- Ты права. Мне действительно трудно заставить себя есть, как Мэйзи Уилкин. - Она улыбнулась, откинувшись на спинку стула.
- Что конкретно беспокоит тебя в твоей игре?
- Не могу точно сказать, Элен. - Она покрутила кольцо на пальце - даже оно стало слишком тесным для нее. - Я просто чувствую, что в моей игре нет глубины. Может, у меня просто не хватает опыта, чтобы справиться с такой ролью?
- Чепуха. Ты прекрасно играешь, дорогая. Но если ты чувствуешь, что твоей Мэйзи не хватает настоящей глубины, то, возможно, это потому, что ты не... - Элен нахмурилась, не находя нужного слова, а ее изящные тонкие брови над карими глазами чуть сдвинулись у переносицы. - Может быть, ты недостаточно по-человечески жалеешь ее?
Официантка принесла их заказ, и Софи стала с отвращением разглядывать пирог, плавающий в подливе в окружении хрустящих ломтиков жареного картофеля. Почувствовав вдруг чей-то взгляд, она подняла глаза и увидела, что прямо на нее смотрит красивый блондин, сидящий через несколько столов от них. Это был один из статистов, которого она видела пару раз до этого. У него было грубоватое мужественное лицо, из тех, какие ей нравились в мужчинах, и прекрасная фигура спортсмена.
Но стоило ей встретиться с ним взглядом, как он тут же равнодушно отвернулся и стал с большим воодушевлением что-то говорить своей соседке.
Залившись краской, Софи накинулась на пирог и картошку с угрюмым упрямством истинной Мэйзи Уилкин. Мужчины никогда раньше не отворачивались от нее. По правде го-воря, взгляды, которыми они одаривали ее, были откровенно восторженными. И вот теперь...
Она вновь возвратилась мыслями к своей роли.
- Недостаточно по-человечески жалею? - повторила она.
- Да, - кивнула Элен. - Я не имею в виду . жалость как таковую. Это нечто другое. Я имею в виду понимание. В эпизодах, которые мы снимали здесь, это не имеет большого значения. Но в Лондоне тебе придется войти глубже в характер Мэйзи.
Через две недели они закончат съемки в Брайтоне, и весь этот цирк вернется в Лондон. Кульминацией фильма станут эмоционально напряженные сцены в здании суда, которые будут сниматься в павильонах киностудии после окончания работы над сценами в пансионе.
- Судебный процесс - это главный нервный узел фильма, - продолжала Элен. - Именно там мы начинаем понимать внутреннюю суть Патрисии и Мэйзи и глубоко скрытые мотивы их поступков. И здесь, Софи, ты должна проявить себя с блеском. Что касается твоих монологов в финале - что ж, полагаю, ты знаешь, насколько эффектно они могут прозвучать при правильном подходе.
Софи задумалась над последними словами. Советы Элен ле Бон ценились на вес золота.
- Что значит при правильном подходе?
- Вообще говоря, до сих пор все поведение твоей героини отличалось беспричинной злобой, - сказала Элен. - В конце концов, Мэйзи действительно довольно противная особа. Шантаж, предательство, лицемерие. Вряд ли ее поведение вызовет любовь зрителя. - Она наклонилась к Софи. - Но в ее заключительном слове в суде ты можешь сыграть так, что это будет, так сказать, криком истерзанной души. Ты должна дать понять зрителю трагедию Мэйзи Уилкин, уродливой, оскорбленной, социально униженной женщины, которую никто и никогда не пытался понять, пока не стало слишком поздно. Ты можешь сделать так, что зритель почувствует сожаление, сочувствие, даже изумление...
Элен, по ее собственному признанию, скоро должно было стукнуть сорок пять. Актриса с богатым опытом и любимая зрителями, она могла представлять большую опасность для двадцатитрехлетней Софи, начинающей актрисы, в ее первой значительной роли. Но Элен с самого начала взяла се под свое крыло; Перси Шумейкер, будучи опытным режиссером, позволил Элен стать поводырем Софи и старался не слишком часто оспаривать ее суждения по поводу трактовки роли Мэйзи.
Софи молча и внимательно слушала, как Элен прочерчивала схему эмоциональных всплесков и спадов в сценах, которые ей предстояло сыграть. Хотя она знала весь сценарий назубок, она не переставала удивляться тому, как глубоко Элен постигла суть характера, и не только своего, но и всех остальных персонажей фильма. Она обладала драгоценной способностью истинной актрисы войти в шкуру каждого героя фильма, что временами заставляло Софи почувствовать себя рядом с ней всего лишь безнадежной дилетанткой.
Она так внимательно слушала Элен, что не заметила, как к их столу приблизилась высокая фигура мужчины и как бы зависла над ними. Так впервые в ее жизнь вошел Кайл Харт. Это первое мгновение останется надолго в ее памяти - внезапное осознание того, что она смотрит в глаза одного из самых красивых Мужчин, которых когда-либо встречала в своей жизни. Сначала она даже не успела разглядеть его лицо, настолько поразили ее глаза Кайла.
Какой-то миг Софи смотрела на него, широко раскрыв глаза, в бездумном оцепенении. Затем, спохватившись, она подумала о том, что, наверное, выгладит нелепо, и от смущения ее пухлые щеки стали пунцовыми.
- Кайл! - Элен встала, чтобы обнять и поцеловать его. И затем представила Софи одного из своих старых друзей - Кайла Харта, финансиста из Сити.
Его улыбка смягчила линии мужественного и даже, как подсказал ей инстинкт, временами безжалостного лица. Его самоуверенность не оставляла сомнений в том, что он знает, какой эффект производят на людей его богатство и сексуальный магнетизм.
Софи почувствовала себя глубоко несчастной. Ну что стоило этому красавцу появиться в ее жизни чуть раньше, хотя бы несколько недель назад. Тогда бы он увидел довольно хорошенькую, в меру уверенную в себе молодую женщину.
Теперь же в его зеленых глазах угадывалась насмешка над этим неряшливым, неуклюжим страшилищем с лоснящимися волосами и в ужасных очках, делающих ее похожей на сову, в уродливом платье, созданном в мастерской дьявола, этим испуганным существом, готовым провалиться сквозь землю от стыда и смущения.
Нельзя сказать, чтобы Кайл каким-то образом показал свое презрение к ней. Этого не было ни в тот, ни в последующие дни.
Кайл и Элен были близкими друзьями. Несмотря на разницу в возрасте, между ними было много общего. В Брайтон он приехал по делу, связанному с коммерческим банком, в котором работал, и он часто заглядывал на съемочную площадку, наблюдая со стороны за работой над фильмом. Неплохо разбираясь в природе актерского мастерства, он высоко оценивал игру обеих.
Несколько раз они обедали вместе в лучших ресторанах города. В такие моменты Софи всеми силами вытравливала из себя Мэйзи Уилкин. Но никакие ухищрения не могли скрыть излишний вес, безжизненно висящие черные волосы и ужасное платье, которое она вынуждена была носить. Даже от очков она не могла избавиться, так как они ей были нужны для чтения. Ко всему прочему у нее развилась привычка то и дело снимать и снова водружать их на нос, когда она чувствовала себя не в своей тарелке.
И всетаки, несмотря ни на что, Софи тешила себя иллюзией, что именно она, а не Элен, взвывала настоящий интерес Кайла, что именно благодаря желанию Кайла, а не доброте Элен они повсюду ходили вместе, что он способен был увидеть женщину за этим далеко не привлекательным фасадом.
Будучи совсем неопытной, она была ослеплена на блеском этого удивительно красивого, искушенного и остроумного хищника. Его виляние на ее чувства было столь крушительным, что приводило ее в полнейшее смятение. Однако самым замечательным было то, что все это оказалось глубже, нежели просто физическое влечение. Между ними было так много общего. Оба любили театр, музыку, да и во многом другом их вкусы совпадали. Их забавляли одни и те же вещи, у обоих было своеобразное чувство юмора. Бывало, они до изнеможения смеялись над вещами, которые у Элен вызывали лишь недоуменную улыбку.
Кайл, казалось, был настолько внимателен к Софи, настолько явно заинтересован ею, ее взглядами и работой, что совсем вскружил бедняжке голову.
О, эти безумные мечты, этот сердечный трепет, это прерывистое дыхание!
Софи сжала пальцы в кулаки, вонзив ногти в ладони, как бы наказывая себя за невероятную глупость. Как она могла себе вообразить, что такой человек, как Кайл, всерьез заинтересуется кем-либо вроде Мэйзи Уилкин?
Раньше она никогда не поверила бы, что может так стремительно, так сильно и глубоко увлечься кем-либо. Софи мечтала о дне, когда сможет наконец освободиться от Мэйзи и предстать перед Кайлом такой, какая она есть на самом деле. Она впервые испытала то, что никогда прежде не испытывала: пылкое увлечение, вроде первой школьной любви. Тот факт, что до сих пор ее чувства оставались, по сути, нетронутыми, делал эту страсть особенно безудержной и безнадежной. Подобно новообращенной перед лицом своей религии, она отдалась ей бездумно, отбросив всякую логику. Подобно подростку, сидящему в первом ряду на утреннем сеансе, она вся была в плену несбыточной мечты. До того памятного дня, когда ее мечты разбились вдребезги.
