, что ее голос совершенно спокоен, разве что чуть сонный.
— Я тебе не сделал больно?
— Немного. Все хорошо. Честное слово.
Утешения? Она утешала его. Он усмехнулся в темноте. Затем опять вспомнил, с большой долей сожаления, как последний раз приятно скользил по сонному, горячему и опытному телу Фионы.
Лежа подле него, Дафни слушала его ровное дыхание, чувствовала, как его тело расслабилось во сне. И что же, это все, что должно было произойти? Удивительно странная сделка. Она ощущала легкое неудобство, слабую боль, но это никоим образом не походило на то плохое, чего она боялась. Оказалось даже, что быть в его руках, чувствовать силу его тела обещало в будущем что-то похожее на удовольствие. Ну, хорошо. Она подождет и увидит.
Последняя мысль, пришедшая Дафни в голову, когда ока уже соскальзывала в сон, была связана с туманным воспоминанием, что она — вполне намеренно, и она знала это, — не сказала Тоби о коричневом конверте, который все еще оставался в ее опустевшем чемодане.
