Она несколько истерически засмеялась, поскольку вовсе не была такой хладнокровной, какой хотела казаться.
- Кто? Кто?.. - настаивала я, и тут меня осенило:
- Чарльз Конди!
Она спрятала лицо в ладони.
Я сказала:
- Ах, Харриет, как ты могла! Значит, ты должна выйти за него замуж. Немедленно напиши ему. Интересно, где он сейчас?..
Харриет подняла лицо и рассерженно взглянула на меня:
- Я никогда не выйду замуж за Чарльза Конди.
- Но он отец твоего ребенка.
- Ничто не заставит меня выйти за него замуж.
- Но как же?
- Позволишь ли ты мне остаться здесь и родить ребенка? Ты не выгонишь меня?
- Харриет, как ты только могла подумать об этом! Но все так сложно...
- Да, это непростая ситуация.
- А что скажут люди?
Она пожала плечами:
- Такое случалось и прежде.
- Кто-нибудь еще знает?
- Думаю, мадам Ламбар подозревает.
- Ты ей сказала?
- Я не сказала никому, кроме тебя. Но в свое время об этом узнают все. Мадам Ламбар будет очень гордиться своей проницательностью.
- О, Харриет!
- Не смотри на меня так. Я всегда говорила тебе, что я не из тех, кого называют порядочными женщинами. Рано или поздно я должна была попасться.
- Не говори так, пожалуйста.
- А как мне еще говорить? Теперь ты понимаешь, почему я не могу уехать к твоим родителям?
- Да, Харриет, понимаю.
- Узнав об этом, они тем более захотят убрать меня отсюда.
- Конечно, нет. Моя мать тебя поймет. Она ведь сама...
Я была возбуждена и думала о своем собственном достаточно нетрадиционном рождении. Мама должна была проявить сострадание к Харриет, ведь она сама родила меня от человека, который в то время был мужем ее родной сестры. Я знала, что она не подведет меня. Она всегда с пониманием относилась к служанкам, у которых случались неприятности.
Я продолжала:
- Не бойся, Харриет. Мы позаботимся о тебе. Но мне все же кажется, что Чарльз Конди должен об этом знать.
- Пожалуйста, не пытайся его разыскать или что-то ему сообщить.
- Я не буду этого делать, раз ты так просишь.
- Ах, Арабелла, в какой чудесный день я приехала в замок Конгрив! Я сразу почувствовала, что между нами возникла какая-то связь. Ведь мы с тобой, как сестры... У тебя будет ребенок.., и у меня тоже. Я рада, что все так сложилось...
Я взяла ее за руку:
- О, Харриет, мы всегда должны помогать друг другу.
***
Эта новость, потрясшая поначалу всех домочадцев, быстро перестала быть предметом всеобщих толков. Нужно сказать, что Харриет держалась превосходно: складывалось такое впечатление, будто она совершила какой-то подвиг, а вовсе не поступок, которого следует стыдиться.
Слуги болтали между собой: она нашла себе любовника в замке Туррон. Она решила не выходить за него замуж. Такое случалось с девушками и раньше, но она имела возможность выйти замуж - и отказалась!
Разумеется, у Харриет все должно было происходить по-особому.
Настала прекрасная пора. Большую часть времени мы проводили вместе. Харриет смеялась над изменениями, которые происходили с нашими фигурами, и называла нас "объемистыми дамами". Она устраивала из этого комедию. Что бы ни происходило с Харриет, это всегда напоминало спектакль. А я вновь начинала чувствовать себя счастливой. Бывало, я часами не вспоминала об Эдвине, а ведь всего несколько недель назад мне трудно было поверить, что такое возможно.
Разговоры о детях занимали массу времени. Мадам Ламбар подолгу рассказывала о родах, которые ей доводилось принимать, и выражала удовлетворение по поводу нашего с Харриет состояния. Мысль о том, что в доме почти одновременно появятся два младенца, доставляла ей двойную радость, а то, что один из них родится не вполне в соответствии с принятыми обычаями, ее не смущало.
Лето подходило к концу.
Мне пришлось сообщить матери о том, что Харриет беременна. Она желала знать имя отца, и я написала, что это один из молодых людей, которые присутствовали на памятном приеме в Турроне. Он предложил ей вступить в брак, но она не испытывала к нему чувства любви и храбро решилась сама заботиться о своем ребенке.
Мама не стала ее осуждать и согласилась с тем, что мы должны позаботиться о будущей матери.
Лукас был несколько ошеломлен новостью, но полностью сохранил свою преданность Харриет. Я думаю, что он даже женился бы на ней, если бы только она согласилась. Что же касается малышей, их было трудно удивить. Ведь Харриет была такой умной, и если я ждала ребенка, то она, естественно, не могла отставать от меня.
Фенн объявил, что он может стать дважды дядей, если Харриет не будет возражать. Она крепко обняла его и пообещала назначить его дядей всех ее будущих детей. Фенн по секрету сказал Анджи, что, по его предположениям, у Харриет будет десять детей, и если все они одновременно заплачут, вот тут-то он и использует свои полномочия дяди, чтобы их развеселить. Главное, чтобы не пришлось ждать этого события слишком долго.
Счастливые это были дни, безмятежные. Пришло Рождество, а затем и Новый год. Настал январь.
Мадам Ламбар была наготове.
- Теперь уже недолго ждать, - бормотала она.
Характерно, что Харриет и здесь решила обогнать меня. Пятнадцатого января она родила здорового мальчика.
Я сидела возле ее кровати, ощущая ребенка внутри себя. Харриет лежала, откинувшись на подушки, мокрые волосы облепили ее лоб. Она выглядела победительницей, но несколько жалкой.
Мадам Ламбар принесла ребенка и показала его мне.
- Если бы я родила девочку, я назвала бы ее Арабеллой, - сказала Харриет, - а его я назову Ли. Видишь ли, я хочу, чтобы его имя как-то напоминало о тебе, а ты ведь теперь Арабелла Эверсли. У тебя нет никаких возражений?
- Конечно, нет. Это прекрасная идея и прекрасное имя. Ты должна гордиться своим маленьким Ли. А если у меня родится мальчик, знаешь, как я его назову?
- Эдвин, - сказала она. Я кивнула в ответ.
Через две недели у меня родился сын. Я сдержала слово: его нарекли Эдвином.
***
Странные это были дни, но счастливые. Всеобщее возбуждение нарастало. Надо признать, что я не могла проявлять такой же интерес к происходящим событиям, как другие люди, поскольку была полностью поглощена своими материнскими обязанностями.
Я была в восторге, когда брала ребенка на руки и он улыбался мне; его плач приводил меня в ужас. По десять раз на день я звала на помощь мадам Ламбар. Она только посмеивалась.
- Ах, мадам, вы страдаете страхом первого ребенка, - объяснила она. - С первым младенцем всегда так бывает. А как пойдут второй, третий, четвертый там уж совсем другое дело.
Я уверенно сказала:
- У меня будет только один ребенок, мадам Ламбар. Я никогда больше не выйду замуж.
Почувствовав, что разговор приобретает нежелательный оборот, она захотела утешить меня и заявила, что юный месье Эдвин (она назвала его Эдвен) - самый здоровый и веселый ребенок из всех, кого она первой приветствовала на этом свете.
- Счастлив тот дом, - заявила она, - под крышей которого живут такие чудесные малыши, как месье Эдвин и Ли, хотя, следует признать, появление второго из упомянутых месье было несколько неожиданным.
Харриет великолепно передразнивала ее, и, признаюсь, мы вволю посмеялись в эти месяцы. Харриет, конечно, любила своего ребенка, но совсем не так, как я своего. Она им гордилась. Для нее было особым удовольствием отмечать, что он ведет себя лучше или растет быстрее, чем Эдвин. Она предпочитала гордиться им, чем любить его. Я объясняла это различием обстоятельств, при которых родились наши дети. Мне было любопытно, часто ли Харриет вспоминает Чарльза Конди.
Матильде Эверсли не терпелось увидеть своего внука, и, поскольку я пока не могла путешествовать, она сама приехала в Конгрив.
Услышав о ее предстоящем приезде, Харриет состроила гримасу.
- Матильда в ужасе возденет руки, увидев крошку Ли, - сказала она.
- Харриет, мне и сейчас кажется, что тебе следовало выйти замуж за отца ребенка. Ведь поначалу ты наверняка была влюблена в него.
- Чарльз никогда мне особенно не нравился, - ответила она.
- Тем не менее.., ты сделала это.
- Легкомысленно с моей стороны, правда? И все-таки я люблю моего маленького Ли и очень рада тому, что он у меня появился.
- Ты неисправима, Харриет. Но что же мы скажем миссис Эверсли?
- Что я втайне обвенчана.
- С кем?
- Только не с Чарльзом Конди. Бога ради, не впутывай его в это дело. Некий человек заехал сюда по пути в Англию. Мы полюбили друг друга, поженились, и вот плод нашего союза.
- Ты не слишком считаешься с истиной.
- Напротив, я питаю к ней огромное уважение. Но бывают случаи, когда ею следует поступиться.., в интересах леди Эверсли.
- А не в твоих собственных?
- Дорогая моя Арабелла, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать, как мне постылы всяческие условности. Если я их придерживаюсь, то лишь в интересах людей, которые перед ними благоговеют. Вот поэтому я и расскажу леди Эверсли свою маленькую сказку, а ты не будешь меня разоблачать, ведь она расстроится, узнав правду.
