— Ну, вот и молодец! Дай я тебя поцелую, — горячо прошептала она и поцеловала его в губы. — Теперь можно и поспать. — Поскольку ее юный любовник продолжать стоять с явным желанием продолжить, Рита, усмехнувшись, тихонько добавила: — Нет, Тёмочка, больше нельзя. Не дай Бог кто-то проснется, или тебя мама хватится! Представляешь, какой скандал будет?
Делать было нечего, и Тёма, наскоро натянув брюки, отправился спать.
* * *
Напрасно Тёма мечтал о новой встрече с Ритой. Она так больше и не состоялась. То ли молоденькая жена ученого опомнилась и устыдилась, то ли из-за боязни, что ее связь с несовершеннолетним мальчишкой откроется, и произойдет скандал, но она вела себя так, словно между ними ничего не было. В ответ на его призывные взгляды лишь хмурилась и отводила глаза. Ничего не оставалось делать, как примириться, тем более что ближе к весне пришлось приналечь на учебу.
— Все, сыночек! Теперь ты сможешь ходить в школу, — решительно заявила Анна Михеевна. — Надеюсь, тебя не оставят на второй год.
Новый электрик, тоже из раненых, получив инвалидность, женился на местной девушке, и у Тёмы появилось много свободного времени. Он взялся за учебники, но мать настаивала на посещении школы.
— Мне удалось упросить директора принять тебя в седьмой с третьей четверти, — с довольным видом сообщила она. — Помогли твои похвальные грамоты.
— Но ведь до экзаменов уже рукой подать. Зачем же мне каждый вечер туда таскаться? — протестовал Тёма. — Я сумею пройти все самостоятельно.
— А если не сможешь? — беспокоилась Анна Михеевна — Посещая школу, легче наверстать упущенное! — И с надеждой добавила: — Может, тебе удастся бросить работу. Если отец, как обещает, будет присылать посылки.
Действительно, в последнем письме Сергей Ильич сообщил, что назначение его начальником госпиталя состоялось. Проблем с питанием у него там не будет, и он сможет регулярно присылать им положенный ему продуктовый паек. А когда немцев отгонят от Москвы, обязательно вызовет их к себе.
— Думаю, что подгоню учебу и не бросая работы, — заверил мать Тёма. — Это если наш электрик никуда не денется. Папин паек нам пригодится, — резонно добавил он, — но рассчитывать на него не стоит: всякое может быть.
Сергей Ильич сдержал свое слово. Через две недели от него пришла первая посылка, которая в той голодной обстановке, когда они уже отвыкли от хороших продуктов, была фантастически хороша. Чего в ней только не было! И мука, и крупа, и сахар, и макароны, и даже бутылка постного масла. Но особую радость вызвали банки с консервами «второго фронта». Так стали называть продовольственную помощь западных союзников: свиную тушенку, бекон и яичный порошок.
Во вложенном в посылку письме Сергей Ильич сообщал, что его госпиталь базируется недалеко от Москвы в бывшем санатории летчиков «Марфино». К сожалению, прилегающая территория все еще не очищена от мин, и немцы очень близко. Одно время им удалось даже захватить Лобню, и госпиталь был отрезан от Москвы. Но отогнали на Запад.
У Лели завелся роман с сыном начальника их госпиталя Тарановского. Игорю шел уже двадцатый год. Это был крупный упитанный блондин с правильными чертами лица, с виду настоящий богатырь, но был освобожден от армии по состоянию здоровья. Как выяснилось, у него на руке не заживал свищ, требующий постоянного лечения. Злые языки твердили, что начальник госпиталя специально «расковырял» сыну руку, чтобы спасти от фронта.
Игорь учился в Уфе, в медицинском, на дневном, а Леля там же числилась студенткой заочного отделения. До ее приезда Игорь «грешил» с медсестрами госпиталя, хотя постоянной связи не заводил. Но с появлением Лели сразу переключился на нее и упорно за ней ухаживал. Видно, и ей он очень нравился, их стали видеть вместе в парке, а зимой они катались вдвоем на конных санках начальника госпиталя.
Анна Михеевна переживала молча, не вмешиваясь и ожидая дальнейшего развития событий, но Тёма не мог безучастно наблюдать, как сестра любезничает с сынком начальника госпиталя, которого не без основания считал дезертиром. Марк же был не просто женихом Лели, но его другом и настоящим героем. С юной горячностью Тёма расценивал поведение сестры как предательство. В нем все кипело от возмущения и готово было вырваться наружу; проблема неожиданно разрешилась сама собой. Без предупреждения, как снег на голову, к ним заявился сам Марк!
* * *
Тёма сидел за столом у окна и прилежно корпел над учебниками, когда дверь в комнату распахнулась и вместе с холодным ветром в нее ворвался Марк Горкин. Он похудел, но от этого казался еще более мужественным и сильным. Не говоря ни слова, он схватил Тёму в охапку и стиснул в объятиях.
— Ты что, с неба свалился? — Тёма таращился на невесть откуда взявшегося жениха.
— Дали неделю отпуска. За боевые заслуги, — гордо объяснил Марк, сияя белозубой улыбкой. — Нас перебросили в Москву на отдых. Скоро опять пошлют за линию фронта, а пока, — добавил весело, — дали возможность повидать своих близких.
— Наверное, нелегко было нас найти? — посочувствовал Тёма. — По номеру госпиталя, что ли?
— Ну да! Леля нашим так и записала: «Уфа. Госпиталь 4018». Остальное, как говорится, было делом техники.
Он снял с плеч вещмешок и, выкладывая на стол свой «сухой паек», рассказал:
— Прилетел в Москву с руководством отряда. А как отдохнем, нас пошлют на Украину в помощь тамошним партизанам. Хоть и упрашивала меня мама побыть с ними подольше, но мне до смерти захотелось повидать Лелю.
— Правильно, Марик! — одобрительно кивнул Тёма. — Сам знаешь, Леля серьезная девчонка. Работает, учится, маме помогает, — постарался подхвалить сестру, неожиданно добавил: — Но нельзя женщин надолго оставлять одних!
— Ты о чем это? — насторожился Марк. — А ну, говори как на духу! У нее кто-то здесь есть?
«Ну и балда! — мысленно обругал себя Тёма. — Черт меня дернул за язык», — а вслух, чтобы выиграть время, спросил:
— А ты Лелю-то видел? Что она тебе сказала?
— С Лелей мы еще не виделись — она сейчас уколы раненым делает, и меня Анна Михеевна сразу сюда послала, — ответил ему Марк и потребовал: — Ты давай не увиливай! Сказал «а», то говори и «б».
— Что я могу тебе сказать? — насупившись, ответил Тёма, поняв, что скрывать правду нельзя. — Ухлестывает тут за ней один хлыщ. Из тех, кто в тылу за вашими спинами отсиживается. Сын начальника госпиталя.
— Ну и как? У них это серьезно? — расстроенно спросил Марк. — Говори, не бойся! Я скандалить не буду. Просто хочу знать правду.
— Я и сказал тебе правду, — честно ответил Тёма. — А больше ничего не знаю. Хотел у нее спросить, а тут ты явился. Теперь сам и спрашивай!
Больше поговорить им не удалось, потому что в комнату ворвалась Леля и с радостным воплем повисла у Марка на шее. Он подмигнул Тёме, и тот понимающе ретировался, оставив их наедине. Наверное они во всем разобрались вполне благополучно, потому что, когда через полчаса Тёма вернулся, жених и невеста сидели, обнявшись, на кровати, и их счастливые лица свидетельствовали, что между ними царит мир и согласие.
Но Тёма все же был сбит с толку. У него в голове не укладывалось, почему такой принципиальный человек, как Марик, с легкостью простил явную измену своей невесты, принимавшей ухаживания другого мужчины, пока он воевал в тылу врага, рискуя жизнь. «Вот я бы этого не простил! — думал Тёма с юношеским максимализмом. — Сказал бы: ну и милуйся со своим дезертиром! А я найду себе ту, которая будет мне верна».
Эти невеселые размышления заставили его другими глазами посмотреть и на объект своих мечтаний — Риту. «Клянется матери, что любит мужа, а сама ему изменяет, — впервые подумал с осуждением. — Разве так можно? Врет, конечно. Вот если бы не замужем была — другое дело. Гуляй сколько хочешь! Неужели все женщины — обманщицы?»
И чем больше Тёма об этом думал, тем тверже приходил к убеждению, что женщины по своей природе слабы и изменчивы. Без них нельзя обойтись, но и доверять полностью нельзя. «Вот и Лыков, и Петельников, наверное, думают, что им жены верны, а они завели любовников. Правда, Дора Семеновна милуся только с Гошей, а вот Рита была со мной, а сейчас уже связалась с раненым бойцом». Он еще испытывал ревность, но соседка упала в его глазах и желания у него больше не вызывала.
* * *
Весна прошла незаметно для Тёмы, он целыми днями напряженно занимался, готовясь экстерном сдать за семилетку и получить свидетельство о неполном среднем образовании. В школу ходить было далеко, и много времени терялось на дорогу. К тому же в классе новый материал проходили слишком медленно из-за слабых учеников, а Тёма все быстро схватывал и ему надо было наверстывать отставание. Дела у него шли неплохо, а настроения и бодрости прибавляло то, что хваленый вермахт наконец-то потерпел жестокое поражение под Москвой, и Гитлер оставил попытки взять столицу.
