Саманта вспомнила, что она дважды, а то и трижды за прошлый месяц прошлась в его адрес в своей колонке "Новости отовсюду" на любимую тему о загрязнении окружающей среды. Неудивительно, что сенатор не испытывал к ней ни малейшей симпатии.
Она, несомненно, узнала бы его раньше, если бы не обстоятельства их знакомства, а также его странноватый внешний вид. Саманта видела его несколько раз в здании Законодательного собрания штата, на официальных мероприятиях или в фешенебельных ресторанах Финикса, всегда в обществе красивых женщин, непременно одетым в безупречно сшитый костюм, подчеркивающий его стройную фигуру. Бронзовое от загара лицо всегда было чисто выбрито, демонстрируя резко очерченную линию подбородка и чувственные губы.
Половина женщин города была без ума от душки-сенатора, но в этом соревновании явно первенствовала признанная покровительница искусств, дочь верховного судьи штата Аризона Розенкуиста Марджори, которую недавний развод сделал богатой и, судя по слухам, удачливой охотницей за Юджином Фрейзерсом.
Теперь Саманта взирала на Юджина чуть ли не с испугом, расстроенная тем, что опрометчиво обвинила его в создании аварийной ситуации. Но, видимо, находясь под воздействием лекарств, она неожиданно для себя самой развязно заявила:
- Итак, вы собираетесь обеспечить меня крышей над головой этой ночью или вам угодно, чтобы избиратели узнали, каков на самом деле "радетель за права народа"?
- Мне надо было бы смахнуть вас с операционного стола,- сказал он негромко,- чтобы вы переломали все оставшиеся целыми кости!
И внезапно Саманта вновь почувствовала себя в его руках: схватив девушку в охапку, он пронес ее через приемное отделение к стеклянным дверям, которые распахнул одним резким ударом ноги.
- Меня устроит ближайший мотель, - с трудом выговорила Саманта, у которой то ли от испуга, то ли от холодного ночного воздуха перехватило дыхание.
Когда Юджин вывел машину на центральное шоссе и проехал не тормозя несколько мотелей, она заволновалась. Когда огни очередного городка растаяли вдали, и дорога, изгибаясь, начала подниматься куда-то в гору. Саманте стало по-настоящему страшно.
- Куда вы меня везете? - резко потребовала она ответа.
- Вы сказали, что вам нужно где-то остановиться,- сквозь зубы процедил Юджин, не отрывая взгляда от темного шоссе. - Если вы заметили, то на всех мотелях, что мы проехали, были таблички: "Мест нет". Так что вы остановитесь в моей охотничьей хижине.
- Но это невозможно! - воскликнула Саманта.- Кроме того, я не собираюсь мешать вам в вашей же собственной хижине.
Юджин нажал на тормоз, и в следующую секунду джип затормозил у обочины.
Или вы остановитесь у меня,- сказал он и она заметила блеснувшее в его глазах торжество,- или же сами поищете себе в мотеле свободный номер, который, учитывая лыжный сезон и непогоду, я вам не гарантирую.
Саманта с тоской посмотрела на кружащиеся в морозном воздухе снежинки. Что же ей делать? Сейчас она была просто не в состоянии принимать какие-либо решения. В голове царил хаос - результат первого потрясения и болезненной травмы, веки словно налились свинцом.
- Ладно,- жалобно промолвила она, приваливаясь к дверце,- везите хоть куда-нибудь.
Саманта решила, что ни за что не будет спать, но глаза ее сами собой закрылись. Она лишь смутно ощущала резкие повороты машины на изгибах дороги. Ей показалось, что прошло всего несколько минут, но на самом деле путь занял не меньше часа, прежде чем "додж" свернул на боковую дорогу, идущую круто вверх.
Саманта полностью очнулась только тогда, когда Юджин остановил машину под сенью величественных сосен и пихт. Девушка попыталась было собраться с мыслями, но этому помешало возникшее вдруг чувство панического ужаса: ведь она находилась одна с мужчиной, известным своим легкомысленным отношением к женщинам, да еще в этом забытом Богом, утопающем в снегу месте, к тому же темной безмолвной ночью.
На этот раз, когда Юджин поднял ее на руки, она не издала ни единого звука, начиная уже привыкать к своему беспомощному положению. Она не видела, куда он ее несет, но, судя по всему, путь пролегал по лестнице вверх хижина располагалась на склоне горы.
Дверь распахнулась от очередного удара ботинком, и Саманта почувствовала, как через какое-то время в кромешной тьме ее опустили на нечто, напоминающее кровать. Потом она услышала шаги по комнате, и неожиданно зажглась керосиновая лампа. В неровном желтом свете Саманта огляделась вокруг. Кровать была только одна. Через раскрытую дверь она разглядела маленькую ванную.
И вот теперь в наступившей тишине до нее по-настоящему дошло, что их здесь только двое - он и она. И по спине, противно перебирая ледяными лапками, словно поползли крохотные муравьи.
Вслух же Саманта заметила, стараясь придать голосу уверенность, которой на самом деле не испытывала:
- У вас здесь очень славно.
- По вашим газетным меркам - убогое местечко,- отозвался Юджин с усмешкой.- Но не лишено определенных удобств, необходимых в моем положении.
Сенатор кивнул на телефонный аппарат, мирно соседствующий с допотопной лампой, И начал не торопясь расстегивать фланелевую рубашку, обнажая курчавые волосы на груди.
- Но мы же не можем провести ночь вдвоем в этой хижине! - воскликнула встревоженная Саманта, не в силах отвести взгляда от его сильных длинных пальцев.
Он снова усмехнулся.
- Как мне кажется, я предоставил вам право выбирать.
Девушка лежала на широкой кровати, не смея шевельнуться, и дело было отнюдь не в травме. Ее буквально пригвоздил к месту пронзительный взгляд ярко-голубых глаз. Мужчина подошел вплотную и принялся откровенно оценивающе разглядывать ее беспомощную фигурку.
- Вы только подумайте, - сказал он с демонической улыбкой, - как вам повезло: всего два-три дня в моем обществе и моя подноготная будет у вас как на ладони. Вы станете репортером года. Сколько журналистов, а тем более журналисток, мечтали бы оказаться на вашем месте! - Его темные от загара пальцы коснулись ее головы, и он убрал прядь волос, упавшую ей на лицо. Естественно, вы узнаете гораздо больше, чем рассчитывали.
Саманта отстранила его руку и в упор посмотрела ему в глаза.
- Я не желаю знать о вас абсолютно ничего, сенатор Фрейзерс! - Голос прозвучал неожиданно твердо даже для нее самой.
Юджин опустил руку и, по-прежнему с любопытством рассматривая ее, спокойно спросил:
- А вы уверены в этом?
Он закончил расстегивать рубашку и о ужас!- перешел к джинсам. Саманта прикрыла глаза. А что ей оставалось делать! Веет о час назад такое ей и в голову не могло прийти. Но сейчас перед ней стоял сенатор Юджин Фрейзерс, снимающий брюки.
Сквозь закрытые веки Саманта уловила, что свет убавился, и она снова открыла глаза: оказывается, это Юджин прикрутил лампу. Сердце у нее, несмотря на действие лекарств, едва не выскочило из груди от злости. А где же сам он? Куда подевался! Даже в своих тяжелых башмаках он передвигался неслышно, словно крадущийся кот.
Неожиданно Фрейзерс появился возле нее, и матрац прогнулся под его тяжестью. Саманта напряглась всем телом, почувствовав, что он начал расшнуровывать на ней кроссовки.
- Не люблю, когда кто-либо валяется на моей кровати в обуви,- объяснил он, вставая.
Девушке послышалась в его голосе дружелюбная интонация, но она не была в этом уверена. В конце концов, разве можно ему доверять? Она решила, что не уснет, несмотря ни на что, но веки ее опять сами собой сомкнулись, и она погрузилась в глубокий, усиленный действием лекарства сон.
Среди ночи Саманта проснулась от того, что ей приснилось, будто чья-то рука трогает ее за плечо. Глаза у нее широко раскрылись. Темное лицо Юджина Фрейзерса склонилось над ней. Значит, это не дурной сон- авария, сломанная ключица и она совсем одна вместе с этим презирающим ее мужчиной.
- Что вам нужно от меня? - сдавленным голосом спросила она.
- Сейчас... О, это может подождать. Вот, возьмите,- Саманта почувствовала, как что-то маленькое и круглое скользнуло ей в рот. - Я только хочу, чтобы вы приняли лекарство. - Он улыбаясь поднес ей к губам стакан с водой. - Насилие над больной женщиной не входит в мои понятия о ночных радостях. Но, возможно, позже...
Саманта могла бы поверить в то, что он шутит, если бы не знала о его репутации заядлого бабника - "греховодника", как называла подобных мужчин ее бабушка... "Сейчас таких уже почти не осталось, - с сожалением вздыхая, любила повторять бабуля.- Вы, нынешние феминистки, - так вас, кажется, кличут? - уже всех мужиков небось успели сделать кастратами". "Бабушка"! восклицала при этом мать Саманты, делая вид, что шокирована откровенностью старушки.
Интересно, как бы повела себя мамаша, окажись в положении своей дочери...
Юджин возвышался над ней, подобно колоссу Родосскому, и девушка в который уже раз почувствовала себя ничтожной и беззащитной.
